Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. По праву любви.

— И ты надеешься, что после этого он станет твоим?

— Да, я в этом уверена. Тони и в самом деле женился на мне по любви, а потом здесь появилась ты и сломала мою жизнь! Этого я тебе никогда не прощу! И сделаю всё, чтобы Тони жил со мной!

Вернувшись домой, Мария весь вечер проплакала у себя в комнате, никому ничего не объясняя.

Мариуза не беспокоила её, понимая, что у Марии достаточно причин для слёз: из магазина её уволили, когда она весь день разыскивала мужа и не вышла на работу, денег, которые ей прислал из Аргентины Дженаро, хватило только на оплату судебных издержек, а тут ещё и над Тони нависла угроза депортации...

Наутро Мария вновь предстала перед Камилией, и та удивилась:

— Ты пришла раньше, чем я ожидала!

— У меня нет времени на раздумья, — ответила Мария. — Я боюсь, что обвинительный приговор Тони могут вынести со дня на день.

— Верно, тебе надо принимать решение быстро.

— Я обещаю больше не навещать Тони в тюрьме, — сказала Мария. — А остальное уже зависит от тебя.

— Нет, этого мало. Ты должна пообещать мне, что откажешься от него, если с моей помощью он избежит депортации!

— Я обещаю, — твёрдо сказала Мария.

— И это ещё не всё, — продолжала диктовать свои условия Камилия. — Поклянись, что ни он, ни кто-либо другой, никогда не узнают причины, по которой ты от него откажешься.

— Клянусь, — без колебаний произнесла Мария. — Я настолько сильно люблю Тони, что готова расстаться с ним, лишь бы он остался жив. Я сделаю всё, что ты требуешь.

От Камилии она поехала в типографию к Жакобину и сказала ему, что сделала всё для защиты Тони. В подробности она, естественно, вдаваться не стала.

— Теперь вы будете иметь дело с Камилией. Она обещала помочь Тони. А я поеду домой, у меня там ребёнок без присмотра.

С этого дня она ни разу не навестила Тони в тюрьме. Все вокруг недоумевали, дивясь такой странной перемене, но Мария держалась стойко, никому ничего не объясняя.

А тем временем Камилия встретилась с адвокатом и твёрдо пообещала ему, что будет защищать Тони в суде.

Андре, однако, сказал, что этого недостаточно.

— Судья может заподозрить вас в сговоре с Тони, поэтому нужны ещё и свидетельские показания ваших родителей. Если они подтвердят, что вы вышли замуж с их согласия, и расскажут об иудейской свадебной церемонии, у судьи не будет оснований подвергнуть сомнению истинность вашего брака, хотя вы с Тони и живёте порознь.

— Мы расстались с ним не навсегда, — уверенно заявила Камилия. — После освобождения из тюрьмы Тони вернётся ко мне!

Её уверенность неожиданно для Камилии несколько поколебала Ципора, заявившая дочери, что сама не пойдёт в суд и ей не советует говорить там неправду, защищая Тони.

— Пусть он лучше уезжает в свою Италию. Ты из-за него достаточно настрадалась. Пока он остаётся здесь, тебе не будет покоя!

— Почему же неправду? — возразила Камилия. — Вы только должны рассказать, как всё было на самом деле. Вам не придётся лжесвидетельствовать.

— Какая же это правда, если вы давно не живёте вместе? — осталась при своём мнении Ципора.

— Сейчас это не имеет никакого значения. Если вы поможете мне спасти Тони, он снова будет жить со мной. Мама, ты не вздумай отказываться!

Ципора больше не стала с ней спорить, но Эзекиелу сказала:

— Я пойду в суд, только не буду там покрывать Тони. Пусть его депортируют и наша дочь, наконец, успокоится.

Камилия же не придала серьёзного значения сопротивлению матери. Куда она денется, поговорит-поговорит — и сделает всё как надо! Камилии не терпелось повидать Тони. Теперь она с полным правом может попросить свидания с ним, и ей никто не посмеет отказать. Он наверняка ждёт Марию, а увидит её, Камилию!

Тони и в самом деле удивился, увидев Камилию:

— Никогда не думал, что ты придёшь меня навестить.

— У меня есть на это право, — горделиво ответила Ка¬милия. — Разве меня не просили дать показания в твою пользу, чтобы тебя не выслали?

— Я не просил, — пожал плечами Тони.

Камилия продолжила более мягко:

— И всё же я дам нужные показания. Я чувствую себя отчасти виноватой в том, что ты оказался здесь.

— Ты виновата не отчасти, а полностью, — уточнил Тони. — Ты вызвала полицию и велела арестовать активистов.

— Не я, а мой компаньон, — возразила Камилия. — Но я с ним согласилась, надеясь, что полиция просто разгонит вас. Я всегда хотела быть с тобой, Тони, поэтому не могла желать тебе зла. Хотя ты часто делал мне очень больно.

— Я тоже никогда не желал тебе зла.

— Хорошо, не будем ворошить прошлое, — сказала Камилия. — Нам нужно думать о будущем. Надеюсь, сейчас ты не станешь возражать, что по—настоящему люблю тебя только я? Ведь именно я буду защищать тебя в суде, а не Мария! Кстати, она тебя хоть навещает?

Тони потупился. Ему не хотелось говорить Камилии, что Мария почему-то не приходит к нему в последние дни. Но Камилия поняла его и без слов.

— Не будь наивным, — сказала она. — Твоя Мария уже нашла себе другого!

— Не смей дурно говорить о Марии! — взорвался Тони.

— Я сказала только то, что соответствует действительности, — продолжала гнуть своё Камилия. — Если бы она любила тебя, то была бы здесь, рядом с тобой.

— Извини, Камилия, но тебе лучше уйти, — хмуро произнёс Тони, а она ответила ему с победоносной улыбкой:

— Да, я сейчас уйду. А ты учти: в суде тебя защищать буду я. Значит, и благодарности заслуживаю я, а не она!

Каждую ночь Катэрина слышала чудесную, завораживающую музыку, которую наигрывал ей таинственный музыкант, не видимый в ночной мгле и не слышимый никем, кроме той, кому эта музыка предназначалась.

Констанция и Винченцо, опасаясь за рассудок дочери, пытались выследить этого музыканта. Если он существовал на самом деле, а не являлся плодом воспалённого воображения их дочери, то должны же и они его услышать! Но им не везло. Сколько раз они давали себе слово бодрствовать всю ночь! Однако им это не удавалось. Наработавшись за день, они засыпали крепким сном, так и не услышав никакой музыки. Наконец, Винченцо был вынужден признать собственное поражение:

— Вдвоём с тобой, Констанция, мы никогда не выследим этого музыканта. Он либо очень хитёр, либо...

— Либо его вообще не существует, — печально произнесла Констанция.

— Но неужели наша дочка сошла с ума? Я не хочу в это верить! — сказал Винченцо. — А что, если мы подрядим для этого дела Форро и Зангона? Пусть они посидят несколько ночей в засаде, может, кого-то и поймают.

Констанция восприняла его идею без восторга, но и возражать не стала. Пусть попробуют, может, у них что-то получится.

Просьба Винченцо озадачила Форро и Зангона.

— Мы, конечно, поможем вам, — сказал Форро, — но вдруг это наигрывает какая-нибудь потусторонняя душа?