Мария Соареш - Земля любви

— Вы не должны так убиваться. Тех денег, что я выручу от продажи плантаций, вполне хватит для спасения вашей фазенды! Как только я получу их, они — ваши!

— Спасибо, дорогой зять! — растроганно произнес Гун мeрcинду. — Но ты представляешь, каково мне брать у тебя деньги?

— Мы теперь одна семья, не так ли? — с обидой произ нес Аугусту. — А я, при всех моих недостатках, способен помнить добро и ценить его! Когда умер мой отец, вы опла тили его долги из собственного кармана. Так что эти план тации фактически ваши! и деньги от их продажи тоже принадлежат вам по праву!

— Это не совсем так, ты же прекрасно знаешь, — хмуро произнес Гумерсинду. — Но я благодарен тебе, Аугусту! Лишиться фазенды для меня было бы равносильно смерти.

— Тогда скажите это своей упрямой дочери, и пусть она подпишет документы о продаже.

— Да, я постараюсь ее убедить, другого выхода у меня нет, — печально констатировал Гумерсинду.

Однако убедить Анжелику оказалось не просто. Едва услышав, по какому поводу приехали к ней отец и муж, она тотчас же заявила:

— Если эти бумаги должна подписать твоя жена, Аугусту, то поскорее ищи себе другую жену, потому что у меня рука не поднимется на такое кощунственное дело!

— Анжелика, послушай!.. — попытался пробиться к ее здравому смыслу Аугусту, но она не дала сказать ему и слова.

— Я знаю наперед все, что ты будешь говорить, и твои доводы для меня неубедительны. Я не могу отдать эти деревья каким-то немцам, которые понятия не имеют, как выращивать кофе, и скорее всего завтра же их вырубят! А если ты будешь настаивать на моей подписи, то я попросту уйду от тебя! Потому что ты даже хуже, чем эти немцы, ты предатель, Аугусту!

Задетый за живое, он не стал терпеть такой несправедливости и тоже проявил жесткость:

— Хорошо, я согласен потерять тебя, но твоего отца я выручу!

— О чем ты говоришь, Аугусту? — спросила Анжелика уже не столь воинственно.

— Я продаю наши фазенды для того, чтобы твой отец не потерял свою! — пояснил он ей с предельной прямотой.

— Не верю! Ни одному твоему слову не верю! Папа, что же ты молчишь? — обратилась она к Гумерсинду. — Это ведь не может быть правдой!

— Увы, дочка, это правда, — с горечью подтвердил он. — Если ты не подпишешь те проклятые бумаги, твой отец разорится и мы не сможем сохранить даже нашу фазенду, на которой вы с Розаной родились и выросли!

Только после этих горьких слов отца Анжелика наконец смирилась и уступила мужу.

А приехав в Сан-Паулу, она сказала матери:

— Живя там, на фазенде, я не представляла истинных масштабов той беды, которая на всех нас обрушилась. Но теперь я прозрела и буду вести себя с мужем так же, как ты всегда вела себя с папой.

— Неужели наша дочка образумилась? Гумерсинду, ты слышал, что она тут говорила? — защебетала от радости Мария. — Какое счастье!

— Да, я с тобой согласен, это действительно счастье, — тоже улыбнулся он. — А ты ведь еще не знаешь, что Анжелика и Мария теперь будут жить с нами постоянно!

— Слава Богу! — облегченно вздохнула Мария. — Воистину говорится: не было бы счастья, да несчастье помогло!

В дальновидности своего мужа Анжелика смогла убедиться уже на следующий день, когда к Гумерсинду пришел осунувшийся и постаревший Франческо с дурным известием.

— Я очень сожалею, что вынужден вам это говорить, сеньор Гумерсинду, — произнес он глухо, — но я тоже не выдержал проклятого кризиса и вчера закрыл свой банк.

— Означает ли это, что вы... то есть мы с вами, полностью обанкротились? – попросил уточнения Гумерсинду.

— Нет, пока еще нет. Но фабрики, которые мы финансировали, посыпались одна за другой. Поэтому я и закрыл банк.

— Так вы разорили моего отца и пришли его об этом известить? Вот так просто? — не сдержала возмущения Розана.

Франческо ответил ей спокойным тоном:

— Да, я счел своим долгом прийти сюда, хотя это мне далось, поверьте, не легко. К тому же никто из моих партнеров не разорился больше, чем я...

Гумерсинду строго посмотрел на дочь:

— Розана, не вмешивайся в наш разговор. Когда твой отец вкладывал деньги в банк сеньора Франческо, он сознавал, что идет на риск.

— Спасибо, сеньор Гумероинду, что вы признаете это. У. меня на душе стало немного легче.

— Но нам от этого нисколько не легче, — вновь не удержалась от замечания Розана.

— Я очень сожалею, — только имог ответить на это Франческо.

В его глазах стояла такая боль, от которой даже Розане. стало не по себе.

— Простите, сеньор Франческо, — повинилась она. — Вам тоже сейчас тяжело, я понимаю. Но может, вдвоем с Марко Антонио вы что-нибудь придумаете и не допустите полного банкротства?

— Я не перестану бороться, пока буду жив! — как клятву произнес Франческо. — Мой банк еще не рухнул — он временно закрылся!

— Значит, еще есть надежда?.. — подхватила Розана.

— Надежда, как известно, умирает последней. А что касается Марко Антонио, то я не так давно отправил его в Манаус, Розана. И теперь благодарю Бога, что мой сын не видит того позора, который сейчас переживает его отец!..

Когда он ушел и все стали обсуждать, что же делать дальше, Розана вдруг сказала сестре:

— Бедный Марко Антонио! Представляю, как он расстроится, вернувшись из поездки!

Анжелика возмутилась:

— Наша семья разорена по вине этого итальянца, а ты еще беспокоишься о его сыне?!

— Да, беспокоюсь! — с вызовом ответила Розана. — А что тут странного? Я не испытываю ненависти к Марко Антонио.

— Вот как? — удивилась Анжелика. — Может, ты жалеешь о том, что у вас не сложилась семья?

— Нет, не жалею. Но признаю, что была полной дурой! Со мной рядом находился такой благородный человек, ая спала с ним и думала при этом о Матео...

— Похоже, в тебе назревает какая-то перемена, сестра! — не без удовлетворения заметила Анжелика, а Розана с ней согласилась:

— Да, я хочу забыть Матео! Навсегда забыть. Правильно говорит Мариана: я не должна губить свою молодость и страдать всю жизнь из-за этой проклятой любви!

— Дай Бог, чтобы тебе удалось осуществить это на деле, — пожелала ей Анжелика, хотя и не слишком верила в то, что Розана сможет когда-нибудь избавиться от своей безумной любви к Матео.

Розана же, словно подслушав мысли сестры, ответила на них:

— Я буду брать пример с тебя, сестричка. Ты же сумела подавить в себе любовь к Матео, вот и я смогу, если очень этого захочу!

— Да, я сумела... — грустно произнесла Анжелика. — Мой удел — быть женой своего мужа-депутата. Даже дело, которому я отдавала всю душу, у меня теперь отобрали...

— Ты так сильно переживаешь из-за того, что уехала с фазенды?

— Конечно, переживаю, — не стала скрывать Анжелика. — Но я всегда знала, что рано или поздно это должно произойти, и подспудно готовилась к такой перемене. Теперь я буду смиренной, как наша мама, которая никогда не перечила мужу и была для него надежной опорой во всех жизненных передрягах.