Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. По праву любви.

— Дружище Зангон, мы приехали узнать, готовы ли вы с Жулией отправиться на новые земли! — сообщил Зекинью без каких-либо предисловий.

Зангон был вынужден его огорчить, сказав, что он твёрдо решил осесть на этой фазенде и в ближайшее время никуда не поедет.

Зекинью же, не зная, чем было обусловлено такое решение Зангона, принялся его уговаривать:

— Ты что, совсем потерял вкус к вольной жизни? Он, видите ли, решил осесть! А что ты будешь тут иметь? Хозяйский табун? А там не будет никаких хозяев, только дикие быки, рыбы в реках и птицы на огромных деревьях. Представь: вы с Жулией просыпаетесь под звонкий птичий щебет, выходите из своей хижины, а вокруг прыгают мартышки, порхают попугаи...

— Не трудись, тебе не удастся меня соблазнить, — сказал Зангон. — Мы с Жулией никуда не поедем, потому, что не можем оставить здесь её бабушку.

— Да-а, не ожидал я от тебя такого... — опечалился Зекинью. — Неужели наши пути и вправду расходятся?

— А ты что, всё равно поедешь туда и один, без меня?! — спросил изумлённый Зангон.

— Да, поеду, — беспечно заявил Зекинью. — Только не один, а с Катэриной!

— И ты не побоишься ехать в такую даль, в неведомые места? — спросила Жулия у Катэрины.

— С Зекинью мне ничего не страшно, — ответила та.

Рита, молча слушавшая их разговор, сочла необходимым вмешаться и увела Катэрину в свою каморку, где хранились всякие целебные травы и снадобья.

— Сегодня у меня был Маурисиу, — начала она издалека, но Катэрина её тут же прервала:

— Мне это не интересно! Я живу теперь с Зекинью.

— А ты всё же выслушай старуху, — настойчиво произнесла Рита. — Я хотела сказать, что Маурисиу сейчас плохо, но за него я более спокойна, чем за тебя.

— Напрасно беспокоитесь, со мной всё в порядке!

— Нет, Катэрина, я всё вижу! — строго сказала Рита. — Ты совсем плоха. Тебе нужно вспомнить, что у тебя есть ум и сердце, пока ты не натворила новых бед!

— Я ничего дурного не сделала! — вскинулась на старуху Катэрина.

— Ты согрешила против собственного мужа! — перешла к открытым обвинениям Рита. — Не поддержала его в беде, спуталась с Зекинью. И сына ты потеряла по собственной вине.

— Да как вы смеете?! — возмутилась Катэрина. — Мой мальчик умер от кори!

— Это было наказание! — пояснила Рита. — Ты была наказана за свою глупость и бессердечие. Одумайся, Катэрина! Не надейся на Зекинью, иначе ты себя погубишь!

После того разговора с Ритой Катэрина стала неузнаваемой. Она бродила целыми днями по фазенде, никого не замечая, никого не слыша. От еды она отказывалась, Зекинью к себе не допускала, а когда он проявил настойчивость, вообще выгнала его из своей спальни.

Однажды она ушла из дома ещё до рассвета, когда все спали. Утром Констанция забила тревогу, не обнаружив дочери:

— Надо искать её! Она же не в себе, с ней может случиться любое несчастье!

Винченцо растормошил спящего Зекинью, но тот и сам не знал, где Катэрина.

— Она выставила меня из спальни, — сказал он с обидой, но у Винченцо это не вызвало сочувствия.

— Ты же говорил, что любишь её! Хотел жить с ней! А теперь жалуешься мне на Катэрину? — упрекал его Винченцо.

— Надо было давно увезти её отсюда, — сказал Зекинью. Может, в другом месте, под другим солнцем она бы снова ожила... Пойдёмте к реке, она там часто сидит одна…

Они и в самом деле отыскали Катэрину у реки, только на сей раз, она была там не одна. Рядом с ней на берегу реки сидел… Маурисиу.

Что его привело сюда в такую рань, он и сам был не в состоянии объяснить. Просто ему в ту ночь тоже не спалось, он вышел из дома и побрёл вдоль реки...

Катэрина изпугалась, увидев его рядом с собой, но он выразительным движением руки показал: «Сиди, не бойся, я тебя не трону, не обижу» — и тоже присел чуть поодаль.

Какое-то время они, молча, смотрели на воду, а потом стали тихо разговаривать.

— Как странно, — сказал Маурисиу, — всё ушло, утекло, как эта вода... Мы были женаты, у нас был ребёнок... Он умер...

— Да, наш мальчик... — отозвалась Катэрина. — Иногда мне кажется, что он смотрит на меня из глубины реки... Он ушёл от нас, потому что я оступилась.

Маурисиу посмотрел на неё с удивлением:

— Ты считаешь себя виноватой? Но тогда и я виноват.

— Мы оба виноваты, Маурисиу. Думали только о себе, и Бог нас наказал.

— Я был болен, не владел собой.

— А я тебя боялась... И тогда наша любовь кончилась.

— Да, кончилась, — повторил вслед за Катэриной Маурисиу. — Я тоже разлюбил тебя. Ты стала самым большим разочарованием в моей жизни... Но в душе ещё жива боль... Да, боль из-за того, что ты бросила меня, когда я особенно нуждался в твоей помощи.

— За это я и была жестоко наказана.

Они вновь замолчали, продолжая всё так же глядеть на воду.

Услышав приближающиеся шаги, оба обернулись, но не сдвинулись с места.

— Чёрт возьми, что здесь происходит? — гневно воскликнул Зекинью. — Что это за свидания у реки?

— Это не свидание, — тихо ответила Катэрина.

— Ты держишь меня за дурака? — продолжал гневаться Зекинью, и тут уже Констанция обратилась к нему:

— Поверь Катэрине! Моя дочь не из тех женщин, что бегают к другим мужчинам.

— Да? — нервно засмеялся Зекинью. — Но когда она была замужем за ним, то поглядывала на меня. А теперь поглядывает на него!

— Не смей так говорить о моей дочери! — одёрнул его Винченцо.

— Я пришла сюда, чтобы увидеть сына. Иногда он смотрит на меня из воды, — попыталась объясниться с Зекинью Катэрина, а он воскликнул в ответ:

— Какая чушь! Твой сын умер от кори.

— Он и в воде, и в воздухе, и в моём сердце. Он умер, потому что я согрешила. Его смерть стала моим наказанием.

Высказав это, Катэрина вдруг зарыдала. Впервые после смерти сына зарыдала, и остановить эти слёзы уже было невозможно. Констанция потом долго ещё отпаивала её успокаивающими отварами, а Катэрина всё плакала и твердила одно: «Это наказание!»

Зекинью не мог понять её состояния, не мог понять причину этих запоздалых слёз. Констанция пояснила ему:

— Катэрина долго пыталась скрыть свою боль, и напрасно, потому что теперь она всё равно вырвалась из сердца наружу.

Зекинью, наконец, всё понял и тут же предложил простой выход из этой сложной ситуации:

— Катэрина, тебе не стоит жить здесь, где всё напоминает тебе о несчастьях. Мне кажется, сейчас настало самое подходящее время для того, чтобы посадить тебя на круп моей клячи и тронуться в путь! Поедем сегодня же?

Катэрина отмахнулась от него и вновь забилась в рыданиях.

Винченцо увёл Зекинью на кухню, подальше от греха. Своим острым крестьянским умом он понял, что Зекинью сейчас является главным раздражителем для Катэрины, хотя она, возможно, этого и не осознаёт. Ведь именно с Зекинью она тогда согрешила, и он постоянно напоминает ей об этом своим присутствием на фазенде.