Т. де Каминос - Демайсо. 2

– Тише, тише, леди! – сказал адмирал, делая успокоительные пассы руками. – Прошу вести себя прилично! Что бывает с теми, кто осмеливается идти против моей воли?

– Помним, месье! – вскрикнули девицы и сделали реверанс.

– Отлично! Тогда пусть Мира продолжает!

– Да, сударь! После того как мы с Корнелией помогли сёстрам освободиться, за нами погнался дворецкий. Он нёсся по парку, не разбирая дороги, словно окончательно съехал с катушек! Мы слышали треск деревьев и кустов! А когда оглянулись, то увидели у него в руках что-то огромное и острое! Как было не испугаться? А за дворецким скакали собаки размерами с хорошего борова! Мы стали искать спасения на крыше оранжереи. Крыша была крутая и скользкая, мы карабкались из последних сил, и тут от ужаса…

Мира смущённо замолчала.

– От страха, сэр, – прошептал на ухо адмиралу Джулиус, возвратившийся с трусами, – с ними приключилась медвежья болезнь! А в руках у меня был семейный зонт. Вы же знаете, сэр, какая неустойчивая погода стоит в последние дни.

Адмирал от души расхохотался.

– Простите, милые леди! – сказал он, успокоившись. – Джулиус! Вы нашли бельё мистера Демайсо?

– Да, сэр! Нашёл! Но, увы, помазка там не оказалось.

– Что же делать? Закажите другой. Девушки! Подойди-те-ка к столу и скажите, скольких изумрудов не хватает?

– Наши тут все! – хором сказали Мира, Луция и Корнелия.

– Тут нет шести моих камешков, – неохотно призналась Линда. – Но, клянусь могилой нерождённого братика, я попытаюсь вернуть их в ближайшие дни!

– Мы вам поможем, дорогая! – пообещал адмирал. – Конюхи ежечасно будут промывать ваши кишки через садовый шланг, пока все самоцветы не сыщутся.

– Ой! – взвизгнула Линда. – Живот схватило! Выпустите меня!

Вскоре она принесла недостающие камни.

– Хорошо! – сказал Пенфилд, дважды их пересчитав. – Что же мне с вами делать, бесстыдницы? У вас нет документов, вас ищет полиция всех европейских стран, и вас ждут пожизненные общественные работы!

Сёстры бросились на пол и зарыдали. Джулиус шумно высморкался в батистовый носовой платок.

– Будете жить в садовом павильоне! – объявил адмирал. – Под охраной. А я буду размышлять о вашей дальнейшей судьбе.

Конюхи, зажав носы, повели девиц в прачечную, чтобы они вымылись и переоделись.

– А теперь, – сказал адмирал, помахивая трусами, – я хочу, чтобы вы навестили нашего адвоката и вернули ему бельё, якобы украденное в моём замке! Пусть трусы почистят, заштопают прорехи и упакуют в целлофан!

– Тогда, сэр, он заявит, будто мы купили ему новые трусы взамен похищенных, которые, конечно же, были сшиты для него самим Гуччи, а эти – грубая свазилендская контрафакция! А прорехи, сэр, всего лишь модное извращение. В реальной жизни ими пользуются сексуальные маньяки.

– Тогда пусть их оставят! Не хочу лишать гостя привычных удобств. Да! При свидетелях покажите ему трусы, как они есть, а затем отдайте прачке под расписку.

– Сэр! Звонил мистер Уоррен из банка. Он спрашивал насчёт ссуды. Я сказал, что вы никому не ссужаете деньги, даже под очень высокие проценты. И он не будет исключением.

– Ах, Джулиус! Ссуда была нужна мне самому! Для уплаты долга. Но после того, что произошло здесь с Эмилем, я не вправе ждать от него столь значительной услуги!

– У вас долги, сэр? – изумился Джулиус. – Неужели мисс Лайтвуд вычерпала все деньги с ваших счетов? Даже при её размахе это кажется маловероятным! Хотя женщины, сэр…

– Полно, Джулиус! Женщины замышляют, мужчины воплощают. Стало быть, нам и отвечать за результат. Я должен вернуть три миллиона долларов сомнительным личностям, деньги которых ненароком оказались на моём счету.

– Конечно, сэр! – твёрдо заявил дворецкий. – Надо вернуть грязные деньги, пока эти типы не запятнали ваше имя преступными связями с каморрой и «Мстительными мучениками». Или, хуже того, «Мученическими мстителями»!

– Беда в том, милый Джулиус, что у меня нет этих денег! Это долго объяснять, но, похоже, я совершил ряд необдуманных поступков. Впрочем, я сделал это из лучших побуждений. Я оставил себе полмиллиона, посчитав, что имею на это право. Остальные средства я поместил на счета новых агентов. Не могу же я теперь забрать эти деньги! Надо будет объясняться в разных инстанциях, где из меня сделают дурака! А пока я их не верну, нас будут донимать рекламой!

– Вот оно что! – вскричал Джулиус. – После увольнения сторожей плакатами облепили весь забор! И знаете, сэр, это всё реклама агентств по залогу недвижимости! Весьма солидных агентств, сэр!

– Вот и славно! – успокоился Пенфилд. – Так вам кажется, что пиджак сзади не морщит?

Если бы барон падал с крыши, то и тогда мелькающая на стенах реклама не отвлекла бы его от возможного беспорядка в одежде.

Граф д’Обакэ привёз Ивонну в загородный особняк. Окна окружённого тополями строения были темны, крыльцо не освещено, и девушка не раз споткнулась, но граф крепко держал её под руку.

Они прошли в гостиную, где гуляли сквозняки, а под потолком раскачивалась старинная бронзовая люстра. Её хрустальные подвески грустно позвякивали.

Граф налил себе коньяку, уселся за стол и погрузился в размышления. Ивонна устроилась в углу дивана.

– Вот мы и дома, – задумчиво сказал хозяин, раскуривая трубку. – Как вы себя чувствуете, дорогая?

– Я проголодалась, хочу пить и спать!

– Конечно! – согласился граф. – Ложе для вас найдётся! Но вначале мы кое-что обсудим. Ведь, согласитесь, за последние сутки с вами произошли весьма необычные события!

– Меня похитили и разыграли целый спектакль, – с негодованием отозвалась Ивонна. – Вы, кажется, иностранец? Возможно, вы плохо знаете английские законы? Могу вас заверить в том, что вы стали соучастником преступления! Или это был глупый розыгрыш и я могу покинуть ваш дом, когда захочу?

– Покинуть мой дом, славящийся гостеприимством? Среди ночи? – удивился хозяин. – Боюсь, это невозможно! И куда вы пойдёте? У вас ни жилья, ни денег.

– Зачем вы привезли меня к себе? Чего вы хотите?

– Мне нравится компания очаровательных женщин. Здесь их много, скоро сами увидите, – пообещал граф, странно улыбаясь.

Он поднялся с кресла и жестом пригласил девушку следовать за собой. По скрипучей деревянной лестнице он провёл её в подвал. Тёмный тоннель терялся вдали. Граф с трудом открыл одну из многочисленных железных дверей и втащил Ивонну в ярко освещённую комнату без окон. Кирпичные стены почернели от копоти, пол был посыпан опилками. Напротив дверей стоял длинный ящик, до половины заполненный стружками. Справа от него располагались кривобокий письменный стол и трёхногая табуретка. Под столом стояло облупленное эмалированное ведро с крышкой.