Колин Гувер - Никогда Никогда

— Текст, — шепчет она. — Мы помним тексты песен.

Как-то это не складывается. Мой разум так устал, что я даже не пытаюсь разобраться во всем этом бреде. Просто хочу насладиться музыкой. Видимо, Чарли тоже — всю дорогу она сидит тихо. По истечении нескольких минут я чувствую ее взгляд на себе.

— Мне жаль, что я изменяла тебе.

Она мгновенно увеличивает громкость и усаживается на сиденье. Чарли не ждет ответа, в ином случае я бы сказал, что все нормально. Я ее прощаю. Потому что она не похожа на человека, который изменял мне прежде.

Она так и не спросила, куда мы едем. Да я и сам не знаю. Просто еду — это единственное занятие, которое помогает мне успокоить разум. Понятия не имею, сколько проходит времени, прежде чем солнце наконец садится и я решаю вернуться назад. Мы оба погружаемся в размышления, что забавно для людей без воспоминаний.

— Нам нужно проверить наши телефоны, — говорю я. Это первые слова за целый час. — Просмотреть старые сообщения, электронную, голосовую почту. Вдруг мы сможем найти случившемуся объяснение?

Она достает мобильный.

— Я уже пыталась, но у меня не такой модный телефон, как у тебя. Я могу только получать сообщения, и то их мало.

Я паркуюсь у тени возле заправки. Не знаю, зачем нам нужно для этого уединение. Просто не хочу, чтобы к нам подходили случайные люди, которых мы все равно не узнаем.

Я выключаю двигатель, и мы достаем мобильные телефоны. Начинаю с нашей переписки. Все сообщения короткие и по теме. Расписания, время встреч. «Люблю тебя» и «скучаю». Ничего, что могло бы рассказать о наших отношениях.

Судя по моим звонкам, мы общаемся как минимум по часу каждый вечер. Я проверяю все входящие и исходящие звонки за прошедшие две недели.

— Мы общались по часу каждый вечер.

— Правда? — Чарли искренне удивлена. — О чем же мы могли болтать целый час?

Я ухмыляюсь:

— Может, мы не так уж много и общались .

Она качает головой и тихо смеется.

— Почему твои пошлые шутки меня не удивляют, хоть я ничего о тебе не помню? — Тут она стонет: — О боже! — Чарли поворачивает ко мне телефон. — Посмотри на это, — открывает фотографии. — Сэлфи. Одни сэлфи, Сайлас! Еще и в туалете . — Выходит из приложения. — Убей меня.

Я смеюсь и открываю свои фотографии. Первая — нас двоих. Мы стоим перед озером и, естественно, делаем сэлфи. Я показываю ей, и она стонет еще громче, театрально откидывая голову назад.

— Мы начинаем мне не нравиться, Сайлас. Ты — богатенький мальчик, который отвратительно обращается с домработницей. Я — злой, бесхарактерный подросток, который делает сэлфи для увеличения собственного эго.

— Уверен, мы не так плохи, как кажемся. По крайней мере, мы друг другу нравимся.

Она смеется себе под нос.

— Я изменяла тебе. Не так уж мы были счастливы.

Я открываю почту и нахожу видео под названием «Не удалять». Нажимаю на него.

— Глянь!

Поднимаю подлокотник и подвигаюсь к Чарли. Затем включаю магнитолу, чтобы звук шел через блютуз. Чарли тоже поднимает подлокотник и садится рядом.

Я нажимаю на проигрыватель. Мой голос доносится через колонки, из-за чего становится ясно, что оператор — я. Экран темный, похоже, я на улице.

«Сегодня наша официальная вторая годовщина». — Мой голос приглушен, словно я не хочу быть пойманным за своими действиями. Поворачиваю камеру на себя, и она освещает мне лицо. Я выгляжу моложе на год или два. Судя по всему, мне там шестнадцать, основываясь на факте, что это наша вторая годовщина. Я пытаюсь пролезть через окно.

«Через пару секунд я разбужу тебя и пожелаю счастливой годовщины, но сейчас почти час ночи, будний день, и я снимаю это на случай, если твой отец убьет меня».

Снова поворачиваю камеру к окну. Экран темнеет, но мы слышим, как открывается окно и я карабкаюсь внутрь. Оказавшись в комнате, я свечу камерой на кровать Чарли. Под одеялами лежит неподвижный комок. Снимаю всю спальню. Первым делом я замечаю, что эта спальня не похожа на ее нынешнюю.

— Это не моя спальня, — говорит Чарли, приглядываясь к экрану. — Моя комната в два раза меньше. И я делю ее с сестрой.

Комната на видео определенно ни с кем не делилась, но мы не успеваем рассмотреть ее получше, поскольку камера возвращается к кровати. Комок под одеялом шевелится, и, судя по углу обзора, я ползу к нему.

«Малышка Чарли», — шепчу ей. Она убирает одеяло, но прячет глаза от света.

«Сайлас?» — произносит девушка. Видео все еще снимается со странного угла, будто я напрочь о нем забыл. Следуют звуки поцелуев. Должно быть, я ласкал ее руку или шею.

От одного звука моих касаний к ее коже мне не терпится выключить проигрыватель. Не хочу, чтобы обстановка стала неудобной, но Чарли сосредоточена на телефоне так же сильно, как и я. И не из-за происходящего на записи, а из-за того, что мы этого не помним . Это я… это она… это мы вместе. Но я не помню ни единой детали той встречи, будто мы наблюдаем за интимным моментом двух незнакомцев.

Чувствую себя вуайеристом.

«Счастливой годовщины», — шепчу я ей. Камера отодвигается, и, похоже, я кладу ее на подушку у головы. Теперь мы видим только профиль Чарли.

Не самый лучший вид, но этого достаточно, чтобы подтвердить — она выглядит точно так же. Ее темные волосы веером лежат на подушке. Она смотрит вверх, а я, видимо, нависаю над ней — на видео этого не видно. Только ее губы изгибаются в улыбке.

«Какой ты бунтарь, — шепчет девушка. — Не могу поверить, что ты пробрался сюда, чтобы сказать мне это.

— Я пробрался не за этим, — тихо отвечаю я. — А для этого» .

Наконец мое лицо появляется на экране, губы нежно прикасаются к ее.

Чарли ерзает на сиденье. Я сглатываю комок в горле. Внезапно захотелось посмотреть видео в одиночестве. Я бы проигрывал этот поцелуй снова и снова.

Мои нервы натянуты до предела, и я понимаю, что ревную ее к тому парню, а это само по себе бредово. Словно я наблюдаю, как с ней целуется какой-то незнакомец, а не я. Это мои губы ласкают ее, но я не помню, каковы они на вкус, что меня и бесит.

Я задумываюсь о том, чтобы выключить видео, особенно если учесть, что поцелуй на нем явно вскоре перерастет в нечто большее. Мои руки, поглаживающие ее щеку, исчезают из кадра. Судя по исходящим от Чарли звукам, она в точности знает, где они.

Девушка отводит мое лицо и смотрит в камеру, а затем переворачивает ее экраном вниз. Он темнеет, но звук все еще записывается.

— Мне свет мешал, — бормочет она.

Мой палец замирает над кнопкой «пауза». Стоило бы ее нажать, но я чувствую теплое дыхание Чарли, щекочущее кожу на шее. Учитывая это и звуки из динамика, я жажду, чтобы видео никогда не заканчивалось.

«Сайлас», — шепчет она.

Мы оба глядим на экран, хоть он все такой же темный — смотреть не на что, но мы не можем отвернуться. Звуки наших голосов доносятся отовсюду, заполняя машину, заполняя нас.