Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

— Кстати, о Мартино, — заговорил на другую тему Фарина. — Там, в банке, у нас из-за него были неприятности. Сам понимаешь, молодая вдова, единственная наследница. Так не она ли организовала убийство своего мужа? А тут ещё я из кожи вон лезу, стараюсь, чтобы она скорее получила деньги. И на меня тоже косо смотрели: кто такой — обыкновенный любовник или, может, соучастник убийства? Потом, правда, навели справки в полиции, и всё утряслось. А здесь всё тихо? Комиссар больше не беспокоил вас?

— Нет, не беспокоил. И у Франсиски вроде не появлялся, мне говорила об этом Катэрина.

— Ну и слава богу, — облегчённо вздохнул Фарина.

— Есть, правда, одна малоприятная новость, — не дал ему расслабиться Винченцо. — Тут выяснилось после твоего отъезда, что Мартино не успел до конца оформить купчую на свою часть фазенды. Всё тянул, что-то выгадывал, надеялся купить у Франсиски и её фазенду — за очень большие деньги. А в итоге оказалось, что бывшая часть Адолфо опять повисла в воздухе. Формально она вроде бы принадлежит нам, как компаньонам Мартино, но деньги он, подлец, так за неё и не внёс. Что будем делать? Искать нового компаньона?

— Нет, на компаньонов нам с тобой не везёт, поэтому больше рисковать не будем, — отмёл эту идею Фарина. — Хватит с нас и двух негодяев, какими оказались Адолфо и Мартино. Причём, последний намного перещеголял первого. Если так будет продолжаться, то на кого же мы нарвёмся в следующий раз? Даже страшно представить!

— Ты всё шутишь, — укорил его Винченцо, — а я уже который день ломаю голову и ничего путного не могу придумать. Так мы досидимся тут, пока к нам придёт Франсиска и потребует деньги за треть фазенды. Интересно, как тогда ты будешь отшучиваться?

Фарина не внял призыву друга и вновь пошутил:

— Лично я был бы счастлив, если бы она сюда пожаловала. Мы давненько с ней не виделись, я успел соскучиться по моей прекрасной кобылке.

— Ты и теперь считаешь её своей? После того, как она изменила тебе с этим фашистом? — изумился Винченцо.

— Это была не измена, — возразил Фарина.

— А что же?

— Не знаю. Может, лёгкий флирт, а может, бедняжка ошалела от свободы, которая на неё обрушилась после стольких лет замужества и траура, — предположил Фарина. — В любом случае она не виновата. Я сам упустил момент для решающего объяснения. Оберегал её, хотел, чтобы всё было романтично и красиво... Но я же не знал тогда, на какую подлость был способен Мартино!

— Я тебе сочувствую, но ты... того... отвлёкся, — попытался вернуть его в прежнее русло Винченцо. — Что будем делать с паем Мартино? Может, надо искать не компаньона, а покупателя на эту землю?

— Я вовсе не отвлёкся, — лукаво усмехнулся Фарина. — Ты просто прервал меня на самом интересном месте. А я как раз хотел сказать, что лучшего компаньона, чем Франсиска, нам не найти!

— Ты опять шутишь? — не понял его идеи Винченцо, и Фарина подробно объяснил ему, что именно он имел в виду:

— Я действительно попытаюсь уговорить Франсиску, чтобы она стала нашим компаньоном. Цены на кофе вроде поползли вверх, так что теперь мы вполне сможем расплачиваться с ней не деньгами, а собранным урожаем. Разумеется, только в том случае, если она по-прежнему хочет продать нам бывшую землю Адолфо, которая так и не перешла к Мартино. Однако есть и другой вариант: мы обрабатываем эту землю совместно с Франсиской, как добропорядочные компаньоны, и, соответственно, делим потом урожай.

— Идея неплохая, — одобрительно отозвался Винченцо. — Но согласится ли на это Франсиска?

— Согласится, если я очень постараюсь, — самонадеянно заявил Фарина. — Для неё та ошибка с Мартино тоже не прошла даром. Уверен, теперь она будет намного сговорчивее.

На переговоры с Франсиской Фарина отправился не один, а вместе с Винченцо и Констанцией, которая воспользовалась случаем, чтобы повидать внука. В доме сватьи она бывала уже не раз, но при этом всегда испытывала некоторое смущение, неудобство. Никак не могла забыть, что Франсиска ещё совсем недавно слыла Железной Рукой и считала оскорбительным для себя жить под одной крышей с Катэриной. Теперь от Железной Руки не осталось никаких признаков. Внука своего, маленького «итальяшку», Франсиска обожала, и Катэрина, зная это, довольно бесцеремонно использовала её в качестве няньки. Да и к самой Катэрине, с её крутым нравом и острым язычком, некогда грозная свекровь относилась по-родственному тепло. Они научились ладить между собой, а в последнее время и вовсе сблизились, объединённые общей тревогой за Маурисиу, с которым творилось что-то непонятное, внушающее опасения за его душевное здоровье.

Всё это было хорошо известно Констанции, но она никогда не испытывала доверия к людям, способным на столь резкие перемены в поведении, какие недавно произошли с Франсиской, и, бывая в её доме, по-прежнему чувствовала себя здесь неуютно. Поэтому и на сей раз, она ограничилась вежливым, ничего не значащим разговором со сватьёй и быстренько прошмыгнула в детскую — к своему ненаглядному внучонку, из-за которого сюда и приехала.

Винченцо же ради приличия посидел некоторое время в гостиной, сяк-так поддерживая общую беседу, и тоже улизнул в детскую, оставив Фарину наедине с Франсиской.

После его ухода оба почувствовали некоторое смущение. Даже Фарина стушевался и не сразу смог найти верный тон.

— Хм-м... Ну, вот мы с вами и встретились... — начал он неуверенно и, поняв это, поспешил прибегнуть к спасательной иронии, которая не раз выручала его в сложных ситуациях: — И я рискую предстать перед вами невыносимым занудой, потому что опять собираюсь говорить о той же самой фазенде, а точнее — о бывшем пае Адолфо.

Франсиска по достоинству оценила его самокритичность и охотно поддержала предложенный тон:

— Да, верно, пай сеньора Адолфо как раз и послужил поводом для нашего знакомства. Помнится, именно об этом мы с вами говорили при нашей первой встрече.

— Мне приятно слышать, что вы запомнили нашу первую встречу, — сел на своего любимого конька Фарина. — В моей душе она тоже оставила неизгладимое впечатление.

Согласно неписанным правилам, сложившимся за время их предыдущего общения, Франсиске в этом месте надлежало прервать Фарину, чтобы он не зашёл слишком далеко в своих двусмысленных заявлениях. Обычно Франсиска делала это самым простым способом: напоминала Фарине, что он должен говорить о деле, а не рассыпаться в любезностях. И сейчас она тоже не стала отступать от правил, но прозвучало это гораздо мягче, нежели бывало прежде:

— Сеньор Фарина, вы можете спокойно говорить о деле, я не сочту вас занудой.

Получив поощрение в столь изящной форме, Фарина с удовольствием исполнил желание Франсиски — перешёл к делу: