Кисиков Бекнур - Тал Жайлау. Библио-роман

– Порой не знаешь, что помогает в исполнении желаний. И тебе кажется, что вот она дорога, которая ведет к исполнению всех желаний. Но наступает конец дороги, а там новый поворот, и снова – новая дорога и новые желания. А може, т мы и есть дороги, а желания – это наши пассажиры.

– У нас было одно самое заветное желание – родить ребенка, – отозвалась вместо мужчины женщина, хотя водитель обращался не к ней. – Но человек ведь ненасытен. За одним желанием следуют другие, и нам захотелось братика для дочки.

– Жизнь – это желания, иначе зачем жить. Все в этом мире и в других мирах в руках Всевышнего, – глубокомысленно продолжал таксист, не обращая внимания на ее слова. – И нет никакого посредника между человеком и Аллахом. Но в некоторых местах, говорят, желания особенно исполняются. Я не знаю, чему тому причина. Возможно, хранители этих мест усиливают ваши просьбы. Или люди очищаются в этих местах, что их начинают слышать высшие силы. Мы многое не знаем в этом мире. Вот у меня нет никаких желаний. Я прошу только одного, чтобы все мои родные были живы и здоровы. А остальное неважно. Я считаю нельзя Бога отвлекать пустыми просьбами. Во всем нужно придерживаться ысырапа. 34 34 Ысырап – излишества в расходах, напрасная трата.

Таксист вошел в раж, и стал рассказывать о чудесах, волшебной силе здешних мест и целебных травах. Алма невольно оглянулась в окно, чтобы рассмотреть в этой безводной пустоши хоть какие-то намеки на силу и волшебство. Здесь так мало было растительности, что было непонятно о каких травах ведет речь водитель.

– Здешние травы настолько волшебные, что рождают вторую силу.

– Вторую силу? – удивленно переспросил пассажир.

– Да! – многозначительно поднял палец водитель. – Ведь помимо первой, есть у трав еще и вторая, скрытая сила, которую может прочесть лишь опытный читатель, знающий слова. И слова растений знают лишь потомственные целители, которым дано знать язык трав.

– Но здесь так мало трав. Степь здесь голая, словно вымерло все, – недоуменно оглянулась женщина.

– Для настоящего степняка степь никогда не бывает голой, – укоризненно покачал головой таксист. – Она всегда полная. В ней так много того, что порой не найдешь нигде. Просто степь нужно уметь читать. Читать так же, как травы, как мир, как людей. И понимать его язык. Степь – это захватывающая книга, в которой заложено столько смысла, что не каждый его отгадает. И не каждого она принимает. Степь не бывает голой для вдумчивого читателя. Ведь она разная, полная, покрытая знаками и таинственная. Степь никогда невозможно разгадать, и каждый раз находишь в ней все новое и новое.

– Папа! – внезапно воскликнула девочка. – Смотри, ракета.

Перед ними ехал длинный тягач, который тащил на длинном прицепе ржавую, потрескавшуюся ракету. Таксист ловко вывернул и обогнал медленно тащившийся грузовик по встречной полосе.

– Ух ты! – прижались все к окну. – Вот это огромная ракета.

– Да ерунда, – ревниво махнул рукой водитель, недовольный тем, что пассажиры отвлеклись от его рассказа. – Это какой-то ржавый старый мусор. А настоящие ракеты намного больше, и их привозят целым железнодорожным составом.

Но ракета, несмотря на свою старость, выглядела величественной и огромной, словно собиралась снова покорять космос.

– А вообще, Кызылорда – это наша первая столица. Здесь есть все. И ракеты, и море, и все, что угодно.

– Разве не Оренбург наша первая столица?

– Э-э-э, нет, – покачал головой таксист. – Первая столица республики – Кызылорда. А Оренбург – это было при автономии.

И почему-то сердито ускорил машину, рассыпая по обочине гравий.

– Вот они – ракеты пустыни, – кивнул он на, неспеша бредущих в далеком мареве, верблюдов. – Скорость небольшая, зато в своем космосе. А космос здесь везде.

И вправду космос, подумала Алма, разглядывая за окном марсианские пейзажи. И в этом есть свой космос. И в этом есть свои слова, о которых говорит таксист. Но как бы не старалась, она не могла прочитать буквы этого большой пустынной земли. Она пыталась рассмотреть каждую кочку, кустик и траву, перебирая в голову все, что знала об этих землях. Но, кроме отторжения и устойчивой неприязни ко всему тому, с чем ассоциировался юг, она ничего больше не ощущала. Как алматинка, она не любила приезжих. И хотя в городе было много и других гостей, но чаще всех ей на глаза попадались южане. Они были такими же, как этот таксист – наглые, хамоватые и грубые. И, увидев в городе автомобиль с южными номерами, она пыталась как можно быстрее пройти мимо. И в городе она почти не пересекалась с ними. А, может быть, их тоже нужно научиться читать? Может быть, за внешней обложкой, кроется вот такой философ, умудренно рассуждающий о жизни.

….

За разговорами пассажиров и убаюкивающим однообразием внешнего пейзажа Алму разморило. Веки стали тяжелыми, и ее стало клонить ко сну. Голоса, автомобиль, пески и травы – все стало расплываться перед глазами, пока не превратились в один большой, черный экран. И она, не в силах уже сдерживать себя, склонив голову к окну, незаметно задремала.

Газна, XII век.

На вечернюю прогулку султан выходил налегке, с небольшой стражей. И иногда посылал гонца за Дала Аром, чтобы «степной друг», как правитель шутливо называл его, составил компанию. За эти годы они сильно сблизились, и вчерашний невольник, проданный в рабство согдийскими купцами, настолько вошел в доверие к султану Алиму, сыну Максуда и потомку знаменитых Газнtвидов, что последний общался с ним на равных. И принять участие в его вечерней прогулке было для Дала Ара великой честью.

Но Ар был уже не вчерашний пугливый юноша, с тонкими, нежными пальцами, способными держать лишь книгу и перо. Это был уже огрубевший и сердцем, и телом человек, много раз раненный и выживший, и не раз выигрывавший сражения. Он был уже опытным воином, и его крепкие руки теперь держали не перо, а мечи и копья.

Прошло уже много лет с того времени, как он в первом бою под Гиндукушем, чуть не сбежал в ужасе от вида кровавого сражения. И, возможно, он бы и пал в первом же бою, разве мало их, безвестных мальчишек, остается на полях брани. Но, к счастью, рядом был здоровяк Браас, опытный и закаленный воин. В тот день небеса были благосклонны к испуганному юноше, и отважный рыцарь вынес раненого Дала Ара на своих плечах.

С тех пор они с Браасом из Нейменгена стали лучшими друзьями и соратниками по оружию. И в гуще ожесточенной битвы не раз спасали друг друга.

Дала Ар с усмешкой вспомнил тот первый бой, казалось бы, сущий ад из криков, крови, стенаний и груды тел. Разве он предполагал, покидая свой уютный город Дженд, что окажется солдатом чужого государства, где их, гулямов, бросали в самые жестокие сечи.