Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. По праву любви.

— Нет, только сын! Мне нужен наследник, который будет носить моё имя.

Франсиску это покоробило, но она всё же попыталась ответить ему в шутливой форме:

— Вы, мужчины, помешаны на сыновьях! Если родится дочь, будь доволен и этим. Я уже не в том возрасте, чтобы рожать ещё раз.

— Я уверен, будет сын, — вновь повторил Фарина и без всякой предварительной подготовки перешёл к главной для него теме: — Кстати, нам надо поговорить о деле. Помнишь, ты однажды сказала, что хочешь перевести часть фазенды на моё имя, потому что я вкладываю в неё свои деньги?

— Я этого не говорила. Ты сам предложил мне так сделать, — справедливости ради заметила Франсиска.

Фарина плутовато усмехнулся:

— Ладно, пусть так, но ты согласилась, что это будет справедливо. Пойми, это нужно не для меня, а для нашего сына. Мы должны позаботиться о его будущем!

Франсиска вроде и не возражала ему, но сказала, что прежде ей необходимо поговорить со своими детьми.

— Зачем? — огорчился Фарина. — Разве не ты хозяйка фазенды?

— Часть фазенды принадлежит им по наследству. Поэтому мы должны вместе принять решение, — твёрдо ответила Франсиска.

Разговор с детьми проходил в присутствии Фарины и вышел очень трудным. Фарина заранее подсуетился, заготовив дарственную, которую оставалось только подписать, и Франсиска долго втолковывала детям, почему они должны поставить свои подписи под этим документом. Основной упор она делала на то, что Фарина вложил в их фазенду большие деньги и вправе претендовать на часть общей собственности.

— Мама, не будь наивной, — взывал к её благоразумию Маурисиу. — Неужели тебе не ясно, что речь идёт не о какой—то абстрактной части фазенды, а о нашей с Беатрисой доле наследства. Твой муж хочет отнять у нас наше наследство!

— Выбирай выражения, Маурисиу! — одёрнула его Франсиска, а Фарина предпочёл ударить пасынка в его больное место:

— Я не обижаюсь только потому, что у тебя не всё в порядке с головой. Вероятно, по этой причине ты и забыл, что вообще не имеешь права на наследство, потому что не являешься законным сыном сеньора Марсилиу. Ты всего лишь сын убитого итальянца!

Франсиске пришлось теперь уже одёргивать Фарину, однако Маурисиу сам нашёл веские аргументы в свою защиту:

— Мне прекрасно известно, чей я сын. Но тот человек, который меня вырастил и воспитал, оставил наследство маме, Беатрисе и мне тоже! Кстати, вы сами же себе противоречите: если бы я не был законным наследником, вы бы не стали сейчас со мной церемониться и уговаривать меня, чтобы я поставил свою подпись на дарственной! Что же до денег, которые вы потратили на нашу фазенду, то я их у вас не просил. Но раз уж вы настаиваете на возмещении затрат, то мы с Беатрисой можем продать часть драгоценностей, доставшихся нам и наследство, и вернуть вам те злополучные деньги!

— Нет-нет, деньги и земля — это не одно и то же, — поспешил отказаться от предложенной ему компенсации Фарина, опасаясь, что другие члены семьи могут поддержать идею Маурисиу.

— Ну да, — язвительно усмехнулся Маурисиу, — дело ведь не в деньгах, правда? Дело в земле, которую вы хотите отобрать у нас, чтобы стать единоличным собственником этой фазенды. Мама, теперь ты, надеюсь, всё поняла?

— Я поняла, чго мне нужно было самой принимать решение, не советуясь с вами, — ответила Франсиска.

Маурисиу посмотрел на неё с горечью и сожалением.

— Мама, мне больно видеть, как этот бессовестный человек сделал тебя марионеткой в своих руках, — сказал он. — Ты можешь подписать эту дарственную, а я обращусь к своим адвокатам и легко её опротестую! Я никому не позволю ограбить меня, Беатрису и тебя!

— Ты не слишком зарывайся, — сердито прикрикнул на него Фарина. — Тебя никто не уполномочивал говорить за всех! У Беатрисы есть своя голова на плечах. Подписывай, Беатриса, и покончим с этим делом. Доля Маурисиу такая маленькая, что практически ничего не значит.

Рассчитывая на поддержку Беатрисы, Фарина и не предполагал, что у неё действительно имелась своя голова на плечах. Ещё после той печальной истории с Марией Беатриса резко изменила своё отношение к Фарине. Марсело тоже перестал ему доверять, но поскольку Фарина считался другом его отца, то в этом случае просто невозможно было не учесть мнение Винченцо. И Марселло прямо спросил его:

— Скажи, отец, ты считаешь сеньора Фарину честным человеком?

Винченцо помолчал, потом хмыкнул и, наконец, ответил:

— Однажды Фарина сам сказал мне: «Честный человек никогда не разбогатеет. Вот ты, например, честный, поэтому и будешь всю жизнь мотыжить землю вместе с женой и детьми». А теперь ты ответь: Фарина — богатый человек?

— Да, он богат и никогда этого не скрывал, — сказал Марселло.

— Ну, вот ты и ответил на свой же вопрос, — печально произнёс Винченцо.

— Маурисиу давно твердит, что Фарине ни в коем случае нельзя доверять, потому что он хочет присвоить себе всю фазенду, — продолжил Марселло. — Раньше я считал это бредом, но потом увидел, как наш друг Фарина безжалостно обошёлся с Марией, и стал думать, что Маурисиу, пожалуй, прав.

— Да, Маурисиу прав, — неожиданно вмешалась в их разговор Катэрина. — Он мог сойти с ума и даже убить человека, но врага он всегда распознавал сразу и безошибочно. Мартино покушался на землю доны Франсиски, и Маурисиу понял это раньше всех. А Фарину он почему-то невзлюбил ещё с той поры, как впервые увидел его у нас в доме. Так что ты, Марселло, будь там настороже! Маурисиу не станет просто так возводить на человека напраслину.

— Ты его защищаешь? — удивился Марселло. — Значит, твоя злость на Маурисиу прошла?

— Да, прошла, — спокойно ответила Катэрина.

— Я этому рад, — сказал Марселло. — Спасибо тебе за очень важный совет, Катэрина. Я буду начеку и не позволю Фарине отобрать землю Беатрисы!

Дома он пересказал жене этот разговор, и вдвоём они решили, что будут всячески защищать интересы своего будущего ребёнка.

Именно поэтому Беатриса и отказалась подписать дарственную, неожиданно для Фарины, спутав все его планы.

— Я не стану отчуждать свою долю наследства, — твёрдо сказала она и обратилась к матери: — Ты можешь располагать своей частью фазенды, как тебе заблагорассудится, но по закону ты не имеешь права наносить ущерб ни мне, ни Маурисиу. Мы тоже наследники этой фазенды!

Услышав это, Фарина вскочил с места как ужаленный:

— Что?! Ты мне больше не доверяешь, Беатриса? Марсело, убеди её! Скажи своё веское мужское слово!

Марселло же предпочёл прикинуться простачком, вяло ответив:

— Фазенда принадлежит Беатрисе, я не хочу вмешиваться.

Маурисиу захлопал в ладоши:

— Браво, Марселло! Браво, Беатриса! Один я ничего не мог сделать, но теперь, когда вы со мной, мы не просто единая семья, мы — сила!