Ульяна Соболева - 1000 не одна боль

Дочка, значит… ну я даже не сомневалась. Я вряд ли для них когда-нибудь дочкой стану, да мне это и не надо. Чужие мне они. Враги. Я кожей это чувствую. У меня своя мать есть и им ее никогда не заменить.

— Я не голодна, мама. Аппетит пропал. Жарко сегодня, наверное.

Я снова ощутила, как та женщина на меня посмотрела и невольно выпрямила спину, хотя ужасно хотелось залезть под стол.

— Ничто не должно портить аппетит законной жене младшего сына самого шейха. Никто недостоин таких жертв, — я внутренне напряглась и стиснула салфетку, — Ты сосуд, который выносит ему наследников, а сосуд должен быть в прекрасном состоянии.

— Конечно, мама, вы правы. Как и всегда.

Одна змея намекнула другой, что я здесь никто. Я прекрасно это поняла. Все это поняли. И вдруг ощутила, как рука Аднана легла мне на колено. И почему-то именно в этот момент меня это успокоило.

Послышался бархатистый низкий голос Кадира, он встал со стула и Аднан тут же поднялся со своего.

— Приветствую тебя дома, сын. Для нас всегда большая радость дождаться твоего возвращения после такого долгого отсутствия. Фатима и твои сестры ждали тебя с огромным нетерпением, как и твоя жена — Зарема, которая спрашивала о тебе каждый день.

Кадир нарочно подчеркнул последнее предложение и посмотрел на меня потом снова на сына. И даже мне был понятен смысл этого взгляда — он вопрошал какого дьявола Аднан посадил рядом с собой какую-то девку, а не свою жену. И этот такт с которым эта фраза была произнесена полоснул по нервам намного сильнее, чем сам факт моего низкого положения при сыне шейха и факт, что каждый в этой зале знал кто и что я… Знали, что я всего лишь царская шлюшка.

— Прекрасный стол накрыт в мою честь, отец. Я несказанно рад снова оказаться дома. Фатима, как всегда, своей умелой рукой умеет навести уют и устроить грандиозный праздник. — я ожидала, что он скажет о Зареме, но Аднан замолчал, и кивнул старшей жене шейха, та улыбнулась, но глаза ее оставались такими же до дикости жуткими.

Отец усмехнулся, и я не могу сказать, что его усмешка не была довольной. Он, явно, любил своего сына… на него он смотрел как-то иначе. В его горящих углях появлялся мягкий и теплый блеск, который вызывала удивление, что даже я ее замечаю.

— Я слышал у нас мог открыться новый торговый путь, сын? Ты ведь порадуешь меня хорошими новостями?

— Не мог. А он обязательно откроется в ближайшее время.

— Я верю, что так и будет, сын. — снова перевел взгляд на меня, заставив поежиться, — садись праздновать и не забывай нахваливать блюда, выбранные нашей дорогой Фатимой.

Я посмотрела на свою тарелку и… мне почему-то, как и Зареме перехотелось есть. Аднан сел на свое место и посмотрел на меня, улыбаясь уголком рта, тихо прошептал по-русски.

— Ты очень красивая в белом, Альшита… ты, как снег. Мой снег.

— Многие из них мне помогала выбрать моя дорогая невестка, — голос Фатимы, прозвучал как карканье, заставляя Аднана повернуться к ней, — дочка старалась изо всех сил сама пробовала и провела здесь почти целые сутки.

— В обязанности жены входит заботиться о своем муже и вряд ли они исполняются лишь ради похвалы, — Аднан откинулся на спинку стула и лучезарно улыбнулся своей мачехе. — тогда как ты, моя любимая Фатима, любишь всех своих и не своих детей всем сердцем или по крайней мере очень стараешься их любить так, чтоб это видели все.

Старая ведьма уже не улыбалась, и я не понимала, что такого сказал Аднан, что стер улыбку с ее тонких губ, похожих на прорезь. Но было нечто понятное им двоим, и это нечто ужасно не понравилось первой жене шейха и подняло настроение самому Аднану.

— Конечно жена обязана ухаживать за любимым супругом, предугадывать его желания и знать о его привязанностях и предпочтениях, как и супруг обязан соблюдать правила отчего дома и свои обязанности… но иногда… верные и преданные жены готовы простить любимому господину даже его забывчивость ведь все это суета сует. Особенно когда он вернулся из столь дальней дороги…

Голос Заремы напоминал сладостную до тошноты патоку и от него скрипело на зубах, особенно от скрытого намека, прозвучавшего в этих словах. Я видела, как все затаились, ожидая, что ответит Аднан на столь явно брошенный вызов. Ведь его жена не постеснялась намекнуть на то, что Аднан не чтит правила этого дома. Но он даже не обернулся к ней, а под столом его ладонь сжала мое колено еще сильнее, чем в прошлый раз.

— Отец, мои любимые братья и сестры, Фатима, Лайла и все мои дорогие гости, хочу обрадовать вас и сообщить что в скором времени в этом доме состоится еще большее празнество, ведь я привез из дальней поездки еще одну дочь для тебя отец и для тебя, Фатима, и, чтоб почтить обычаи этого дома, вы первые, кто узнает об этом и может нас поздравить. Моя невеста смущается, она застенчивая и скромная и ей сейчас нужна моя поддержка больше, чем когда-либо. Прийти в чужую семью всегда очень непросто. — Аднан снова встал и заставил подняться и меня, взяв под локоть и увлекая за собой, совершенно ничего непонимающую и стоящую на ватных ногах, — Познакомьтесь — это Альшита, моя будущая жена. Прошу принять ее и любить, как родную дочь и сестру. И будем верить, что с ней шансы подарить тебе, любимый отец, долгожданного внука и наследника вырастут вдвое.

Я перестала дышать, чувствуя, как стиснуло грудную клетку от шока и в то же время услышала, как не сдержала болезненного стона Зарема.

— Я не…

И у меня хрустнули пальцы, с такой силой Аднан сдавил их, не давая мне вымолвить ни слова.

— Сломаю, — тихим шипением по-русски.

Нет, я не обрадовалась! Нет, я не посчитала это за великую честь! Не стану я второй и третьей женой, не стану раболепно мириться с его женщинами. Лучше быть шлюхой, чем вот так… как Зарема на каждую кидаться и смотреть как муж по другим девкам ходит, имея на это полное право. Лучше честно. Как сейчас. Не знаю, как я высидела за этим столом, под перекрёстными взглядами полными ядовитой ненависти всей его родни, которая несомненно решила, что мне несказанно повезло и я каким-то образом эти блага себе чуть ли не выдрала зубами и ногтями. Только для меня это не благо, а пожизненное заключение без всякой надежды на амнистию. Но я выдержала, досидела до самого конца, искренне надеясь, что все это какая-то шутка, какой-то бред. Что он не серьезно.

Когда ужин закончился и Аднан, все так же стискивая мои пальцы, повел меня к выходу из залы, к нам навстречу вышел его отец вместе с Фатимой. И я снова ощутила на себе всю мощь и харизму этого человека, каждый его жест и шаг был пропитан невероятной силой. Теперь я точно видела его сходство с Аднаном как внешне, так и внутренне. И я не думала о том, хорошо это или плохо. Даже, скорей всего, именно для меня — плохо.