Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. По праву любви.

— А я-то надеялся, что тебе уже, по крайней мере, двадцать три, ты достигла совершеннолетия и имеешь право выйти замуж. Неужели я ошибся? — спросил Фарина, заглянув в грустные глаза Франсиски накануне отъезда.

— Ошибся, — кивнула Франсиска. — Мой сын не переживёт моего замужества. Пока я не могу сообщить ему об этом.

— Но отвезти тебя домой я, по крайней мере, могу? — спросил Фарина.

— Нет, что ты! — испуганно откликнулась Франсиска. — Он ни в коем случае не должен знать, что я ездила с тобой! Всё это как-то разрешится, милый, но пока я не знаю как...

Фарина не стал ни на чём настаивать, давать советы и пытаться распорядиться ситуацией, которая была ему не совсем понятна. «Вот ещё одна неразрешимая коллизия, — усмехнулся он про себя, вспомнив Марию, с которой он виделся на днях, сочтя необходимым навестить её и познакомить с Франсиской. — Оказывается, богатым и красивым вдовам очень трудно выйти замуж!» Он решил, что с Маурисиу поговорит сам, как мужчина с мужчиной, и при необходимости поставит на место зарвавшегося молокососа. Франсиска будет его женой, он сделал свой выбор и никому не позволит вмешиваться! А Мария пусть решает свои любовные проблемы сама.

Мария страдала. Тони по-прежнему не смотрел на неё, и она чувствовала себя самой несчастной женщиной в мире. Свои горести она выплакивала на груди у Дженаро, и тот корил её за недомыслие.

— Как можно было так поступить, ума не приложу, — вздыхал он. — Мало того, что ты вызывающе вела себя на свадьбе моей племянницы, так ещё и Камилии такого наговорила, что она поссорилась с Тони и выставила его за дверь. Разве мужчина может вытерпеть и простить такое? Он должен принимать решение, а женщина должна ему подчиняться! Тони нечего делать с женщинами, которые своевольничают, мужчины таких не любят.

Дженаро читал нотации, Мария не слушала его и плакала, уткнувшись ему в плечо. Выговорившись, Дженаро принимался её утешать:

— Ты ещё найдёшь себе мужа, ты молодая, красивая, состоятельная. А Тони, он женат. Ты на него не надейся. У него своя планида. Я своего сына знаю, он человек гордый, ранимый, чувствительный.

Утешения Дженаро были хуже нотаций, но Мария была рада и им, лишь бы разговор шёл о Тони.

— Мне снилась моя бабушка Луиза, — сообщила она как-то Дженаро, сквозь слёзы. — Она упрекала меня за то, что я оставила её одну, сказала, что очень мучается... Этот сон лишил меня покоя. Я подумала, что, если она и впрямь жива? Я была тогда очень больна, поручила разыскать её Мартино, он послал на розыски своих людей, и они привезли известие о её смерти. Я поверила этому известию. А что, если никто не искал её? Что, если она влачит свои дни в нищете и болезнях, зовёт меня на помощь, а я тут купаюсь в роскоши и довольстве?

— Всё может быть. Мария, — согласился Дженаро, после некоторого раздумья. — Сеньора Луиза всегда была очень самостоятельной женщиной и пользовалась в округе большим уважением. Лично я ничего не слышал о её смерти. Но если бы такое случилось, люди знали бы, и я тоже об этом услышал бы.

«Господи! Да неужели она жива?» — возликовала про себя Мария. И, тут же представив себе, как живёт её несчастная старая бабушка, чуть не взвыла от отчаяния. Решение возникло мгновенно, и она в мольбе протянула руки к Дженаро.

— Сеньор Дженаро, а вы не могли бы съездить в Италию и найти её? Я не могу туда поехать сама, потому что так и не знаю, кто и за что убил Мартино. Если это месть за убийство, то она обрушится и на моего невинного Мартиньо. А вы...

Дженаро задумался, и чем больше он думал, тем отраднее казалась ему перспектива побывать на родине.

— Если сказать честно, то я очень соскучился по нашей Чивите, — признался он. — Я бы побывал на могиле моей бедняжки Розы, посмотрел, что сталось с нашим домом. Ведь я просто—напросто запер его на ключ и уехал.

— Поезжайте, умоляю вас, поезжайте! — Мария смотрела на него с такой мукой, что сердце старика защемило.

— Я поеду, дочка, поеду. И вернусь непременно с сеньорой Луизой.

О таком счастье Мария и не мечтала. Теперь она будет хотя бы знать, что поиски находятся в верных руках и всему, что скажет сеньор Дженаро, можно доверять.

— Поедемте покупать билет! — воскликнула она. — Все расходы я вам оплачу и буду вас ждать столько, сколько понадобится.

«Может быть, — думала Мария, — все мои неудачи — это расплата за бабушку? Чем скорее сеньор Дженаро привезёт мне правду о ней, тем лучше!»

О своём отъезде Дженаро сообщил в первую очередь Тони и Мариузе.

Тони он попросил играть вместо него в борделе.

— Другой работы у меня нет, я не хочу терять её, — объяснил он.

— А у меня вообще нет никакой работы, — усмехнулся Тони, — так что эта меня очень выручит.

Мариуза очень расстроилась.

— Мне будет вас не хватать, — честно призналась она. — Я к вам так привязалась.

— И мне вас, — столь же честно ответил Дженаро, — я к вам тоже очень привык и привязался.

Горечь разлуки была смягчена этим взаимным полупризнанием, им обоим было чего ждать, и от этого разлука становилась легче.

Мариуза поделилась с Дженаро своими заботами и радостью: она, наконец-то, встретилась с Бруну, кавалером своей племянницы, думала, какой—то прохвост, который рад сбить девушку с толку, но он оказался вполне приличным молодым человеком с серьёзными намерениями. Ему лестно, что Изабела учится и получит диплом учительницы. «Буду рад, если женюсь на учительнице», — сказал он.

Мариузе это очень понравилось, и она разрешила им встречаться. Пусть не прячутся больше по углам, пусть лучше сидят в гостиной при ней, при Мариузе, всё от греха подальше!

Дженаро одобрил её действия и пригласил Мариузу на прощальный ужин.

Мария возлагала большие надежды на этот ужин. И напрасно. Тони попрощался с отцом раньше и ушёл на работу в бордель. Дженаро и Мариуза мирно беседовали за пирогом, который собственноручно испекла хозяйка пансиона. Мария посидела с ними, поцеловала Дженаро и, опечаленная, ушла к Мартинью. И всё-таки в её сердце теплилась надежда на лучшее. А вдруг сеньор Дженаро и в самом деле вернётся с её любимой мудрой бабушкой, и всё пойдёт совершенно по-иному?..

После отъезда Дженаро, Тони собрался покинуть пансион.

— Мне нечем платить за комнату, — сказал он с застенчивой улыбкой.

— Ваш отец заплатил за месяц вперёд, так что можете спокойно оставаться на месте, — приветливо сказала ему Мариуза.

Она жалела Марию, сочувствовала Тони и рада была бы им помочь. Время от времени, угощая Тони супом на кухне, она заводила разговор о том, как любит его Мария, на какие жертвы ради него она готова и какой у них славный растёт сыночек. Тони отмалчивался, отдавая должное кулинарным талантам хозяйки пансиона. Мариуза намекала, что пора бы ему принять разумное ответственное решение, то есть навсегда связать свою судьбу с судьбой Марии. Тони сердечно благодарил её за ужин и уходил, а Мариуза, вздыхая, собирала посуду: ей было жаль молодых людей, она думала о них, а потом мысли уносили её в дальние неизведанные края, которые назывались Италией и куда скоро прибудет сеньор Дженаро.