Александра-К - Элька [СИ]

Элюн одурело смотрит на мою ярко накрашенную, всю при параде, капитаншу, он-то ее видел в домашнем. А тут — импортный вариант.

— Так, Влад, пошли переживать под двери операционной, а Элька остается с докторами. Да, Эль, так?

Бедный Элька затыкается в момент, похоже, он ее сильно боится. И только цепляется пальцами за мое запястье.

— Эль, все будет нормально. Я буду недалеко. Будь умницей.

Эль кивает, ему стыдно перед всеми нами. Семеныч вздыхает:

— Родственник медика — анамнез, а если медиков двое — полный диагноз!

Если он к тому, что в реанимацию не шляются посторонние — то да, но мы-то, вроде, не совсем посторонние.

— Влад, пошли, время идет.

Тетка осторожно высвобождает мою руку, тянет за собой. По-моему, она боится, что вызванный консультант взбрыкнет и не станет ничего делать…

— Стар, это что было-то?

— Что-что… Пример взаимодействия двух разноуровневых учреждений… — Голос у нее едкий как нашатырь.

— А по-людски если?

Стар вздыхает:

— Не получается по-людски. Только по-бумажному. Ладно, хотя бы согласились на это базе делать…

— А они с Семенычем не передерутся?

— В операционной точно нет, а так — давно уже в таком напряге, что хоть беги. Два доминантных самца, блин!

— Стааар! — я в шоке от ее речей.

— Угомонись, ради бога, вроде, вырос уже, знаешь, что это такое!

— Знаю…

Стар замолкает. Я пытаюсь прорваться в сторону операционной, но она заталкивает меня в кабинет Семеныча и встает у двери.

— Надо будет — позовут.

— Стар, а если…

— Да не будет если, ты бы хоть почитал перед сном об этом. Пара часов, и лети домой, голубь!

— Прямо пара и лети?

— Ну, сегодня навряд ли отпустят, а через пару дней, на выходные — да.

Я начинаю метаться по Семенычеву жизненному пространству, пытаясь найти пятый угол. Не получается. Мне хочется куда-то бежать, что-то сделать, помочь Эльке. Стар развалилась на рабочем кресле, играет в игрушку. Внешне-то она спокойна. Периодически звонит ее сотовый, и она железным голосом отдает руководящие указания. На работе без нее — как без помойного ведра, всем сразу плохо.

— Угомонись, наконец, скоро уже закончат…

— А ты откуда знаешь?

— Да протокол операции утверждали как-то…

Ну да, я и забыл, что она у нас еще и рулевой по совместительству.

— Влаад, потом Элька очухается, надо будет дело с попечительством решать. Ему скоро шестнадцать лет, с этого возраста — попечительство берется. Надо, чтобы он на это согласился.

Я удивленно гляжу на Стар. Еще совершенно неясно, что будет с Элюном, а она уже загадывает на будущее.

— Что такое? Думаешь, рано? А я думаю, что надо заранее думать о будущем.

Ага, и о хорошей школе, и о многом другом. Но на душе становится полегче — если Стар планирует, значит, не так все плохо…

— Забирайте своего оборомота! — Голос Семеныча — как гром с ясного неба, он вваливается в кабинет вместе с консультантом, я вскакиваю, Стар медленно сползает с Семенычева кресла.

— В палату уже завезли. Иди, Влад, счас наркоз отойдет, и он проснется.

Я вопросительно смотрю на Стар. Она кивает, выдвигает из-под кресла большую сумку, там что-то приглушенно звякает.

— Влад, иди к брату, я позже подойду.

Мужики выжидательно смотрят на меня, видимо, ожидая продолжения банкета.

Меня волной выносит из кабинета, я вламываюсь в Элькину отдельную подсобку. Зайчик мой мирно спит на кроватке, укрытый одеялком, девчонки подсуетились. Морда нежно-зеленого цвета, зареванная, осунувшаяся, худесенькие лапки жалостно сложены под щеку. Госсподи, хоть живого вернули, и то ладно. Я осторожно подхожу поближе, наклоняюсь, целую в сухую щечку, мышонок мой слабенько пищит и поворачивается на спину. Когда народ отходит от наркоза, иногда бывают такие штуки, не придумать…

Из Светкиных баек… Это моего малого отдали в палату, а обычно просыпаются они в реанимации. Светка охмуряет молодого реаниматолога, стоят в коридоре, как раз — ей направо, в отделение; ему налево — в палату. Из палаты вдруг — дикий девчачий визг.

— С чего это они?

— Видимо, мышку увидели, бегают иногда! — парню не хочется уходить и лень разбираться.

Грохот падающей мебели и звон разбитого стекла, — похоже, столик вместе с флаконами перевернули.

— Черт, это уже не мышка.

Из палаты — рев.

Светка побежала вслеж за поклонником. Оказалось, огроменный рыжий мужик начал просыпаться. Что ему почудилось, бог знает, но он сорвался с вязок и ломанулся бегать по палате, почти добежал до двери в детскую реанимацию. Сам весь в повязках, бинты размотались, за ним тянутся. Мумия на марше. Девчонки с визгом от него разбежались, как удержать сил не хватило. На визг принесся коллега из детских, вдвоем красавца скрутили, на койку уложили, в попу закатали что надо. Потом, говорят, сильно извинялся, что перепугал всех…

Элюн же только слабо посапывает и на краткое мгновения открывает мутные глаза, определяется, что я здесь, и снова засыпает. Спать еще час два будет, если не дольше. Ну, можем и мы поспать.

— Влаад, Влад, — голос Стар врывается в мой мозг.

— О,господи, Стар, что происходит?

— Ничего. Короче, парню сделали все, что надо, выжгли эту дрянь. Я поехала на работу. Если что- позвони. Вечером заезжать надо?

— Не, Стар, езжай домой. Ведь все кончилось, да?

Стар наклонятеся надо мной, я чувствую запах конька.

— Все кончилось, Влад. Все, что было с ним — закончилось. Давай воюй, я пошла…

Все закончилось. И все только начинается, да, Эль? Ааа, ты не слышишь меня, ты еще спишь. Ну, спи, спи…

Все только начиналось… И оказалось так сложно, что иногда я в ярости думаю, что одно дело — трахаться на больничном диване, а другое дело — жить с этим человеком постоянно, да еще и думать о том, что будет представлять его жизнь через год, два, десять лет. Мои девчонки в группе смеются — малолетний отец. Ну, не совсем отец, конечно, но комплекс наседки у меня сформировался в первую неделю пребывания Эльки у меня дома…

Выписали нас в субботу, было велено наблюдать и найти приличного кардиолога по месту жительства. Стар только хмыкнула в ответ. Ее в Тьмутаракани ждали на той неделе, а мне были оставлены Элька и ее коты. С котами было намного проще, сразу скажу. И только мне и Стар Семеныч, пряча свои шкодные черные глазки, признался, что рецидив может быть. Более вероятно, что в течение полугода может вылезти косяк, чем дальше от времени операции — тем менее вероятно повторение ситуации. Эйфория по поводу выздоровления Эльки сменилась отчаянием — я совсем не хотел начала нашей эпопеи по второму кругу. Значит, надо его по-прежнему беречь и следить.

В Элюна же, когда он понял, что эта дрянь вытравлена на корню, словно бес вселился. Всю субботу он ныл, что хочет покататься на подъемнике горнолыжного спуска, что хочет взять напрокат сноуборд. Дежурить я был должен только в понедельник- вышли, наконец, наши болящие, но я завыл всерьез — только-только из больницы, и снова туда налаживаться? Сошлись на прогулке, кино и клубе. До клуба не дошли — Эль просто сомлел, все-таки он был очень слабым.