Светлана Карагод - Дьявол в нём. Город любви

– Смешно будет, если сообщат: «В парке института железнодорожного транспорта, район площади Ленина, обнаружен труп девушки двадцати-двадцати пяти лет. Просьба всех, кому что-либо известно о ней…», – придумают, бог знает что, а я всего лишь вывалилась по неосторожности. Хотя четвертый этаж – не так уж высоко. Некоторые с десятого падают и живы, – Она, нервно вздохнув, глянула вверх на высокие сталинские потолки: этажи получались высокие. – У меня и студенческий есть, так что сразу бы узнали кто я – так что эта история не про меня!

Не прошло и пяти минут, как Роман ушел, а ей казалось, что она находится в этой комнате целую вечность. «Надо было сказать ему, что у меня клаустрофобия 7 7 Клаустрофобия – боязнь закрытых пространств. », – опять нервно смеялась над собой, понимая, что когда этот парень рядом, она не вспомнит этого мудреного слова.

Чтобы не смотреть больше на лестницу в окне, которое притягивало ее словно магнит, Надя прошлась еще раз по комнате. В углу у двери стояла ширма, прикрывающая умывальник и переносной ведро-туалет, который обычно ставят на дачах или для тяжелобольных. Все в комнате сделано так, чтобы можно было долго никуда не выходить. И это удивительно. Разве бы стали молодые мужчины-студенты заморачиваться с такими «удобствами»? Вот если бы здесь жила семья…

Она еще раз осмотрела железную дверь, надеясь, что есть способ открыть ее изнутри. Но замок был самый простой. «Как в тюрьме! Никто не может ни зайти в такую дверь, ни выйти без ключа… надзирателя!» В ее общежитии замки и запоры были скорее символическими, двери деревянно-фанерными – и все это оказывалось очень удобным, когда терялись ключи: двери выбивались, замки наращивались на старые места.

Внимание привлек письменный стол, а над ним прибитая высоко книжная полка, на которой стопкой лежали какие-то книги, тетради, блокноты. Она увидела брошюру, мягкой обложкой напоминающей детектив, и решила достать, почитать – и, может быть, успокоиться. Заваленный чертежами стол, мешал достать книгу, и ей пришлось тянуться вверх, становясь на носки. Она дернула брошюру за край обложки – но вместе с ней сверху вдруг посыпались какие-то бумаги. И среди них оказался чей-то паспорт.

Несколько секунд в Наде боролись любопытство и привычка не брать чужое. Но, вспомнив бесцеремонное поведение Романа, она решила, что не стоит быть столь щепетильной с человеком, который обманом заманил ее сюда – и взяла паспорт. Он оказался женским. С черно-белой фотографии на нее как-то испуганно смотрела некрасивая тридцатидвухлетняя особа, с деревенскими буклями жженой завивки, худым, видимо, угрястым, лицом. Глянув в раздел «семейное положение», Надя узнала, что у этой внешне неприятной, тридцатитрехлетней дамочки есть муж Рома Сорокин, тридцати лет и полуторагодовалая дочь.

«Вот и жена – собственной персоной, – подумала она, – редчайшей красоты! Удивительно, что он на такой женился и ему тридцать. Бусина сказала бы – сохранился, как законсервированный!»

Так и не взяв детектив, а аккуратно сложив все на место, Надежда вновь подошла к окну. Как ни странно, ей было досадно, что Роман женат. То, что он холост, казалось ей единственной правдой из всего, что он сегодня говорил о себе. Теперь придется признать, что она совсем не разбирается в людях, раз и тут не угадала! Вспомнив некрасивое лицо женщины с фотографии, она постаралась объяснить столь нелепый союз: «Может быть, у нее золотой характер… и ребенок». Наклонившись всем телом на подоконник, она опять выглянула из окна…

Роман с трудом открыл дверь. Если повторить путь с первого этажа на четвертый, по лестнице и коридору, то на этот раз непременно разобьется бутылка шампанского!.. Чудо – что все донес. Поленился купить в ларьке под общагой вместительный пакет, а многочисленные прозрачные пакетики, называемые в Ростове кульками: с овощами, пиццей, бутербродами и пирожными – стали трещать по швам и норовили вывалиться по дороге. Коробка конфет, бутылка шампанского, прижатые рукой к телу, едва не выскользнули из-под локтя.

Опустив все на «кухонный» стол, он нашел взглядом девчонку у окна, стоящую к нему спиной, в интересной позе, и с удовольствием оценил ее стройные, возбуждающие ноги и бедра. Она, видимо, увлеченная, чем-то, происходящим внизу, не заметила его появления. Закрыв дверь, выбрал из связки ключей один и положил в тумбочку у входа. Такая привычка прятать запасной ключ в определенное место появилась у него на первом курсе, когда они с Анваром не могли найти ключ, чтобы быстро выйти при пожаре, и пришлось спуститься через окно.

Это окно вечно доставляло им проблемы: то кто-то бутылку выкинет, а внизу на пустыре бродяги оказались, то кто-то напьется и захочет «выйти» гулять или наоборот забраться ночью в общагу. Сорокины окно заколотили, лестницу подпилили, но, тем не менее, на спор за десятку, Роман после армии не раз спускался по пожарной лестнице.

Связку ключей с еще одним ключом от комнаты он положил в карман и окликнул «училку»:

– О, я вижу – ты выпрыгнуть решила?

Она резко повернулась, оправляя юбку, и ответила мрачно:

– Если ты меня только выкинешь!

Он увидел нож в ее руках. Но, не обращая внимания на ее черный юмор, он как не в чем не бывало отвернулся от нее, спрятал шампанское в морозильник одного из холодильников и спросил, улыбаясь:

– А это что за оружие? Хочешь устроить нам острые ощущения?

– Нет! – смутилась, только сейчас поняв, как глупо выглядит с ножом в руках и как дурацки поступила минуту назад: – Там внизу пес бродячий бегает. Мне было скучно, и я его накормила!.. – Он приближался и, глядя ей прямо в глаза, ждал объяснений: – Извини, – добавила провинившимся тоном, – я взяла и отрезала кусок мяса в холодильнике…

Ее лицо сияло восторгом: она решила не показывать, свой страх. Когда он так неожиданно появился в комнате и застал ее за кормлением собаки, ей действительно показалось нелепым бояться его, обижаться на то, что он обманом, силой привел ее сюда, что, уходя, закрыл дверь, что не сказал, что женат. Возможно, ей привиделся его злой, раздевающий взгляд, взгляд волка, таящего ярость на дне зрачков, а ему, может быть, просто одиноко без жены и ребенка и ничего не надо от нее. У них со Светой есть женатый друг Елисеев, который просто днями живет у них, и еще ни с кем из них не переспал и не собирается. Роман может и хочет, чтобы она его соблазнила. Но какая с нее соблазнительница! Этого не произойдет – и он, конечно, обидится и ее выгонит. Она сама, наверное, ненормальная – вообразила бог знает что и создала из обыкновенного студента маньяка, хватающего девушек на улице. Надо быть веселой, и он забудет закрыть дверь…