Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

Его ответ косвенно подтвердил худшие опасения Камилии: Тони провёл два вечера с какой-то женщиной, а вовсе не с отцом в пансионе, и теперь испугался, что сеньор Дженаро не сможет подтвердить его алиби!

Горячая волна ревности тотчас же захлестнула Камилию, но она сумела взять себя в руки и даже натужно пошутила:

— Ты не хочешь отпускать меня в пансион, потому что там живут молодые симпатичные студенты? Неужели ты ревнуешь меня, Тони?

Сама того не ведая, она подбросила ему ещё одну уловку, которой он и воспользовался без зазрения совести:

— Да, ревную! Я видел, как они на тебя пялились. И это, заметь, в моём присутствии! А что же будет, если ты придёшь туда без меня?..

Уловка сработала. Камилия, только что сгоравшая от ревности, вмиг о ней забыла и просияла от счастья. Ещё бы! Она всегда мечтала, чтобы Тони хоть раз её к кому-нибудь приревновал. Ведь не зря говорится: ревнует — значит, любит. А Тони до сих пор было неведомо чувство ревности. Лишь однажды он проявил что-то, похожее на ревность: во время их пребывания в бедняцком квартале разогнал мужчин, подглядывавших в щелку, как Камилия мылась в душе, и пригрозил им расправой. Камилия тогда расценила это как явное неравнодушие к ней, хотя и понимала, что он поступил бы точно так же, если бы за стенкой душа находились Нина или Мадалена. Но разве можно сравнивать тот курьёзный случай с сегодняшним признанием Тони!..

— Ревнуешь — значит, любишь? — спросила Камилия в расчёте на положительный ответ и тотчас же его получила.

— Ну конечно же, люблю, — сказал Тони, нежно целуя её в губы.

И это признание, и этот поцелуй вовсе не были обманом или ложью во спасение. Камилия растрогала Тони своей наивной доверчивостью и непогрешимой чистотой. Как можно было не любить её в тот момент! И как можно было обманывать её, такую нежную, любящую, доверчивую?

Тони решил, что больше никогда не будет обманывать Камилию, и только поэтому не появлялся в пансионе Мариузы целую неделю.

Камилия успокоилась и перестала сомневаться в супружеской верности Тони, объяснив свои недавние подозрения излишней мнительностью. «Он изменился, потому что увлёкся новой работой и на него теперь давит груз ответственности», — убеждала она себя, отмечая непривычную задумчивость и напряжённость Тони.

По поводу работы у Тони с Камилией тоже едва не возник конфликт, но это было несколько раньше, ещё до встречи с Марией.

Уговаривая Тони взяться за организацию швейной фабрики, Эзекиел всячески нажимал на то, что активное участие в этом деле будет принимать Камилия, и тогда оно пойдёт гораздо легче и быстрее. Но Тони считал, что женщина, у которой есть муж, не должна работать, особенно на фабрике. Он был уверен, что это чисто мужское дело.

— Разумеется, я буду советоваться с Камилией, особенно на первом этапе, — говорил он, — но заниматься ремонтом помещения, закупкой и наладкой оборудования — это всё-таки не женское занятие.

— Но я не хочу сидеть дома с утра до вечера и не видеть тебя, — возражала Камилия.

На это у Тони тоже нашёлся ответ:

— Может, потом, когда производство будет налажено, ты займёшься бухгалтерией, а сейчас, на первом этапе, тебе будет трудно.

Эзекиел не вмешивался в их спор. Пусть они сами договорятся, а он примет любой вариант. Перечить Тони нельзя, а то опять соберёт вещи и отправится в трущобы. И Камилия, можно не сомневаться, побежит за ним. Зятёк-то попался с гонором! Слава богу, хоть уговорили его всем миром вернуться домой и подключиться к семейному бизнесу. Правда, ещё неизвестно, что из этого получится. Тони неплохой пианист, но коммерсант он никудышный. И это ему будет трудно, а не Камилии, вникать в дела фабрики! Но он этого не понимает и петушится...

Между тем спор Тони и Камилии продлился недолго. Она тоже боялась ему перечить, и по той же причине: а вдруг он рассердится и вообще откажется работать на фабрике? Скажет: «Я не инженер, не портной и не коммерсант, я — художник и музыкант!» Ведь такое уже бывало. Или, что ещё хуже, снова уйдёт в грузчики. С ним нельзя спорить, надо принимать его таким, каков он есть, и соглашаться с любым его мнением, даже если оно ошибочно. А уже потом, исподволь, поворачивать всё по-своему.

Таким образом, Тони и здесь с самого начала оговорил для себя относительную свободу, исключив Камилию из орбиты своей будущей деятельности. Видимо, рассудил, что хватит ему и тестя, который будет осуществлять общее руководство, а если рядом будет всё время крутиться и жена — то это уже слишком!

Позже, с появлением Марии, Тони оценил правильность и дальновидность своего тогдашнего решения. Оно давало ему возможность, отправившись на работу и оставив дома жену, спокойно предаваться мечтам о Марии. А когда, выдержав недолгую паузу, он понял, что не может жить без Марии, то решил ездить к ней во время рабочего дня, не навлекая на себя новых подозрений Камилии. Отлучиться с работы было не сложно: он всегда мог это сделать под предлогом мелких закупок в городе или переговоров с потенциальными поставщиками оборудования, тканей, ниток, иголок... Да мало ли чего — хоть пуговиц, лишь бы только повидать Марию!

Те несколько дней, в течение которых Мария не видела Тони, показались ей вечностью.

Почему он не приходит? Почему не даёт о себе знать? Ведь даже если он решил отказаться от своей любви навсегда и сделал выбор в пользу жены, то всё равно должен был бы как-то объясниться с Марией. Нельзя же бросить её вот так, без всяких объяснений! Тони не может быть настолько жестоким!

Мысль о том, что Тони бросил её, приходила Марии на ум чаще других, доставляя ей невыносимые мучения. Но Мария гнала её от себя, хоть и понимала, что такой вариант вполне возможен. Однако она понимала и другое: это ещё не конец, такая любовь, как у них, не может кончиться в одночасье, от неё не убежишь, даже если Тони и пытается сейчас спастись бегством. Из этого ничего не выйдет, их новые встречи и объяснения просто неизбежны!..

От самых горьких мыслей Мария невольно переходила к более приятным, вселявшим в неё надежду на счастливое продолжение любви с Тони. Вспоминая две предыдущие встречи, она неизменно приходила к выводу, что и он по—прежнему любит её. Как он смотрел на неё, как обнимал, целовал её!.. Это, бесспорно, любовь!

Но, почему, же он исчез, пропал, оставив её в мучительном неведении? Ведь обещал же приходить к ней каждый день! Обещал найти такое место, где можно было бы встречаться наедине, без оглядки на сеньора Дженаро и дону Мариузу... Может, не нашёл, и потому не рискует показаться Марии на глаза? Глупый какой! Разве Мария не поняла бы его? Ведь снять квартиру или номер в отеле, даже дешёвом, не так просто, для этого нужны деньги, которых у Тони, вероятно, нет. Зато у неё теперь есть деньги, а Тони этого, даже и не знает. Или... знает? Может, сеньор Дженаро виделся с ним где-нибудь вне пансиона и всё рассказал ему? И уговорил Тони не связываться с Марией, не разрушать того, что уже как-то сложилось?..