Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. По праву любви.

— Они похоронены в общей могиле, я могу показать вам это место, но не сейчас, а вечером, после дежурства, — добавил сержант.

Услышав, что Тони убит, Мария упала в обморок прямо па улице, у здания тюрьмы.

Андре, Жакобину и Маркус привезли её в пансион, а там дона Мариуза сообщила им, что Дженаро, приславший посыльного за вещами, велел передать привет всем, кроме Тони, а сам отбыл в гастрольное турне по Аргентине.

— Боже мой! — воскликнула Мариуза. — Если бы он знал, что случилось с Тони, то не уехал бы! Теперь он даже не сможет похоронить сына!..

— Перестаньте раньше времени хоронить Тони! — закричала на неё Мария. — Он жив! Его нужно только разыскать!

И она, превозмогая душевную боль и усталость, отправилась на ткацкую фабрику к Камилии, справедливо полагая, что только с её помощью сможет узнать о судьбе Тони.

А Камилия и сама была в отчаянии, узнав от ткачих, смиренно вернувшихся к своим станкам, что Тони во вчерашней заварухе получил серьёзное ранение.

Камилия бросилась к Нине, которая должна была знать, куда увезли Тони — в больницу или в тюрьму. Но та лишь посмотрела на неё с презрением и сказала:

— Чего ты от меня хочешь? Ты же сама подписала ему смертный приговор, вызвав полицейских и приказав им стрелять в Тони!

— Что ты сказала?! — выкрикнула Камилия. — Он что, убит?! Этого не может быть!..

В этот момент Камилию позвали на проходную, сказав, что к ней прорывается какая—то женщина, которая явно не в себе, потому что ищет здесь своего мужа.

— Я догадываюсь, кто эта женщина, — сказала Камилия и пошла на встречу с Марией.

А та, увидев её, неистово закричала:

— Убийца! Убийца! Ты убила моего Тони!

Она была не в состоянии объяснить, что ей нужно от Камилии, поэтому вместо неё стал говорить Жакобину. Он сказал Камилии, что раненых увезли в тюрьму и там всех тайно расстреляли, а её попросил хотя бы узнать фамилии погибших.

— Тони, очевидно, был среди них. Мы требуем выдать родственникам тела наших товарищей.

Жакобину продолжал говорить, но Камилия уже не слышала его.

— Мария, я не виновата! — прокричала она сквозь рыдания, которые душили её. — Я не могла убить моего Тони!

— Замолчи! — не пощадила её Мария. — Этот грех будет лежать на твоей совести до конца жизни! Ты убила Тони!

Приехавшая на фабрику Силвия увезла рыдающую Камилию домой, и та бросила испуганной Ципоре:

— Если Тони погиб, я тоже не буду жить!

Силвия пообещала ей выяснить все обстоятельства исчезновения Тони у своего дяди Рамиру и поехала к нему, но капитан и от неё скрыл правду, заявив, что никаких раненых он не расстреливал и куда они исчезли — ему не известно.

Информацию о Тони пытался раздобыть и Маркус, только он действовал другими, доступными ему средствами. Он пошёл на поклон к Жустини и, упав перед ней на колени, взмолился:

— Если в твоей душе ещё остались какие-то добрые человеческие чувства, то узнай через своих клиентов — высших полицейских чинов, что они сделали с Тони. Он пропал, и у нас есть основания предполагать, что эти сволочи тайно расстреляли его вчера ночью.

— Какой ужас! — воскликнула Жустини и согласилась выполнить просьбу Маркуса.

В тот же вечер она зазвала к себе Рамиру, сильно подпоила его и выудила необходимую информацию, о чём и доложила Маркусу:

— Похоже, тех раненых действительно расстреляли. Он об этом прямо не сказал, но я так поняла. Среди них многие оказались без документов, поэтому он не знает, был ли в их числе Тони. Но всё равно горит желанием расправиться с ним. Я не знаю, жив Тони или мертв, но, если жив, ему надо скрыться.

— Спасибо, Жустини, — взволнованно произнёс Маркус. — Ты сообщила печальные новости, но всё равно я рад за тебя, потому что у тебя ещё есть сердце!

Выйдя из борделя, он на последние деньги купил изящный букет цветов и послал его вместе с запиской Жустини, а сам поспешил к Жакобину и другим товарищам, которые собирались под покровом ночи вскрыть тайное захоронение, указанное им сержантом.

Мария тоже рвалась туда, но мужчины приказали ей сидеть дома, опасаясь, что такого страшного испытания её сердце выдержит.

Повинуясь им, Мария осталась дома, но уснуть, конечно же, не могла, пока не дождалась вернувшихся с раскопок Маркуса и Жакобину.

Они сообщили, что нашли тела нескольких своих товарищей, но Тони среди них не было.

— И что же это значит? – тихо спросила Мария.

— Не знаю, — ответил Жакобину. — Здесь кроется какая-то тайна.

Прежде чем сесть на пароход и уплыть к берегам Аргентины. Дженаро отправил в пансион телеграмму, в которой попрощался со всеми, в том числе и с Тони, а Мадалене он сделал особый подарок: купил ей билет до Италии, чтобы она смогла осуществить своё давнее желание – побывать на родине Джузеппе и положить цветы на его могилу.

Билет, деньги на поездку и письмо, наскоро написанное в порту, он отправил Мадалене с посыльным. Она растерялась, получив такой щедрый и необычный подарок, но потом быстро пришла в себя и уже спустя несколько минут горделиво размахивала билетом и пачкой денег перед Коншетой, Мариетой и другими прачками.

Те недоумевали:

— Неужели ты и правда поедешь на другой конец света? Зачем? Живой женщине мёртвый муж ни к чему. Лучше сдай билет в кассу, возьми за него деньги и живи на них тут припеваючи!

— Вы не можете этого понять! — высокомерно отвечала им Мадалена. — Вы не знаете, что значит любить одного мужчину всю жизнь!

Наспех собрав чемодан, она без колебаний уехала в далёкую Италию. Присматривать за Томасом поручила Соледад, поскольку Нина теперь иногда не приходила домой даже ночью.

— Интересно, где она пропадает? — говорила Соледад Эулалии. — С мужем вроде не сошлась, может, у неё появился другой мужчина? Ты не знаешь?

— Мама, какое тебе дело до личной жизни Нины? — с досадой отвечала ей Эулалия. — У каждого из нас есть маленькие или большие тайны, которые не обязательно знать другим людям!

— И у тебя тоже есть? — насторожилась Соледад. — Это как-то связано с твоей работой? Ты приходишь оттуда, то очень поздно, то очень рано...

— Если хозяин позволяет ей уходить домой пораньше, значит, он доволен её работой, — вмешался в их разговор Маноло. — К чему эти ненужные вопросы? Я вот тоже устраиваюсь в одну фирму, но пока не буду говорить в какую.

— Как? Ты нашёл работу и молчишь? — возмутилась Соледад.

— Нет, не молчу. Всё, что нужно, я вам сказал, — напустил на себя важности Маноло. — Ты погладь мне на завтра шёлковую рубашку, Соледад. Это такая работа, где я должен выглядеть элегантно!

— И ты не скажешь, что это за работа?

— Нет, пока не скажу.

Соледад обиделась на мужа, а заодно и на дочь: