Виктория Мальцева - Вечность после…

Но сейчас она — королева.

Вопрос: зачем? Чтобы Ева острее почувствовала свою болезнь и её неприглядность? Чтобы сделать больнее?

Машинально целую худую холодную Евину руку, жду её взгляда, чтобы сказать своим, что для меня она — самая красивая и самая совершенная женщина, но его нет, он весь поглощён вызывающим дефиле.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? — спрашиваю у бывшей жены, которую до зуда хочется обозвать стервой и за волосы выволочь вон.

— Ева… — Мел смотрит на мою девочку не тем взглядом, какого я ожидал. — Твой муж, — и слово «муж» произнесено подчёркнуто громко и как будто даже с уважением, — не так давно обвинил меня в убийстве. Я пришла тебе сказать, что готова ответить за все свои поступки, но не за то, чего не совершала. Не хочу знать, что ты отдаёшь Богу душу, уверенная в том, что я убила твоего ребёнка!

— Мел! — ору, но меня никто не слышит.

— Это не так! Я этого не делала! — чеканит моя бывшая жена.

— Хорошо… — тихо соглашается Ева. — Я не хочу это обсуждать. Пожалуйста, уйди.

— Каждый человек должен обрести свой покой, а он — в знании. Поэтому я здесь. Между нами были недоразумения, но они далеко в прошлом, и я хочу, чтобы ты знала, что я не держу на тебя зла, — впервые за всё время Мел бросает на меня короткий взгляд, — и прошу простить мне мои выходки. Твоей вины нет в том, что он выбрал не меня, и я давно живу своей жизнью. Через полгода у меня свадьба и я, кстати, обоих приглашаю, — нахально улыбается. — И ты, Ева, потрудись привести себя к сентябрю в порядок!

— Мел! — снова ору.

— А ты молчи! — тычет в меня своим красным ногтем. — Она поняла, что я хотела сказать. А теперь у меня есть вопросы к тебе, Дамиен.

Подходит к окну, развернувшись к нам спиной, и словно задумчиво спрашивает:

— Дам, ты помнишь историю Роузи?

— Смутно, — честно признаюсь.

— А я вот хорошо помню. Мы ведь с тобой были подозреваемыми номер один в их списке, пока Крис не подтвердил наше алиби.

— Да. Так и было, — припоминаю.

— В ту ночь, когда её убили, мы с тобой были одни, Криса не было дома, но он заявил полиции, что был, чтобы помочь нам с алиби. А мы заодно автоматически подтверждали его. Только его никто ни в чём не подозревал.

Мел вздыхает:

— Ты всегда был слеп, Дам: Крис говорил мне, что ему нравилась Роузи, а Роузи нравился ты. И только ты…

Холод ползёт по моей спине:

— Дальше!

— Мой знакомый работает в полиции, в отделе расследований. Он помог выяснить кое-что. Во-первых, я вспомнила день, когда это произошло. Это был самый первый приезд моей матери, как ты помнишь. Ужин в нашем доме у реки. Во-вторых, у нас не оказалось спиртного, что было странным, но, тем не менее, Крис вызвался съездить в ближайший магазин.

Ничего из этого я не держал в голове, но когда Мел рассказывает, воспоминания появляются одно за другим.

— Он взял мою машину, — голос Мел спокоен, но я хорошо её изучил за всё время нашего брака, чтобы знать: у неё в душе буря.

— Хочешь сказать, это Крис?

В палате тишина, глаза Евы расширены. Мне неизвестны её мысли, но я чувствую её страх.

— Я не следователь. Я просто человек, сопоставляющий факты, и некоторые из них тебе известны, но не все.

— Какие неизвестны?

Мелания разворачивается к окну, чтобы я не мог видеть мимики, эмоций на её лице.

— Однажды, незадолго до исчезновения Роузи, я получила видео. На нём был записан ваш с ней секс.

Кровь приливает к моему лицу.

— Почему ты не сказала?

— Потому что не хотела. Мне было… сложно, но я пережила. Закрыла глаза. Я считала тебя ублюдком, но любила и поэтому молчала.

— Я не спал с ней после…

— Знаю, — обрывает.

Ева вскидывается:

— Избавьте меня от этого дерьма! Ударились в воспоминания? Валите в коридор!

— Ева, прости! — обхватываю её руками.

Конечно, я не уйду, конечно, никогда больше не оставлю её, ни на короткий срок, ни на длительный.

— Ева, — Мел разворачивается к нам лицом, и я его не узнаю — так много боли на нём ещё не видел. — Просто послушай, это важно.

Она снова отворачивается, смотрит недолго вниз, будто собирается с мыслями, с духом.

— Однажды, когда ты уже встречался с Евой, у меня сломался телефон, и я одолжила у Криса его, не спрашивая позволения. Вашу фотку заметила случайно, вы на ней целовались, и это меня поразило: с какой стати ей было храниться в сотовом моего брата? Я открыла альбом, и их там оказались сотни, Дам. Сотни! И среди прочего — видео с сексом, но не с Евой, это были те самые ролики с Роузи. Их было много, я получила только один и самый откровенный. Все они были сняты задолго до того, как мы стали встречаться. Я поняла, что ты не обманывал меня, и ещё кое-что, нечто важное.

— Что?

Мел разворачивается и смотрит в глаза:

— Крису никогда не нравилась Роузи. Ему никогда не нужна была Ева, Дам. Ему нравился ты!

И это «ты» пробивает во мне дыру.

— Он всегда восхищался тобой, мечтал дружить, но ты его не замечал. Его желание стать к тебе ближе было похоже иногда на одержимость. И он действительно добился своего, но только с того момента, как мы стали жить вместе.

Это правда. Кристиан бывал в нашем доме даже чаще, чем я, но мне по большому счёту было на это наплевать. Мел права — я никогда его не замечал.

— Вы двое что-то сделали. Вы спровоцировали его.

Мы с Евой молчим.

— Твой ребёнок был от него? — на этот раз она обращается к Еве, тыча в меня пальцем.

Ева кивает, и я вижу, что сейчас из её глаз польётся всё, что осталось невыплаканным. Мел вздыхает и снова отворачивается к окну:

— Вот тебе и ответ, Дамиен. Угроза. Ваш ребёнок был угрозой нашему браку, и Кристиан мог принять это на свой счёт.

Мой мозг не в состоянии адекватно обработать услышанное. Информация не вмещается в оперативную память, а на жёсткий диск записывать нельзя.

— И ещё кое-что: после развода я, прежде чем продать дом, решила сделать ремонт. Строители нашли камеры в нашей спальне — три штуки, Дамиен. Три!

Я давлю пальцами на свои глаза: Боже, дай мне сил.

— Ева… — шепчу, — ты получала их?

— Да.

Твою ж мать… Как жить в этом мире дальше? Как?

Однако это ещё не конец! Мелания — моя первая жена, женщина, однажды ставшая частью моей жизни, добивает меня, метнув ядовитое копьё прямо в сердце:

— Но и я должна признаться кое в чём, — Мел с шумом выдыхает. — Где-то в это же самое время, может быть, месяцем или парой раньше, Ева звонила тебе. ТОГДА.

И Мелания произносит это «тогда» с особенной интонацией, вкладывая в него смысл, от осознания которого мне не больно, нет… меня с непреодолимой силой давит, сжимает в «ничто» она — ВИНА.

— И я взяла трубку, — заканчивает.

Господи, как же больно! Больно-больно-больно…

Бог! Дай сил выдержать, не сломаться!