Галина Губайдуллина - Квакеры «Создатели рая»

Селение окружали вязы, которые в этой местности назывались белыми и ржавыми. Также много росло американских лип с крупными листьями. Встречался ясень пенсильванский с листьями, как у вишни, только с более вытянутой формой листа.

Парень разглядывал лица индейцев. В отличие от скуластых ирокезов, у делаваров тип лица больше походил на европейский, принадлежность к другой расе выдавал смуглый цвет кожи и кардинально чёрные волосы. Гордый, почти спесивый вид индейцев говорил об их храбрости воинов. Патрик ожидал увидеть раскрашенные цветной глиной лица аборигенов, но на телах делаваров пестрели лишь татуировки животных, юноша догадался, что чернилами для росписи послужила сажа. Одежда на аборигенах была не только из кожи, но и вязаная, и тканная, красиво вышитая замысловатыми узорами. Из домов высыпал разнообразный люд: среди мужчин бегали дети. Сновали женщины, чьи лица краснели от красной охры, а тела тоже украшали татуировки. Головы молодых мужчин украшали веером поднятые волосы, одно перо, у кого торчащее вверх, у кого вниз, видать в зависимости от клана. У вождей соседних племён была корона из перьев. Все туземцы столпились вокруг англичан и притихли.

К англичанам вышел вождь и глава клана Черепах – Таммани, он был избран на Совете старейшин всех делаваров главным по общению с белыми пришельцами, его голову украшало пышное перо, смотрящее вверх. А у делаваров было три клана: Черепаха, Волк и Индейка, которые подразделялись на унами (люди вниз по реке), земли которых начинаются южнее Шакамаксон; уналактиго (люди около океана), их владения – нижнее течение реки Делавэр до мыса Хенлопен, юго-восток Пенсильвании и южная Джерси; минассинау (жители каменной страны) и манси, что живут в горах Кэтскилл, где встречаются районы Пенсильвания, Джерси и южный Нью-Йорк, также им принадлежали западная часть и нижняя долина у реки Гудзон.

– Индейцы такие же люди, как мы, – начал приветствие Уильям Пэнн.

– Все люди – братья, – подхватил Маркхэм.

– Что хотят бледнолицые от нас, раз сделали столь неблизкий путь к ленапе? – осведомился вождь Таммани.

– Ленапе – индейское самоназвание, означающее: настоящие люди, – пояснил Патрику Уильям Маркхэм.

– Долгих лет всем здесь живущим.

– Всё во власти Маниту, – отвечал шаман, его одежда отличалась самыми замысловатыми и обильными узорами, к ней были нашиты также всевозможные кости и металлические предметы.

– Маниту – это местный бог? – переспросил Патрик у Маркхэма, удивляясь, что многие индейцы неплохо говорят по-английски.

– Маниту – сверхъестественная сила, коей пропитано всё: природа, животные, люди, – пояснял родственник.

– Нам нужен совсем небольшой клочок земли для создания города. Мы хорошо заплатим, – заговорил о деле губернатор Пенсильвании, – Этот город мы назовём Филадельфия – братская любовь. Мы не претендуем на лесные ресурсы, ваши угодья, пусть охота и рыболовство, как и ранее, будут неотъемлемой частью вашей жизни.

И глава делегации назвал сумму.

Вождя порадовало большое число денег, но он сомневался:

– У бледнолицых такие сладкие речи… В наших краях: мужчина сказал, сомненья нет – сделает. Вас же мы ещё очень плохо знаем…

– Дорогой друг, Тамманенд, гарантом наших слов будет торговля. Мы с радостью будем покупать у индейцев любой товар, – назвал вождя на британский манер Пэнн.

Один из стоящих рядом с вождём индейцев сетовал:

– Белые всё едут и едут нескончаемым потоком… Если их не пугает путешествие по бескрайним водам Великой Воды, и их также много, как нас, то индейцев начнут теснить…

– Или истреблять, – вставил другой его сородич.

– Только не квакеры! – возразил Уильям Пэнн, – Мы лояльны. Вам повезло, что губернатором этих мест назначили меня. Войн не будет. Будут царить процветание и взаимопонимание.

– От белых много невиданных болезней, – пугали другие индейцы, – В некоторых селениях у людей отваливается даже нос! И все гибнут… А с обезображенным лицом человек окажется призраком в мире людей, его не пустят души умерших в иной мир! Индейцев стало в пять раз меньше, чем было ранее! Много заболевших в последние годы!

Вождь решил ответственность возложить на другого:

– Надо послушать, что скажут духи шаману.

Губернатор шепнул заместителю:

– Позолоти руку шаману, чтобы духи оказались на нашей стороне.

– Можем ли мы присутствовать при обряде вызывания духов? – поинтересовался новый член совета квакеров Джон Эванс, молодой и ушлый проныра.

Шаман, которому Маркхэм тихонько сунул слиток золота, величаво произнёс:

– Белые люди могут присоединиться к красным, духи есть и у тех, и у других.

Индейцы повели гостей на поляну для обрядов. Развели костёр.

– Папа, зачем нужен этот спектакль с шаманом? – ворчал Патрик.

– Не думал, что ты такой ограниченный. Хочешь сидеть в селении и ждать ответа? Не интересно взглянуть на чужую культуру? А меня желание подняться над обыденным влечёт к шаманским обрядам.

– Реальность не может раздвоиться. Духи существуют лишь в больном воображении шамана.

Тем временем шаман закружился вокруг огня, запел басом, ударяя колотушкой в бубен.

– Твой отец был великим мореплавателем. Вижу вокруг него много золота, – глядя в глаза Уильяму Пэнну, сообщил шаман, затем приседая и припевая гортанным голосом, отошёл опять к костру.

– Вот объясни мне, сын, тогда почему колдун без усилий угадывает события прошлого? Нет, в его общении с потусторонним что-то есть. Он общается с кем-то невидимым, кто всё знает о каждом живущем.

– О чём поёт шаман? – спросил Патрик у стоящего неподалёку индейца.

– Восхваляет духов, восхищается их достоинствами, силой, называет по именам, льстит. Он в песне рассказывает, как гоняется за злым духом то в небесах птицей, то в воде рыбой. Вот поймал духа и прижал бубном к земле. Теперь будет спрашивать о будущем. А вообще бубен – это средство передвижения в мире духов, как конь или олень. Колотушка играет роль плети, чтоб подгонять скакуна. Кожу бубна шаман смазывает-подкармливает молоком и отваром из трав. Каждый узор или нашитый предмет на одежде шамана, как для вас, белых, медали и ордена, они говорят о доблести и успехах врачевателя, охотника и предсказателя.

– Шаман имеет статус вождя? – поинтересовался Уильям Пэнн.

Индеец пояснял:

– Шаман выше простых смертных, духи разрезали его тело и пересотворили его, воскресив.

– Временами он похож на сумасшедшего, – заметил Патрик.

Индеец кивнул и рассказывал дальше:

– Так и должно быть. Всегда человек, вступающий на путь врачевания с помощью духов, ведёт себя неадекватно, странно. Кто-то бродит голым по лесу, другие часами сидят, оцепенев, глядя в одну точку, кто-то сидит на дереве и поёт, но после того, как духи их переделают, их странности пропадают. Лишь во время танцев дух-покровитель вселяется в шамана и заставляет кричать и кривляться.