Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

Супруги сидели напротив друг друга и молчали. Молчание нависало тяжело, как гроза, и разрядило его появление слуги.

— Сеньора Мария, — обратился он к молодой женщине, — какой-то старичок просит вас выйти к нему с сыном.

Мартино вопросительно посмотрел на жену: в нём вновь пробудились самые худшие подозрения. Он не сомневался, что пришёл к Марии Дженаро, что Мария ищет вместе с ним Тони. Более того, она познакомила со стариком мальчика и, очевидно, не скрыла, что он его внук. Но задав несвоевременный вопрос, Мартино мог бы вызвать новый взрыв, а это не входило в его планы.

— В этом городе у меня нет знакомых, — ответила Мария слуге. — Я не выхожу к незнакомым людям.

Мартино вновь посмотрел на жену. Мария ответила ему твёрдым спокойным взглядом, и он понял: свою тайну она не доверит ему никогда. Понял и другое: настаивать и требовать доверия он тоже никогда не будет. Они вступили в новую фазу взаимоотношений, и нужно было быть очень осторожным, чтобы эти отношения сохранить.

Мартино вновь взялся за газету, ещё раз перечитал объявление и запомнил хорошенько адрес.

— Наверное, мне снова придётся уехать, — сказал он Марии. — Я не успел тебе сказать, что приехал совсем ненадолго.

Глаза Марии блеснули, и он понял, что она рада его отъезду. Но она тут же опустила глаза.

Опустил глаза и Мартино, и тоже сделал это, чтобы притушить их блеск. Он знал: вновь разгорается битва за будущее, за Марию, и хотел выиграть эту новую битву.

Мартино поблагодарил жену за завтрак и спустился в сад. Он сидел в плетеном кресле-качалке и размышлял. Ему было о чём подумать. Прошёл час или полтора, сколько именно, он и сам не знал, но когда он встал с кресла, в его голове был готов план действий. Во-первых, он решил, что постарается немедленно всеми правдами и неправдами купить фазенду Франсиски. Фазенда понравилась ему. Она была именно той усадьбой, которая вполне подошла бы им для жизни. Медлить с покупкой земли было смерти подобно. И не земли, — им был нужен готовый, удобный дом, куда как можно скорее он сможет увезти Марию подальше от всех соблазнов. Во-вторых...

Мартино надел шляпу и, пообещав вернуться к обеду, вышел из дома. Зная адрес, отыскать пансион Дженаро было несложно.

Боже! Как спешил вниз Дженаро, услышав, что его спрашивает какой-то итальянец! Он не сомневался, что сейчас увидит Тони, своего обожаемого сына, с которым они наконец—то помирятся и уже никогда не расстанутся. Но, увидев гостя, окаменел: перед ним стоял проклятый фашист Мартино.

— Я знаю, что вы приходили к моей жене Марии, — не дав Дженаро вымолвить ни слова, начал Мартино, — жена мне всё рассказала, и...

— Ваша жена ничего не могла рассказать вам, — тут же Дженаро осадил его. — Я совершенно случайно увидел, как Мария входила в пансион, запомнил адрес и решил навестить её. Могу я узнать от вас, как она поживает?

— Прекрасно! — ответил Мартино. — И я попросил бы и вас, и вашего сына оставить нас в покое! Имейте в виду: если ваш сын приблизится к моей жене, я убью его. В Италии я не имел такой возможности, но в Бразилии при первой же попытке вашего сына бросить тень на моё доброе имя я его пристрелю.

— «Доброе имя», на мой взгляд, явное преувеличение, — не остался в долгу Дженаро, — а что касается моего сына, то я впервые рад тому, что понятия не имею, где он находится. Ваши угрозы, Мартино, оставьте при себе, и передайте самый тёплый привет Марии. В чужих краях начинаешь ценить соплеменников.

— Посмейте только навязать ей своё общество, и вам не поздоровится, — ещё раз пригрозил Мартино и направился к выходу.

— Мне и так нездоровится, и не вам диктовать, что мне делать, — буркнул ему вслед разозлённый Дженаро.

— Если понадобится, мы выкрадем и женщину, и ребёнка, — пообещал Маркус, который стал невольным свидетелем разговора. — Не забывайте, сеньор Дженаро, что у вас тут много друзей!

— Спасибо, Маркус, — растроганно поблагодарил старик, — мне приятно это слышать.

Зато Марии было совсем не приятно выслушать то, с чем пришёл к ней Мартино. Муж не желал продолжения её дружбы с Дженаро, и поэтому счёл нужным высказать всё, что думал по этому поводу.

— Я всё знаю, Мария, — начал он, — и не надо мне лгать, что ты понятия не имеешь о том, кто такой Дженаро.

— Мы встретились с ним совершенно случайно, — надменно сказала Мария, — и, наверное, нет ничего удивительного в том, что мы узнали друг друга.

— Вы не только узнали друг друга. Вы стали видеться и стали искать вместе его сына, — с уверенностью заявил Мартино.

— На твоём месте я не стала бы напоминать мне о Тони. Но раз ты напомнил, то тебе же хуже. Я ухожу от тебя. Я не буду, не могу с тобой больше жить!

Мария и сама не ожидала, что с такой лёгкостью выскажет своё самое заветное желание, но она высказала его, и ей стало гораздо легче.

Мартино не ожидал этого.

— Ты разыскала его? — спросил он.

— Нет. При чём тут это? Я не сумела полюбить тебя. И больше не хочу мучиться.

Ответ был настолько исчерпывающим и обезнадёживающим, что Мартино несколько растерялся.

— Не говори, будто ты не знал, что я тебя не люблю, — продолжала Мария.

— Знал, но надеялся на другое, — признался он.

— Твои надежды не оправдались, — отрезала она. — Мы разъезжаемся.

— И как ты собираешься жить? — поинтересовался он.

— Отец оставил мне немалое состояние, — заявила Мария.

— А мне он оставил право распоряжаться им, — сообщил Мартино, — так что ты вправе пользоваться им только до тех пор, пока являешься моей женой. Поэтому подумай, прежде чем уходить от меня. И потом, я вправе оставить у себя своего сына, он записан на моё имя...

Мария больно прикусила губу, такого удара она не ожидала.

Маурисиу встретил Франсиску на вокзале. Она едва поздоровалась с ним, держалась отчуждённо, холодно. Но Маурисиу постарался не обращать внимания на её настроение и сделал вид, что они никогда не ссорились. Взял заботливо вещи, отнёс их в автомобиль, и, когда мать уселась с ним рядом на переднее сидение, спросил как можно непринужденнее:

— Удачно съездила?

— Не слишком, — обронила Франсиска. — Но немного кофе я всё же продала, — не удержалась она и похвасталась. — Для кризисных времён это большая удача!

— Ты вообще у нас удачливая, — подольстился сын.

Франсиска посмотрела на него насмешливо.

— Удачливыми называют тех, кому с детьми повезло. О себе я этого сказать не могу, — произнесла она и больше за всю дорогу не проронила ни слова.

Маурисиу понял, что главная гроза впереди, и решил хоть как-то подстраховать Беатрису, на которую должны были обрушиться главные громы и молнии. Он был рад, что мать не спрашивает ни о Катэрине, ни о малыше, что за это время с ним самим не произошло ничего такого, в чём стоило бы виниться перед матерью и страшиться её гнева.