Лоретта Чейз - Недоступная и желанная

– Что-то я не понимаю, – обратилась леди Дейн к мужу. – Разве ты не рассказал все Эйнсвуду? Не выполнил своего обещания?

– Чума на ваши головы! – взорвался Вир. – Неужели всему миру известно? Разрази тебя гром, Велз, мне не до шуток! Ты обязан был подумать о том, каково ей. Бедняжка…

– Надеюсь, ты не меня имеешь в виду, – оборвала его ледяным тоном Лидия. – Не знаю, что за блажь втемяшилась тебе в голову, Эйнсвуд, но…

– О, вы тоже не знаете, – произнес лорд Дейн. – Жених бьется в истерике и мечет громы и молнии, даже не удосужившись объяснить невесте, из-за чего его так корежит. Что ж, боюсь, это типичное для него поведение. Эйнсвуду свойственна одна достойная сожаления черта – он сначала делает, а потом думает. Полагаю, это из-за того, что его крепкая голова не в состоянии обрабатывать одновременно хотя бы две мысли, ей под силу только одна.

– Стоп, стоп, стоп! – вмешалась леди Дейн. – У вас обоих прямо по поговорке: «Говорил котлу горшок, больно черен ты дружок».

– Иди спать, Джессика, – огрызнулся, обернувшись к ней, Дейн.

– Ну уж нет. Только не сейчас, – ответила она. – И за тысячу фунтов не уйду. – Леди Дейн перевела взгляд серых глаз на Вира. – Мне до смерти хочется узнать, как ты выяснил это.

– Это было очень непросто, – сказал Дейн. – Мы с Селлоуби выуживали истину по капле из сотен разрозненных источников. Кстати, на правильную мысль навел необъяснимый интерес Трента к образу графа Блэкмура – близкого друга Карла Второго, того самого шевалье с золотистыми волосами. – Вир услышал глубокий вздох Лидии. Дейн, видимо, тоже, поскольку перевел взгляд на нее. – Ты поразительно похожа на этого моего прелестного предка. Если бы Трент видел портрет моего отца, его рассуждения обрели бы больший смысл. Но к сожалению, последний портрет родителя пережил столкновение с моим незаконнорожденным отпрыском Домиником и вследствие этого пришел в плачевное состояние. Когда приехал Трент, потрет находился на реставрации. Взгляни он на него тогда, не мучился бы потом так. Дело в том, что, если бы мой папаша, не к ночи будет помянут, был женщиной, все бы думали, что это… твоя тетушка или кузина.

Если бы Берти спал, как обычно, его не разбудил бы и пушечный выстрел. Но на этот раз он спал тревожно. Его беспокоили ужасные видения с девушками в очках в качестве центральных образов. Эти девушки пытались спастись вплавь от ухмыляющихся шевалье, на которых не было ничего, если не считать напоминающих сосиски косичек из золотистых волос, которые прикрывали голову и плечи. Что еще страшнее, в воде очкастых девиц поджидали крокодилы, норовившие откусить их аппетитные пятки. Из-за этих кошмаров звуки происходившего в холле громкого разговора достигли его сознания, заставили оторвать голову от подушки, а затем и вовсе встать с кровати. Он кое-как оделся и открыл дверь. Его слух резанули высказывания относительно портретов, а также интригующие слова о тетушке или кузине. Тем не менее раньше чем до Берти дошел смысл сказанного, вся четверка, разговор которой он подслушал, вошла в комнату Дейна, и дверь за ними закрылась.

Берти хотел возвратиться в свою комнату и там поразмыслить над услышанным, однако краем глаза заметил в конце коридора, почти возле лестницы, белое пятно. Секунду спустя пятно преобразовалось в украшенное очками женское лицо в ореоле белых кружев. Миниатюрная рука, также в белых оборках, делала знаки, приглашающие подойти. Мгновение поколебавшись, Берти повиновался.

– Что случилось? – спросила мисс Прайс.

Конечно же, это была она, только в обескуражившей Берти пене кружев и в глупейшего вида ночном чепце, закрывающем темные волосы. Оборки окружали ее шею и спускались до самого низа пеньюара. Пеньюар был сейчас ее единственной одеждой, впрочем, он закутывал девушку полностью, за исключением лица и пальцев рук, оставляя все остальное на откуп фантазии Трента.

– Я не совсем уверен, – сказал Берти, пытаясь проморгаться и убедиться, что это не сон. – Я слышал только самый конец. Тем не менее получается, что я был на верном пути, но в какой-то момент пошел по ложному следу. Это не тот парень шевалье, а отец Дейна. Но, к моему удивлению, Дейн назвал ее кузиной. Я полагал, она его сестра… Я хотел сказать… – Берти покраснел и принялся поправлять узел шейного платка. Однако, поправив платок, он понял, что практически не одет, и покраснел еще сильнее. – Я хотел сказать, сводная сестра, но появившаяся на свет без пасторского благословения, если ты следишь за моей мыслью.

Мисс Прайс молча смотрела на него в течение, как он подсчитал, двадцати секунд.

– То есть не шевалье, – медленно произнесла она, – не граф Блэкмур, на которого ты подумал. А отец лорда Дейна. Правильно?

– Да, она выглядит прямо как он, – выпалил Берти. – Мисс Гренвилл, герцогиня Эйнсвуд, я имею в виду. Она очень похожа на предыдущего маркиза. А Дейн сказал «тетушка или кузина». Это все, что я слышал. Потом они ушли в его комнату. – Берти указал рукой, в какую именно. – Дейн там был не один. Что ты думаешь об этом? Если Дейн узнал ее, то почему не сказал об этом раньше? Или это была шутка? Я не могу придумать что-то еще. Ведь если Дейн намеренно не хотел узнавать ее, то он бы не сказал, что она могла бы быть кузиной, не так ли?

Взгляд огромных карих глаз Тамсин обратился к двери комнаты Дейна.

– Шутка? Вряд ли этим можно все объяснить. Я тоже заметила сходство, оно сразу бросается в глаза. Но я отнесла это на счет своего воображения. – Тамсин вновь перевела взгляд на Трента. – Этот день был в крайней степени необычным. Значит, и завершиться он должен так же, как ты думаешь? Вот я и полагаю, что мисс Гренвилл… как бы это лучше сказать… В общем, получается, что она родственница хорошего друга его светлости…

– Лучшего друга, – уточнил Берти. – Теперь я понимаю, почему Дейн назначил меня, а не себя дружком жениха. Я тогда очень удивился. К тому же он сказал Эйнсвуду, что мы тянули жребий, распределяя свадебные обязанности, а на самом деле мы этого не делали. Кроме того, Дейн вызвался передавать невесту жениху. Спорить никто не стал. С ним обычно никто не спорит… за исключением Эйнсвуда, а его в тот момент не было.

Даже через стекла очков было видно, как сердито блеснули огромные глаза мисс Прайс.

– Я думала, у мисс Гренвилл нет близких, что она совершенно одинока, а все оказалось не так. Правильно? Ведь получается, жениху ее передал близкий родственник. – Мисс Прайс несколько раз моргнула и проглотила подступивший к горлу комок. – Лучше бы я не узнала этого. Вообще-то я сама должна была дать ей напиться воды и проводить к жениху. Это было бы… Это такой красивый и правильный обычай. Жест, означающий, что мы расстаемся, но остаемся близкими людьми. И мисс Гренвилл заслуживает этого, согласись. Она самый добрый человек, которого я знаю, самый ве… великодушный… – голос Тамсин задрожал и смолк.