Александра-К - Элька [СИ]

— Вот, это на проезд. Из фондов отделения. Если что останется, оставь себе, считай, твои командировочные. Дежурства Света тебе оплатит…

Без меня меня женили, я на мельнице молол…

— Владимир Семенович, — мы, между прочим, тезки, — но я же на цикле сейчас, учусь. Каникулы еще только через месяц.

— На какой кафедре? Препод кто?

Совершенно ошалев, я называю фамилию своего доброго препода. Ох, трудно же мне будет отрабатывать четыре занятия, попьет же этот… моей кровушки.

— Ооо, привет, дорогой! — Семеныч уже по сотовому номер нашел. — Слушай, отпусти моего оглоедика на три дня — сильно надо. Тут в отделении, работать некому. Без отработок, ладно, а то парень-то не по своей воле. Ну, давай, маме привет. Как таблеточки-то, пьет? Все нормально? Вот и хорошо, так и должно быть. Ну, пока, дорогой…

Челюсть моя тихо отпала, пришлось прификсировать ее рукой.

— Ну все, завтра за билетами съездишь, и вечером я его уже отпущу.

Блин, Семеныч, ты все проблемы решил, кроме одной — меня-то никто даже и спросил, хочу я ехать или нет…

— Влад… — голос Семеныча становится еще более напряженным. — За то непотребство, что твой Элька учинил, вылетел бы он из отделения в тот же миг, но он очень серьезно болен, если сейчас что-то не сделать, то он долго не проживет. Влад, очень нужно это согласие — для мальчишки надо, я почему и его хамство на тормозах спустил. И, Влад, оно мне очень нужно…

Вот это-то как раз понятно-тут какой-то даже не косяк, а косячина огромный, если Семеныч так суетится.

— Я все понял, хорошо. Я пойду?

— Да…

На душе просто мерзостно. Ладно, надо пойти в палате прибраться.

Вваливаюсь обратно а палату, разгром никто и не напрягся убрать. Ну да, Светка носится за себя и постовую, а санитарка у нас сильно принципиальная — помыть палаты-ее дело, а все остальное — кто хотите, хоть Семеныч убирай. Ее высочество это не касаемо. Разберемся. И эти тоже лишний раз не наклонятся.

Быстро поднимаю с пола одеяло и подушку, кладу их на стул. Тумбочку приподнимаю и ставлю на колесики, естественно, из нее все вываливается на пол. Госсподи, Элька, как же мало у тебя всего… Футболки и маечки аккуратно собраны в мешочек, носки — в другом, плавочки — в третьем. Мешка с грязным бельем нет — просто нечего собирать, сразу все простирывается. Ооо, пара мандаринчиков и шоколадка. И его «История Средиземья». Из ящика торжественно вываливается зубная щетка и тюбик пасты, видимо, где-то в глубине прячется расческа. Паспорт небрежно брошен в небольшой пакет. Ладно, это все на место. Жабокряки сидят на своих койках, брезгливо поджав губы. Ну, перед вами прыгать я не собираюсь. Элька виноват, конечно, но ведь он еще ребенок, ему просто страшно стало. Такое услышать.

— Влад, тебе бы надо это знать-Элька все время кричал, что с собой покончит, а домой возвращаться не будет. Влад, что там у него такого-то?

Я поворачиваюсь на голос — один из жабокряков смотрит на меня очень серьезно. Откуда я знаю, что там у него? Я знаю только, что тут сейчас. И все очень-очень плохо. Молча опускаю голову, продолжаю собирать его вещички в тумбочку.

— Влад, ты его забери сегодня и завтра смену предупреди — ведь сиганет с пятого этажа, дело дурное нехитрое.

Сиганул бы — да окна на зиму заклеены, фиг отдерешь.

— Он на несколько дней уедет, потом вернется.

— Влад, ты слышал, что я сказал? Он так кричал, что сердце выворачивало.

Вам-то и выворачивало?

— Я с ним поеду.

Жабокряки переглядываются между собой, замолкают.

— Сейчас моя смена начнется, я его в сестринскую перенесу. Немного потерпите…

— Влад, да мы-то что, мальчишку очень жалко…

Ладно, если так все худо — его уже завтра утром надо забирать ко мне домой и тащить за билетами на поезд в его Хрен-знает-где-расположенное-село…

Я плюхаю обратно к ординаторской, Семеныч, уже одетый, плавно течет к выходу.

— Мне бы Эльку завтра с утра забрать…

— Да делай, что хочешь! Укладки тебе соберут на всякий случай — Света занимается, если что — можете в райбольницу обратиться.

Ага-ага, они с криками спасать побежали. Уж если головное учреждение не справляется. Ладно, не впервой, прорвемся.

Возвращаюсь в палату, сестринская освободится через полчаса, побуду пока около Эльки, перестилать сейчас постель нет смысла, завтра все равно все собирать и сдавать. Присаживаюсь к нему на койку. Жабокряки уже расползлись по своим кроватям, тоже дремлют — тихий час начался давно.

… Сквозь сонный морок от каких-то лекарств, которые воткнули мне в вену, чтобы успокоить, заставить перестать кричать, я вдруг чувствую спокойное тепло от чьего-то большого тела, прижавшегося к моему бедру. Глаза уже немного можно открыть… Влад сидит на моей кровати, опустив голову, похоже, ждет чего-то или дремлет. Ой, какой же он красивый, когда не в больничной одежде. Серый свитер обтягивает плечи и немного светится, словно кольчуга, какая-то жесткая пряжка давит мне на ногу — похоже, он в джинсах. Лицо мрачное, он никогда не показывался мне с таким лицом. Влад, прости, а ведь тебе попало, наверное, из-за меня. Я…

Элька пошевелился, открыл глаза. Я сразу же поднял голову, взглянул ему в лицо — глаза распухли от слез, смотрят виновато. Какой же ты свиненок все-таки, Элька. Ну зачем такую кашу крутую заварил, и что мы теперь делать будем, а?

— Привет! — я изо всех сил пытаюсь улыбнуться, не надо его пугать более того, что уже сделано.

— Привет! — морда неуверенная, видимо, пытается сообразить, что мне известно.

— Пойдем-ка в сестринскую досыпать, мне надо еще твою постель перестелить.

— Ага…

Элька потихоньку вылезает из-под прокрывала, футболка десять раз перекручена, мятая, в пятнах лекарств — он, похоже, не только доктора за палец укусил, но еще и шприц из рук выбил, облился раствором. Ладно, счас переоденем мелкого, и за дело — смена скоро начнется.

— О,Влад, пришел! — это Светка. И взгляд ее, направленный на малого, мне очень не нравится.

— Элька, переоденься и иди ко мне в сестринскую, телевизор посмотри. Свет, что?

— Пошли…

Судя по всему, она сильно злая. Я покорно волочусь за ней в ее кабинет.

— Короче так — укладки собраны, там лекарства и одноразовые шприцы. Если что — там все написано. Следующее дежурство у тебя в понедельник, до этого — свободен. Блин, Влад, твой брательник такого натворил — на доктора кинулся, чуть в окно не выпрыгнул, орал, что покончит с собой. Семенычу, по идее, психиатра бы вызвать было надо. И что ты с этой козявкой так носишься?

— Свет, они его внутрисердечным исследованием напугали…

— Не знаю, он-то про дом все орал, что не поедет, что мы хотим от него избавиться.

Я молчу. А что говорить-то. Судя по тому безмолвному плачу, который я вчера у него увидел, дома-то — слаще меда.