Михаил Рицнер - Меня зовут доктор Левит. Реальная история придуманных людей

Полет в Мельбурн занял почти сутки, с остановкой в Париже и пересадкой в Гонконге на рейс австралийской авиакомпании Qantas. Еще восемь часов и Дан с Бетти, уставшие, но счастливые, приземлились в Мельбурне. Пассажиры струйкой высыпали в рукав, соединяющий самолет с аэропортом Тулламарин, и по указателям двигались в сторону паспортного контроля и, затем, зала для получения багажа. В аэропорту их не на шутку огорчили, сообщив, что чемоданы еще не прибыли. Пришлось заполнить анкету с подробным описанием содержимого чемоданов. Клерк пообещал доставить чемоданы в гостиницу в течение суток, объяснив возникшую проблему недостатком времени при пересадке в Гонконге.

Встречающие прилетевших этим рейсом могли бы обратить внимание на представительного мужчину, рядом с которым уверенно шла красивая длинноногая женщина. На плече Дан нес дорожный портплед, в котором был элегантный костюм, галстуки, пара рубашек и ноутбук. Было видно, что этот человек уверенно ступал по земле и жизни. Женщина непринужденно держала его подруку. Они взяли такси и за 35 минут добрались до гостиницы Парк Хаятт Мельбурн.

– Даже не вериться, что мы на другом конце света, – заметила Бет, пройдя за Даном в номер.

– Только душ! – объявил Дан, довольный номером.

– Только ванна! Только ванна! – из последних сил возразила Бет.

– Только душ! – повторил он не столь уверенно.

– Только ванна! – не уступала женщина.

Их диалог мог бы напомнить читателю замечательную сцену из «Золотого теленка» Ильфа и Петрова: «Только кража», – предлагал Михаил Самуэлевич Паниковский. «Только ограбление», – возражал Шура Балаганов.

– Ладно, пусть будет ванна! – уступил Дан, положив начало их совместной жизни в стране кенгуру.

Бетти спала без задних ног, когда Дан вышел из ванной комнаты. «Как же я безумно устал», – подумал он прежде, чем провалился в глубокий сон.

2004 – 2006 годы, Киев

Конец 2004 года ознаменовался «Оранжевой революцией» в Киеве, когда 22 ноября на площади Независимости прошел 50-тысячный митинг. Участники протестовали против итогов состоявшегося накануне второго тура президентских выборов. Украинское общество потеряло доверие к власти и раскололось на два противоборствующих лагеря.

Через неплотно закрытые занавески в комнату светило солнце, в доме пахло свежестью, и мир выглядел ярким и добрым. Кровать, кресло-диван, торшер, простой книжный шкаф, телевизор, тумбочка и фотографии на стенке заполняли совсем не маленькую комнату. Они лежали в квартире Рады, где она до брака жила с родителями, обнявшись лицом друг другу, смотрели прямо в глаза, а через них – в душу. Лицо Марка освещалось лучами и зайчиками света, проникающими через окно. Было безмятежно, уютно и тепло, как когда-то в детстве. Ее родителей не было дома, отец строил дома, а мама работала на швейной фабрике «Каштан». Рада иногда отдыхала здесь после дежурств или навещала родителей, чтобы смягчить «синдром опустевшего гнезда». 39 39 «Синдром опустевшего гнезда» – сложный период семейной жизни, когда выросшие дети начинают жить самостоятельно, а родители чувствуют растерянность, ощущение потери и пустоты, печаль, тревожность, чувство одиночества.

– Первое, о чем я подумал, когда мы познакомились, откуда такое редкое древнеславянское имя – Радмила? – Марк чуть ослабил свои объятия и улыбнулся ей, скорее глазами, чем мимикой лица. Он не помнил, где прочитал, что по мнению французского невролога Дюшенна, настоящая улыбка задействует мышцы вокруг глаз, и это состояние называется «улыбающиеся глаза».

– Ты удивишься, но я об этом сама узнала, когда получала паспорт, где и было написано: Радмила. Родители нарекли меня в честь бабушки, папиной мамы, но все меня звали Радой. Кстати, Радмила означает «милая радость».

Рада говорила по-русски с легким украинским акцентом, например, ховорю вместо говорю, и более певуче, повышая голос в начале предложения и понижая его к концу.

– А-а-а …, теперь я понимаю, почему ты такая заботливая и милая. Уверен, что тебя баловали в семье.

– Конечно, меня любили и баловали все, как дома, так и в садике. В семье уже было два мальчика – мои старшие братья, когда в 1980 году народилась я. Мама рассказывала, что я была любознательной почемучкой, легко находила общий язык с другими детьми, которыми часто пыталась руководить.

– Ты была прилежной и послушной? – угадывал Марк.

– Почти, но иногда бывали сбои, я закатывала истерику и уходила в себя. С появлением месячных это прекратилось, и я быстро оформилась в девушку, но сторонилась мальчиков.

– И они тебя избегали? Я знавал таких занудных девчонок.

– Вовсе нет. Помню, я покрасила волосы в медно-рыжий цвет, вызвав скандал между родителями на тему моего воспитания. Зато в барах, куда меня стали водить в старших классах мальчики, я не терялась среди других, скорее наоборот – вызывала интерес тем, что на мальчиков не вешалась, но и недотрогой не слыла.

– Твои любимые героини?

– Айседора Дункан, Майя Плисецкая и Анна Ахматова.

– О, какие великие ориентиры! – в интонации Марка слышалась явная подначка.

– Ладно, ладно, не смейся. А кофе у нас сегодня будет или проехали? – спросила Рада, мельком посмотрев на настенные часы.

– Мы куда-то торопимся? – перехватил он ее взгляд.

– Нет, конечно. Это автоматизм – привыкла знать, где я нахожусь в суточном цикле. Так что насчет кофе? – осведомилась Рада, рассматривая с удовольствим игру солнечных зайчиков.

– Будет тебе и кофе, и легкий завтрак.

На стенках кухни висели три шкафчика с посудой, имелись газовая плита, раковина с краном, небольшой холодильник, квадратный столик с тремя табуретками, рядом одиноко висел фартук с цветочками. Благодаря большому окну было много света.

Марк, надев трусы и фартук, нашел все необходимое в холодильнике. В доме вкусно запахло ароматом кофе и гренками. Он хорошо помнил мамин рецепт: смешать два яйца с сахаром и молоком, обмакнуть кусочки батона в яично-молочную смесь и обжарить их на сковороде до золотистого цвета. Рада пришла на запах, одетая в цветной сатиновый халатик. На столе возвышалась горка аппетитных гренок и пахло ароматным кофе «Мокко». 40 40 Сорт зерен кофе вида арабика, названный по портовому городу Моха в Йемене. Вид Марка в трусах и фартуке рассмешил ее. Рада, ощутив чувство первозданной радости, подошла к нему, обвила руками шею и страстно поцеловала.

– И что тебя так рассмешило, женщина? – удивился он, не сопротивляясь ее порыву.

– А ты посмотри на себя в зеркало. Зрелище не для слабонервных, – хихикнула она.