Фиона Вуд - Дикая жизнь

Письмо у Холли.

Я не сразу поняла, что она задумала и почему затеяла все это именно сейчас. Ведь прошло уже недели две с тех пор, как письмо пропало.

А она – до сих пор не верится, что она способна на такую гнусность, – начала зачитывать отрывки из письма вслух, не говоря, кто это написал и кому.

Все радовались представлению и хохотали, а Холли скармливала слушателям лакомые кусочки яда.

Ты – моя твердыня, мой центр притяжения.

Ты – мой ориентир на планете, на которой я всегда чувствую себя инопланетянином .

Все вокруг встречали презрительным фырканьем каждую строчку. Я делала вид, будто не слушаю, старалась поскорее доужинать и уйти, когда вдруг оглянулась и увидела Майкла. Он был совершенно белым.

И смотрел, как его лучшая подруга смеется вместе с остальными. Над его письмом.

Сибилла спросила:

– Ну и кто он такой, этот твой таинственный поклонник, Холли?

Я скручиваю нити твоих магических волос и глотаю их невинную силу .

– О, так он волосами питается, – не унималась она. – Это что-то новенькое. Где ты его выкопала? В интернете?

Это было все равно что видеть, как человек вот-вот попадет под машину, и при этом находиться на другой стороне улицы, на расстоянии четырех полос от него, и не иметь возможности предотвратить катастрофу. Холли готовилась нанести решающий удар.

– По-твоему, странное письмо?

– Не просто странное. Дикость какая-то. – Сибилла засмеялась.

– Значит, ты не хотела бы получить такой знак внимания?

– Шутишь, что ли, – удивилась Сибилла. С какой стати мне хотеть, чтобы кто-то ел мои волосы? Нет уж, спасибо.

– Ну что ж, не повезло, – потому что это письмо не для меня, а для тебя. От твоего дружка. – Холли указала на Майкла и протянула Сибилле не меньше десяти исписанных страниц, ехидно добавив: – Правильно ты сказала – дикость.

Все уставились на Майкла.

Он смотрел только на Сибиллу.

В этот момент она могла бы спасти его. Но об этом она даже не задумывалась. На лице у нее были написаны только стыд, ужас и отвращение.

Она отвергала его уже тем, как держала его письмо.

– Это не про меня, – заявила она. – Майкл и я?.. Мы же никогда не встречались. Абсурд какой-то.

Она негодовала и вместе с тем конфузилась, так что можно было подумать, что ей неловко от того, что ее тайну раскрыли.

Майкл абстрагировался от насмешек и острот, которые слышались отовсюду, и ждал только вердикт Сибиллы – ничто другое его не волновало. Потом взглядом показал, что понял ее, и вышел.

– Тот еще придурок, – сказала Холли.

У Бена, который держал Сибиллу за руку под столом, был недовольный вид. Может, он решил, что у Сибиллы и Майкла есть тайна?

Он заставил себя невозмутимо улыбнуться – так, как всегда делал, когда злился. Ну и ну, а он, оказывается, умеет скрывать свои чувства.

Сибилла все еще держала в руке письмо. И смотрела на него так, словно не понимала, что это и почему она сидит здесь. Кто-то попытался выхватить у нее письмо, но она не дала.

– О-о, глядите-ка, Сибилла скрывает свой тайный роман, – протянул кто-то.

– Нет никакого романа. Он мне не парень.

– Очень мило с твоей стороны, что ты так бережешь его письмо, – заявила Холли. – Это же просто умора, мне не было так весело с тех пор, как мы сюда приехали.

А я еще никогда не встречала человека, которого ненавидела сильнее, чем Холли.

Сибилла хочет остаться одна, чтобы прочитать письмо или решить не читать его.

Хочет выйти следом за Майклом.

Хочет быть девушкой Бена.

Хочет быть раскованной и популярной.

Хочет убедиться, что с Майклом все хорошо.

Хочет отнестись к происходящему спокойно и не выглядеть глупо.

Хочет, чтобы Бен не имел никакого отношения к ее смущению.

Хочет, чтобы Бен знал: ему не о чем беспокоиться.

Она сунула письмо в карман и заявила: прикольно, и все такое, но я такая голодная, что могу съесть даже фриттату от Присциллы.

Холли метнула в Бена взгляд « ну, что я тебе говорила ?». В ответ он пожал плечами. Какую бы игру она ни затеяла, попахивает она скверно.

Пора прощаться, мой внутренний дневник. Пора включиться в действие и хоть немного вразумить Сибиллу.

Я перехватываю ее позднее, на обратном пути в корпус.

Спрашиваю:

– Ты виделась с ним?

– Еще нет.

– Как ты могла так поступить с ним, Сибилла?

– Я? Письмо ведь написал он.

– Но не собирался отправлять.

– Откуда ты знаешь? – удивляется она.

– Это я предложила ему написать его.

– Как так?

– Ты же знаешь, как он к тебе относится; это способ излить душу.

– Дурацкий способ, – вырывается у нее.

– Способ нормальный. Обычный прием психотерапии. Все дело в Холли. Она не имела права красть письмо. До сих пор не могу поверить, что она прочитала его вслух, да еще высмеивала его.

– Да. Ты говорила с ним?

– Я его еще не видела.

– Поговорю с ним завтра.

– А письмо прочитаешь?

– Не знаю… а ты прочитала бы?

– Я… наверное, если честно, – признаюсь я.

– Но ты же говоришь, он не собирался его отсылать?..

– Может быть, оно поможет тебе лучше понять его.

– Знаешь, вообще-то досадно слушать, как ты объясняешь мне, что я обидела своего самого давнего друга, – говорит она.

– А кроме меня, больше некому. Тебе вечно не хватает времени для своего самого давнего друга . Ты, похоже, гораздо внимательнее к этим отморозкам, дружкам Бена. С каких это пор они для тебя важнее Майкла?

– Ты ведь знакома со мной меньше семестра. Незачем спрашивать « с каких это пор? ». Лучше скажи, что мне делать? Как бы поступила ты?

– Для меня все очевидно: я сделала бы вид, что это шутка, понятная только нам двоим. Будто бы мы с давних пор смешим друг друга дурацкими письмами. Вот и все. Ничего особенного. А потом я перевела бы стрелки на Холли: как к ней попало это письмо? С какой стати она сует нос в чужие дела?

– А ты находчивее, чем я. Мне сначала надо все как следует обдумать, и только потом я решу, как быть. Так что я все еще думаю. Я сейчас на стадии « он ест мои волосы! » – говорит она.

– Может, перестанешь наконец циклиться на себе и подумаешь о Майкле? Ему ведь сейчас паршиво.

– Я подвела его. Замечательно. Но последние двенадцать лет я только и делала, что поддерживала его и заботилась о нем. Неужели мне нельзя отдохнуть хотя бы денек?

– Ему больше не на кого рассчитывать, – напоминаю я ей. – Насколько я успела заметить, у него есть только ты и я. Или уже только я?

В темноте грохочет выстрел, от неожиданности мы обе чуть не подпрыгиваем. Просто шумы кажутся гораздо ближе, когда темно. Еще один выстрел вслепую врезается в ночь.

Сибилла смотрит на меня внимательным и долгим взглядом: стоит ли доверять мне, другу Майкла, тихоне и ботанке, почти незнакомой девчонке, спящей на соседней койке?