Мария Соареш - Земля любви

Жулиана и впрямь очень нервничала тем вечером. Дело в том, что она машинально распечатала письмо, адресованное сеньору Франческо: мадам Жанет сообщала, что на днях приедет.

Этот удар доконал несчастную Жулиану. Вот чего она наверняка не выдержит, так это приезда свекрови. Долго в темноте ей мерещился испытующий взгляд Жанет, но под утро Жулиана наконец заснула. Когда же она открыла глаза, то поняла, что уже светает и что в ее спальне кто-то есть. Этот ктото не был Марко Антонио. Ей стало страшно, однако она превозмогла себя, встала и оказалась в объятиях Матео.

«Мне снится сон, — подумала она. — Во сне все бывает и все можно».

— Я оставил жену, сына, — проговорил Матео. — Оставил навсегда, чтобы быть с тобой.

Догадка подтвердилась, это точно был сон.

— А у меня и не было никого, Матео, — простодушно ответила Жулиана, — стоило мне закрыть глаза, как я знала: я с тобой!

— Пойдем! — позвал ее Матео. — Мы начинаем новую жизнь. У нас будет свой дом.

— Конечно, — согласилась Жулиана. — Пойдем, только я соберу нашего малыша. Разве ты не хочешь взглянуть на него, он такой хорошенький!

— Бедная Жулиана! — Матео из сна стал очень грустным и произнес совсем уж невероятную вещь: — Тебя снова обманули, они взяли чужого ребенка и выдали за нашего с тобой сына. Твой сын у чужих людей, мы никогда его не найдем.

Жулиана вскрикнула. До нее дошло, что перед ней стоит настоящий Матео, что он говорит правду. Ее снова поймали в ловушку. Она заплакала и припала к нему. В ушах у нее звучали слова Марко Антонио: «Мама переменилась, она так старалась отыскать твоего малыша». Конечно, старалась, поскольку боялась, что сеньор Гумерсинду подаст на нее в суд. Она боялась суда и принесла из приюта ребенка, А Марко Антонио? Он тоже участвовал в обмане? Наверняка. Ему же не было дела до ребенка, и тот и другой был для него чужим. A Франческо? И ему тоже было все равно! Жулиана взглянула на столик, где лежало письмо, в котором дона Жанет извещала о своем приезде. Змея возвращалась в свое логово. Но она не найдет в ловушке одураченной жертвы! Птичка упорхнет! И пусть они сами расхлебывают черное дело, которое совершили по недомыслию или подлости! Пусть расплачиваются за него!

— Я иду, Матео! Иду, — сказала решительно Жулиана.

Она взяла с собой только самое необходимое, увязала в небольшой узелок и сказала:

— Я готова.

— Пошли! — ответил Матео и взял ее за руку. — Нам предстоит нелегкая жизнь, но все в ней будет без обмана!

Все в доме крепко спали, и каждый видел во сне то, что хотел увидеть и наяву: дон Франческо — Паолу, Мариана — Шикинью, как она ласково называла Франческо-младшего, Марко Антонио — пароход, который увозил его в неведомые страны...

Утром Мариана никогда не входила к Жулиане без зова. Она сама занималась Шикинью, понимая, что беременной всегда лучше выспаться. Но в этот день она забеспокоилась, не стало ли плохо ее молодой хозяйке? Уже полдень, а за дверью ни звука. Она заглянула в спальню и увидела, что там никого нет. Это ее встревожило. У Жулианы не было привычки уходить из дома. Она обычно сидела по целым дням у окна, расшевелить ее было трудно. Может быть, она поехала с мужем в банк?

Мариана не слишком ладила с новой штуковиной, которую дон Франсиско поставил в доме и называл «телефон», но — нужда научит! — она справилась с диском, набрала номер и попросила девушку соединить ее с сеньором Мальяно.

Ни дон Франческо, ни Марко Антонио ничего не знали о Жулиане, они очень забеспокоились, но, узнав, что малыш дома, принялись в два голоса успокаивать Мариану:

— К обеду она вернется, — говорил Марко Антонио. — Уверен, она поехала смотреть, как идет строительство нашего дома. В последнее время Жулиана говорила, что хотела бы переехать туда как можно скорее.

Они пообещали приехать к обеду домой. На том все и успокоились.

Однако к обеду Жулиана не вернулась. Марко Антонио забил тревогу. Он стал расспрашивать Дамиао, не видел ли тот Жулиану? Когда она вышла из дома?

— Дону Жулиану я не видел, — отвечал Дамиао. — Но зато я несколько раз видел итальянца Матео, он крутился возле нашего дома.

«А знаешь, что я уйду с Матео, если он позовет меня?» — вспомнил Марко Антонио слова Жулианы, которые она сказала ему, когда он уговаривал ее выйти за него замуж. Так оно и вышло, но Жулиана предупреждала его, она всегда была честна, честна до идиотизма!

— Почему ты не сказал мне? — возмутился Марко Антонио, — Я должен был говорить с ним, а не Жулиана!

— Я не был уверен, что это он, — отвечал Дамиао. — Я Видел его мельком, и не был уверен. А теперь думаю, что он украл дону Жулиану и увез ее к себе на фазенду, как в прошлый раз.

Марко Антонио не стал обсуждать с Дамиао, что могло случиться, он поблагодарил его и отправился к отцу.

— Если она в самом деле ушла с Матео, то, значит, узнала правду, — сделал вывод Франческо, — думаю, нам в любом случае имеет смысл повидаться с сеньором Гумерсинду. Вероятно, Дамиао прав, они на фазенде.

— Тогда я убью этого итальянца! — процедил Марко Антонио. — Другого он не заслуживает! Он украл у меня не только жену, но и ребенка!

— Успокойся, мой дорогой, — произнес Франческо, — Для начала съездим на фазенду.

Ранним утром они выехали из дома и к полудню уже были на «Эсперансе». Дон Гумерсинду не ждал подобного визита, но он и не удивился, увидев перед собой дона Франческо и его сына.

— Я догадываюсь, что привело вас сюда, — сказал он.

— Я хотел бы знать, где моя жена, — произнес Марко Антонио.

— Я мог бы задать вам тот же самый вопрос, потому что понятия не имею, куда подался мой зять. Он оставил жену и маленького ребенка, не взял с собой ничего, даже одежды. Так уходят люди, которые задумали самоубийство.

Гумерсинду не стал рассказывать о том, что Розана после исчезновения Матео несколько дней отказывалась от еды и питья, она даже не подходила к малышу, твердя одно: «Я хочу умереть, я хочу умереть».

За ребенком ухаживали Мария и Анжелика, причем Анжелика страшно ругала сестру за безответственность. Сама она, что бы ни случилось, принимала самое деятельное участие в происходящем и зачастую брала верх над неблагоприятными обстоятельствами.

— Ты видишь, как я был прав, когда не хотел отпускать Анжелику в монастырь, — говорил Гумерсинду жене, — теперь стало видно, что характером она пошла в тебя, у нее такое же отзывчивое сердце, столько же мужества и стойкости.

Мария поцеловала мужа, его слова были ей приятны. За Анжелику она теперь была спокойна, а вот за Розану... Только совсем недавно она все-таки одумалась и стала подходить к малышу, и Гумерсинду полегчало на сердце. Когда он увидел Марко Антонио, то подумал, что, возможно, не стоит жалеть о сумасшедшей парочке, которая, бросив всех и вся, избрала для себя нищенскую жизнь под каким-нибудь забором, — нужно быть порядочной дурой, чтобы бросить такого мужа и такого свекра! «И такую жену, и такого тестя!» — прибавил он про себя.