Анаида Ади - Чокнутые тоже умеют любить

Оба знали, что под словом «наших» подразумевались лишь одни загребущие руки, хозяин которых не мог прожить и дня, не ощущая шуршания банкнот и звона монет.

Тео только кивнул, не желая продолжать разговор, который вновь упирался в деньги, как и сотня других бесед с отцом.

Тео был поражён тем, что его мысли никак не мог покинуть взгляд той сумасшедшей незнакомки. Парень видел сотни печальных глаз, растерянных лиц, но этот взгляд настолько глубоко проникал в душу, что казалось, девушка была способна разгадать все его секреты, если бы смотрела дольше хоть на секунду. Взор был беглым и не ясно, куда он был направлен, мы не можем утверждать, что именно на Тео. Но эти голубые бездонные глаза скрывали больше тайн, чем у всех заключённых в больнице.

Ночью Тео не смог заснуть, он вновь и вновь проматывал в голове ту сцену в коридоре. Он ворочался, пытаясь избавиться от наваждения, но ничего не получалось. Наконец, парень не выдержал и сел на кровати. Он провёл рукой по лицу, вытерев холодный пот, встал и осторожно вышел из комнаты.

Отец и сын жили прямо в психушке на первом этаже, и то, что происходило вокруг, их абсолютно не пугало. Внизу было несколько жилых комнат, выглядели они довольно уютно, от камер с сумасшедшими их отделяли двери с кодовыми замками и несколько решёток, так что можно было спать спокойно.

Тео пошёл дальше по таким знакомым коридорам, теперь он старался ступать бесшумно, ведь его цель – специальная секция. Туда не было пропуска даже для самого Тео, который свободно передвигался по всей больнице.

Эта часть клиники почти всегда пустовала, содержание в ней было слишком дорогим, мало кто мог его себе позволить. Иногда камеры в ней оплачивало государство. В этих случаях там содержались те, кого очень сложно было назвать людьми. Они утратили человеческий облик и больше походили на животных. Помещения здесь отличались от остальных. Вместо решёток – непробиваемые стекла, стены были мягкие и ярко освещённые.

Тео ввёл код, который отлично помнил наизусть, и шагнул в другую секцию. Он подошёл к единственной камере, в которой горел свет. Посередине комнаты на полу спиной к стеклу сидела девушка. Её волосы были настолько белыми, что их сравнение со снегом было бы уместно. Они спускались до пола и окутывали хрупкую фигурку, отливая серебром при свете яркой лампы. И пусть эти локоны были спутаны, они вовсе не потеряли своей красоты.

Тео некоторое время внимательно наблюдал за её странными, неестественными движениями и, наконец, постучал по стеклу. Она резко обернулась и посмотрела на парня. Её лица Тео опять не увидел, из густой копны волос торчал лишь нос.

– Привет, как тебя зовут? – произнёс он.

– Я Эллисон… Эллисон Блэйк… – ответила девушка и снова отвернулась.

– Эллисон, а как ты оказалась здесь? – спросил он, хотя прекрасно знал ответ.

– Зачем ты спрашиваешь это? – она вновь посмотрела на парня, теперь Тео смог разглядеть почти половину её лица. – Тебя разве волнует моя жизнь?

– Меня ничего не волнует, – твёрдо сказал Тео. – Я совсем забыл, ты же новенькая и ничего здесь не знаешь. – Парень вновь нарисовал на лице свою излюбленную ядовитую усмешку. – Я Тео, и я издеваюсь здесь над всеми. Только прошу, не спрашивай зачем. Просто люблю это делать, можно сказать, что это моё хобби.

– Но это же неправильно… Люди поступают сюда для того, чтобы получать помощь, а ты только усугубляешь их состояние, – ответила Эллисон с едва заметной дрожью в голосе.

– Я сам решаю, что правильно, а что нет! – вскрикнул Тео. – Не переживай, ты следующая на очереди к моим издевкам. Так чего я медлю, начнём прямо сейчас. – Он улыбнулся уголками губ и посмотрел на руки девушки. На них было много шрамов как давно зарубцевавшихся, так и совсем свежих.

– Похоже, у кого-то сорвалось очередное самоубийство, – усмехнулся парень.

Эллисон потянула вниз рукава больничной кофты, пряча порезы.

– Подняла на себя руку… какой ужас. Это до какой степени надо сойти с ума, – усмехнулся Тео. Теперь он ожидал увидеть слёзы, услышать крики, мольбы, но ничего этого не последовало.

Эллисон поднялась с пола и неуверенно подошла к стеклу. Теперь он смог разглядеть и след от верёвки на её шее.

– Отлично, нашли ещё одну попытку! – засмеялся он. – А вены резать было страшнее, чем вешаться? Чтобы порезать вены, нужно взять хорошо заточенный нож и провести по своей коже вот так, – он провел воображаемым лезвием по своему запястью, – а потом наблюдать за кровью, которая будет течь вниз. Вначале по капелькам, а потом с огромной силой. А чтобы повеситься, нужно правильно завязать верёвку, встать на стул, продеть шею в петлю, сделать глубокий вдох и спрыгнуть. А затем испытать такое чувство, как будто во всем мире закончился воздух, а твое горло сдавливает железная рука. Я же правдиво всё описываю? Эллисон, скажи, как это, как это чувствовать свою смерть так близко? Как ты решилась на это? И что же было третьей попыткой? – продолжал Тео с противной улыбкой. И вновь он ожидал бурной реакции, но Эллисон лишь глубоко вздохнула.

– Третьей попыткой? Ты не назвал лишь одну, и она была первой. От неё не остаётся шрамов, следов на теле, ты просто летишь и в какой-то момент умираешь, – дрожа произнесла она.

– Эллис, что же ты сделала?! – усмехнулся он, повышая голос. Парень не хотел заканчивать игру, которая его так увлекала.

– А что бы сделал ты, если бы твоя мать скончалась у тебя на руках?! – воскликнула девушка. – Пойми, я не сделала ничего плохого. Я просто встала на мост и хотела шагнуть. Я хотела испытать чувство свободы, я не воспринимала это как самоубийство. Мне было всего двенадцать. Я просто хотела к ней, на небеса… За что ты осуждаешь меня?! – крикнула Эллисон. – Ты не пережил того, что пережила я! – по её щеке скатилась слеза.

Странно, но привычная ухмылка сошла с его лица, он поник. Тео так и стоял, не говоря ни слова.

– Я знаю, что это такое, – наконец произнёс он сдавленным голосом.

– Да что ты знаешь?! Твоя мать не умерла у тебя на глазах! Как ты можешь говорить, что знаешь это чувство?! – снова воскликнула девушка.

– Однажды, в детстве, я случайно разлил на кухне масло… – Эта фраза прозвучала настолько неожиданно, что Эллисон замолчала, прикусив губу. – Моя мать попросила вытереть его, а сама пошла в город, – продолжал Тео. – Я пообещал, что сделаю это, когда закончу играть, да так и забыл о её просьбе. Наигравшись, я отправился обратно на кухню. И знаешь, что я увидел?! – вдруг крикнул он, стремительно надвигаясь на девушку, будто между ними не было стекла. – Я нашёл свою мать, лежащую на полу с окровавленной головой. Вернувшись из магазина с тяжёлыми пакетами, она поскользнулась на пролитом мною масле и упала, ударившись об стол головой! Это чёртово масло не вытер я, я не выполнил её последнюю просьбу! Ты думаешь, это легко?! Думаешь, это легко осознавать, что ты виноват в смерти самого близкого человека?! Я виноват во всём, лишь я!