Александр Тихорецкий - Из жизни лис

И Аня тоже прячется, и прячет глаза, и к жалости примешивается странное какое-то, недиагностируемое чувство – не то обида, не то горечь, не то удивление. Чувство разрастается, мутирует, в конце концов, стеснением, стыдом, даже отчаянием – «кина не будет», как любил говаривать покойный дедушка, мамин папа. Не будет кина, не будет чуда, и летят, облазят к черту все эти убогие маски, весь этот треклятый фиговый маскарад, и хочется сжаться в комочек, в эмбрион, вернуться – не в детство даже, а куда-то туда, дальше, в далекое неопределенное и беспамятное, невесомое «до» и «перед», переиграть, переиначить, начать все заново. А, может, и вообще не начинать, – зачем? – чужая она здесь, непрошенная, незваная. Не своя. И никогда своей не станет, не станет взрослой, состоявшейся, счастливой – слишком бесперспективна выбранная маска, слишком скуден предлагаемый опцион; мама как всегда смотрит в корень, говорит, что она слишком серьезно ко всему относится. Жалеет «свою младшенькую» – ни с того, ни с сего обнимет вдруг, поцелует в макушку – «горюшко мое», «бедный ребенок», и сразу – глаза мокрые, и сразу Тонька и все обиды забываются-прощаются, и стыдно, неловко – будто подвела, обманула, не оправдала…

Тонька остановилась, подсчитывая карманные деньги. Аня бросила взгляд – что там у нее, мысленно прибавила свои, вздохнула. Негусто… Мысли, проворные, суетливо-готовные забегали, засновали в поисках выхода. Запретным искушением, сладким ядом, пробиваясь даже сквозь безапелляционные стены табу, обжигала сердце купюра, выданная за завтраком мамой – очередной взнос на очередные-бесконечные школьные поборы, нужды-ремонты – как же все это надоело! как не вовремя! Или наоборот – вовремя? Мысли еще больше засуетились, замельтешили, отвлекая совесть, выстраивая наскоро пирамидку оправданий. Ремонты могут и обождать до следующего раза, подумаешь, трагедия большая! А без джин-тоника – ну какой праздник, отдых? так, название одно. А маме можно соврать что-нибудь… Ну, не то чтобы соврать, а просто сказать не все, придумать что-нибудь. Или, вообще, ничего не говорить – как-нибудь все само собой утрясется, уляжется. Просто день сегодня такой хороший – веселый, яркий, солнечный.

Шальное, бедовое, сумасбродное ударило в голову, необъяснимое, огромное как небо предчувствие счастья схватило, понесло. К черту благоразумие и рассудительность! к черту взрослых и притворство! Она вытащила купюру, залихватски бросила на ладонь Тоньке.

– Гуляем, подружка!

Именно так и ведут себя героини романов. В конце концов, а чем она хуже? Она уже, вообще, на три года старше Джульетты!

В Тонькиных глазах недоверие боролось с восхищением.

– Откуда?

– Старуха расщедрилась, – соврала Аня.

– Офигеть! – Тонька даже присвистнула. – А что-то с ней стало? Может, нашла себе кого-нибудь, наконец-то? Пора бы уж!

И все-таки не мешало бы Тоньке быть немного тактичней! Захотелось ответить какой-нибудь резкостью, но на душе было радостно, празднично, и она решила Тоньку простить. На этот раз, – все-таки, единственная подружка. С кем тогда секретничать, если не с ней? А секреты Тонька хранить умеет, это Аня знает.

– Дала и дала, – ответила она безразлично, – тебе-то что?

– Да ничего, – весело согласилась та и, высчитав что-то в уме, добавила: – еще и на орешки хватит.

Они подошли к киоску, к стеклянной витрине, заставленной яркими банками, бутылками, пакетами и пакетиками, коробками и коробочками, перечеркнутыми снаружи жирной красной по белому надписью, предупреждающей о том, что «лицам до 18 лет…». Тонька бросила взгляд вглубь, нахмурилась.

– Сегодня та старая грымза сидит – она не продаст, сколько раз уже пробовали. Черт, и попросить некого, – она оглянулась по сторонам. – Придется искать кого-нибудь…

– Стремно. – Аня уже корила себя за легкомыслие.

Но было поздно. Тонька сделала жест, означающий: «не мешай, все будет тип-топ», и ленивой походочкой направилась к двоим парням, остановившимся неподалеку. Парни заметили ее маневр и замолчали, ожидая, когда она подойдет. Было видно, как Тонька что-то говорит им, как они улыбаются ей и друг другу. Потом Тонька повернулась и показала на Аню. Парни заулыбались еще больше, и Аня невольно улыбнулась в ответ. Парни были ничего: рослые, спортивные, на вид – лет по 18, никак не меньше. Студенты, наверно, – вот повезло их девчонкам! Оба приятные, улыбчивые, в броских ярких майках, джинсах, сандалии на босу ногу. Стоп, а вдруг у них нет девчонок? Или они с ними как раз накануне рассорились? Так бывает! И тогда кто, скажите, пожалуйста, мешает им с Тонькой занять их места?

Фантазии бродили, бурлили, пузырились, яркие, дерзкие, одна смелее другой. Вот они уже прогуливаются вместе, вот отыскивают уголок поукромней, пьют джин-тоник, болтают о том о сем. Будто знакомы тысячу лет, будто только вчера расстались. А что? – ведь бывают же такие случаи! – нашли друг друга, родственные души; удача – тоже, своего рода, закон, капризный и загадочный.

Она увидела, что парни кивают Тоньке, и та передает им деньги. Значит, все-таки, договорились! Ну, Тонька! Настоящая «оторва», как говорит мама. Парни отправились к киоску, и Тонька призывно махнула рукой. Аня подошла.

– Живем, подруга, – Тонька говорила возбужденно, глаза ее блестели, – нормальные ребята попались, Гена и Дима. Они сейчас и себе что-нибудь возьмут, и пойдем на набережную, посидим, поболтаем. Эх, жаль не захватили купальники, можно было бы и позагорать…

Тонька вся светилась предвкушением, она уже будто телепортировалась в страну радости и удовольствий, как вдруг произошло что-то, что-то неожиданное, невероятное, и вся радость, все надежды подернулись трещинами, надломились.

– Эй, – сначала тихо, а потом громче, позвала она кого-то за спиной Ани. – Эй! Гена, Дима! Куда вы?

Аня повернулась и мгновенно все поняла. Их несостоявшиеся приятели уже слились с людским потоком, плавно и беззаботно плыли в нем. Неестественно оживленно и громко переговариваясь, постепенно удаляясь в сторону аттракционов. Оба держали в руках по пакету, набитому всякой всячиной, и об их с Тонькой существовании, казалось, забыли. Они их обманули! Обманули!

С неожиданной силой Тонька схватила Аню за руку, потащила за собой. Они догнали обманщиков, преградили им путь, и только сейчас Аня заметила, какие неприятные, отталкивающие лица у этих парней. Удивительно, как это сразу она не разглядела?

– Мальчики, в чем дело? – Тонька старалась говорить спокойно, но Аня слышала, что подруга едва удерживается, чтобы не зареветь. – Мы же договаривались…

– Где ты мальчиков видишь, бэйба? – процедил один из них, а второй нервно, напряженно хохотнул. – Вали отсюда, малолетка, пока я в родителям твоим не позвонил. – голос его звучал неуверенно и фальшиво, за напускной наглостью в глазах таился страх, и Ане сделалось гадко, будто коснулась рукой змеи.

Читать дальше