Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

— Да, представь себе, нашли неплохое решение, — сказал он, презрительно глядя на Маурисиу. — Но я должен ещё обсудить его с Винченцо, так что о делах поговорим с тобой в другой раз. А сейчас проводи меня, пожалуйста, к твоему очаровательному сыну, я тоже хочу немного с ним позабавиться.

— Пойдёмте, я вас провожу, — вызвалась Франсиска, обезопасив себя и Фарину от очередной дерзости Маурисиу.

Дальнейшее пребывание гостей на фазенде Франсиски прошло без эксцессов. Поиграли с маленьким Марсилиу, затем переместились в столовую, где для них уже был накрыт роскошный стол. За обедом тоже говорили на нейтральные темы, которые даже у Маурисиу не вызвали раздражения.

На прощанье гости горячо поблагодарили хозяев за радушие, а Констанция пригласила сватью к себе на обед, и та пообещала вскоре нанести ответный визит.

По дороге домой Фарина рассказал Винченцо о своём договоре с Франсиской, и тот едва ли не впервые отозвался о сватье положительно:

— Похоже, она и впрямь неплохая женщина. Во всяком случае, не алчная и не подлая. Ведь могла бы сама найти покупателя и продать ему тот кусок нашей фазенды! Сразу бы получила живые деньги... Это же гораздо лучше, чем получать от нас кофе, да ещё в рассрочку!

— А она поступила по-родственному, по-свойски! — дополнила мужа Констанция. — Как-никак, мы ведь ей не чужие люди. Она такая же бабушка Марсилиу, как и я.

Для Фарины их слова были слаще мёда. Он блаженствовал, сидя за рулём автомобиля и слушая похвалы, адресованные Франсиске. Настроение у него было прекрасное, будущее представлялось ему в радужном свете, и связывал он его, конечно же, с Франсиской.

А она в это время вела трудный разговор с сыном, и её настроение постепенно становилось близким к отчаянию.

После отъезда гостей Франсиска, естественно, припомнила Маурисиу его оскорбительные выпады и потребовала, чтобы впредь он был более учтив и с ней, и с Фариной.

Но упоминание о Фарине вызвало у Маурисиу очередной приступ раздражения.

— Тебя опять потянуло на итальянцев! — грубо упрекнул он мать. — Думаешь, я не понял, что ты говорила с этим мерзким Фариной не только о делах?

Франсиска тоже вскипела:

— По какому праву ты разговариваешь со мной в таком тоне? Я не заслужила подобных оскорблений и не собираюсь их выслушивать! И сеньора Фарину не позволю оскорблять, он глубоко порядочный человек!

— И поэтому ты с ним кокетничала?

— А ты что, ревнуешь меня? Опомнись, Маурисиу, так поступают только маленькие дети, но ты давно уже не ребёнок! — пристыдила его Франсиска.

В ответ она получила очередную грубость:

— Ты тоже не юная девочка, которая когда—то потеряла голову, увлекшись итальянцем! Это тебе надо задуматься о своём поведении! Вспомни, что ты вытворяла с этим Мартино! Слава богу, он теперь пребывает в аду...

— Оставь свои грязные намёки! — в сердцах закричала Франсиска. — С Мартино мы гуляли по фазенде, и это всё, что я «вытворяла».

— Мама, не надо лгать, я сам видел, как ты миловалась с ним у озера! — оглоушил её Маурисиу.

У Франсиски потемнело в глазах. Она вспомнила недавний разговор с Беатрисой, которая, как выяснилось, была права: Маурисиу всё видел! Так неужели она права и в остальном? Неужели это Маурисиу стрелял в Мартино?

— Скажи мне правду, сынок, — взмолилась Франсиска, не в силах больше оставаться в неведении, — это ты его убил? Признайся честно. Поверь, тебе станет легче. Нельзя жить с такой тяжестью в душе, она может сломать тебя окончательно.

Маурисиу разом поник, опустил голову. Ему захотелось и впрямь стать маленьким мальчиком, которому позволительно уткнуться маме в плечо, выплакаться, пожаловаться на обидчиков и, получив от неё утешение, вновь продолжить жизнь с лёгким сердцем и просветлённой душой. Он даже потянулся к матери всем телом, но тот час же, отпрянул, судорожно вскинул голову и сказал вовсе не то, к чему его подталкивала Франсиска.

— Я убил? Нет, я не настолько жесток, как твой отец, который убил моего отца!

Эта фраза далась Маурисиу нелегко: на лбу у него выступила испарина, в руках появилась предательская дрожь.

А у Франсиски больно защемило сердце, но она нашла в себе силы сказать:

— Дай-то бог... Дай-то бог!..

Нина хоть и невнимательно слушала рассказ матери о том, что Мария разыскивала Тони, однако эта история не могла оставить её равнодушной. Нина задумалась, а правильно ли поступила мать, скрыв правду от Марии? Если она ищет Тони, значит, по-прежнему любит его. И Тони её никогда не забывал. Так может, будет лучше, если они сами разберутся, как им теперь строить свою жизнь? Конечно, Камилию жалко, она такому сюрпризу не обрадуется. Но и мать, пожалуй, поступила неверно. Разве она вправе решать за других, кому быть вместе, а кому нет?

Словом, обострённое чувство справедливости, которым всегда отличалась Нина, взыграло в ней и на сей раз.

— Надо бы сказать Тони о том, что его Мария теперь живёт не в Италии, а в Сан-Паулу, — поделилась она своими соображениями с Жозе Мануэлом. — Правда, мы не знаем её адреса, но она, вероятно, придёт сюда снова, ведь мама сказала ей, что Тони — наш родственник, а значит, он будет поддерживать с нами связь.

У Жозе Мануэла было на сей счёт другое мнение:

— Дона Мадалена поступила мудро. Пусть Тони живёт спокойно с Камилией, незачем ему бередить старую рану! Он и так достаточно помаялся из-за этой несчастной любви.

Нина возмутилась:

— Ты же сам говорил, что любовь для тебя — превыше всего. А теперь с таким пренебрежением говоришь о любви Тони? Как это понять? Представь, что на месте Марии была бы я, а кто-то решил бы, что незачем нам с тобой встречаться, и не дал бы мне твоего адреса!

— Это невозможно представить, потому что такого в принципе не может быть. Мы с тобой никогда не разлучимся! — беспечно ответил Жозе Мануэл.

Нину, однако, его ответ не устроил, и она продолжала спорить до тех пор, пока не уговорила Жозе Мануэла сходить к Тони на работу и всё ему рассказать.

— Я бы сама это сделала, но днём я на фабрике, а вечером мне пришлось бы идти в дом Камилии, — пояснила она. — Сам понимаешь, нести туда такую новость совсем неудобно.

— А идти в магазин к сеньору Эзекиелу с такой новостью, по-твоему, намного удобнее? — насмешливо спросил Жозе Мануэл.

— Не нужно надо мной подшучивать, — строго сказала Нина. — Я и сама всё понимаю. Но там ты хоть сможешь поговорить с Тони без свидетелей. Пусть он будет готов к тому, что Мария однажды может прийти к нему домой. Да, такое вполне может случиться. Если она каким-то образом разыскала его прежний адрес, то и новый сможет найти.

Последний довод Нины, в конечном счёте, и убедил Жозе Мануэла в том, что он должен известить Тони о приезде в Сан-Паулу его Марии.