Анастасия Савицкая - Неприкосновенное сердце

Женщина слушала меня внимательно, и я сделала глоток воды, когда словно ком застрял мне в горле. Я никогда не говорила столько откровений незнакомому человеку, и, наверное, впервые в жизни на что-то надеясь, выразила это вслух. Обычно я хотела, шла к этому или сдавалась, понимая, что в этом нет смысла. Но сейчас в этой ситуации я мучила себя заранее, понимая, что действительно, надежды у меня почти нет.

— Может быть я не буду против и дам вам свои рекомендации, — сказала наконец женщина после длительного молчания. — Но у девочек должна быть семья, а семья — это мама и папа, и что бы не говорил 21 век, клятвы и штамп в паспорте все еще что-то значат.

Когда я вышла из кабинета, не увидела Адама в коридоре и решила покинуть здание. Выйдя, заметила через дорогу кофейню и направилась туда, написав Адаму смс, что буду его ждать.

Я заказала салат и стейк, и когда открыла страницу алкогольных напитков, который сейчас был бы кстати, что-то остановило меня. Я могла бы сказать, что это исключительно мораль, но это не правда. Я достаточно времени была с Адамом и понимала, что пить даже безалкогольное пиво сразу после того, как вышла из самого трудного собеседования в жизни, было бы неуместно. Так что еще я заказала кофе и позвонила Эмили. Она была сейчас с девочками, и я немного переживала за нее. Она хотела ребенка, но что-то было не так. У них с Брайаном не получалось, и Эмили переживала, хоть и не подавала виду. Шекспир сказал: «Мы раздражаемся по пустякам, когда задеты чем-нибудь серьезным».

— Ты в порядке? — появился Адам спустя не меньше полу часа.

— Наверное, — ответила я, когда он поцеловал меня в щеку и сел напротив. — А ты?

— Я не знаю, — позвал он официанта, делая заказ. — Просто они говорили правильные вещи, которых так трудно придерживаться в обычной жизни. Они спросили, собираюсь ли я на тебе жениться, — усмехнулся он. — Конечно, я не рассказывал им нашу всю историю, потому что тогда бы нам точно отказали, но потом они спросили, люблю ли я тебя.

— И что ты им ответил? — откинулась я на спинку стула, делая глоток кофе.

— Я знаю, что люблю тебя, но потом понял, что это слово такое ничтожное по сравнению с тем, что чувствую к тебе. Я не хочу от тебя какой-то непредсказуемости или разлуки, потому что мне не нужна все эта мучительная любовь, — прервался он на мгновение. — Я хочу просто быть с тобой и видеть тебя. Я хочу владеть тобой и всей твоей жизнью. Я на стенку лезу, когда тебя нет, и мне нужна наша семья. Можно ли назвать это чувство лишь «любовью»?

— Если бы у меня было только единственное желание во всей жизни, — взяла я его за руку, через стол. — Я бы загадала всегда быть с тобой.

— Это у тебя и так есть, Ди.

— Ну тогда у меня есть все, чего я хочу.

«Вкус жизни можно ощутить, только если не принимать ее как должное. Возможно, в этом и заключается вся философия того мира, в котором мы живем. Если бы мы жили вечно, то кто бы ждал завтрашнего дня? Если бы не было темноты, кто бы смог насладиться солнцем? Тепло после мороза, пища после голода, вода после жажды, любовь после отсутствия любви, отцовские чувства после долгого отсутствия, домашний уют и сухость после поездки под дождем, мир и тепло очага после схватки с врагом. Без контрастов не было бы и удовольствия».

— Адам, — увидела я блондинку, которая подошла к нашему столику.

— Мелони, — спокойно ответил он, хоть я и заметила беспокойство в его глазах.

— Я давно хотела с вами познакомиться, — посмотрела она на меня, слишком сладко улыбнувшись.

— Донна, — качнула я головой. — И вы...

— О, мы спали раньше с Адамом, — засмеялась она. — И сейчас я живу в одной из его квартир. Он всегда мне помогал.

Я перевела взгляд на Адама и увидела, как в его глазах мелькает злость, отчаянье и в конце стыд. Я не слабая. Или слабая, но лишь до тех пор, пока могу себе это позволить. Я наиграно прокашлялась и поднялась с места, все еще не отводя взгляд от Адама. Он так же поднялся с места и через мгновение расслабился.

— Мы уходим вместе с моей невестой, — перевел он глаза на Мелони. — У Донны кашель, и ей срочно нужна чашка горячего шоколада.

— Адам, почему именно горячего шоколада? — усмехнулась я.

— Потому, что только оно успокаивает больное горло и подавляет кашельный рефлекс.

Затем он взял меня за руку, и я сильнее сжала ее. Адам бросил две сотни на стол, и Мелони окликнула его.

— Почему ты забыл меня?

— Ты не была забыта, Мелони, — вздохнул он. — Просто я тебя так и не смог запомнить.

Когда мы вышли из ресторана, я не отпустила его руку, и мы направились в машину все так же молча. Адаму нравилась моя ревность, и я видела это по блеску и искорках в его глазах. И черт подери, он был самым красивым мужчиной в мире. Я бы никогда не смогла его разлюбить. Он мой родной человек, которого я целовала. Целовала везде, и всегда буду любить в нем абсолютно все.

— Ну ладно, — сказал Адам, закрывая дверь машины и смотря на меня. — Ты молчишь слишком долго. Скажи, что я сволочь, и выскажи все, что думаешь. Скажи, что ревнуешь или...

— Нет, — перебила я его, доставая телефон, когда уведомление поступило на мой телефон. — Я не ревную тебя, но и не собираюсь тобой делиться. — Я расстегнула только что застегнутый ремень безопасности и пересела к Адаму на колени. — Просто прикоснись ко мне, — шепчу я возле его уха. — Просто давай наконец-то у нас все будет хорошо, или хотя бы сделаем вид.

Адам притягивает меня к себе, и я прижимаюсь к его губам. Он проводит языком по моей нижней губе и наконец-то углубляет поцелуй. Его тепло укутывает меня, и когда такое любимое тело почти вдавливает меня в свое, я чувствую эйфорию. Адам становится все более неистовым, и я снова очарована им и тем, как он меняется, и как все остальное не имеет значения, когда мы вместе.

— А теперь, — прерываю я поцелуй, и показываю экран телефона. — Нам пора домой.

— Что-то случилось?

— Лив пишет, что хочет поговорить.

— Ты можешь остаться в таком положении, но мы едем домой. Если наш ребенок хочет с нами поговорить, значит мы бросим все на свете, и нет ничего более важного в этот самый момент.

Я обняла его за шею, а Адам завел мотор. В таком положении мы и добрались домой. Я подумала о том, что каждому мужчине просто жизненно-необходима дочь. Она всегда сможет сделать то, что не сможет ни одна другая женщина. Он научится понимать все без слов, и лишь по взгляду предугадывать желания и потакать каждому капризу. Да, все-таки мужчине жизненно необходима дочь, иначе он так и не сможет стать мужчиной.

Как только я собиралась открыть дверь, Адам схватил меня за руку и нажал на блокировку двери.

— Дай мне еще какое-то время только наедине с тобой.

— У нас будет вся жизнь впереди, Адам, — взяла я его лицо в ладони. — Кажется, я тоже этого хочу.