Агния Аксаковская - Ли Лу Би. Книга о трёх девушках

Жанно поиграл бровями.

– Ну, я не такой… чтоб уж очень самонадеянный. Но…

(Смех. Не очень умный. Но и не совсем глупый.)

Рене сердито поддразнил:

– Э-э… Дядюшка, простите, но вы – старый дурак.

(– Будешь ругаться, – вставил Жанно, – я тебя на папильотки накручивать не буду.)

– Она сделала тебе подарок. Понимаешь? И глаза колоть не стала, подарила от души, да и всё.

– М-м. Знаешь, старик, у тебя сложилось превратное представление. Человек, который затащил меня в галерею, по-моему не помышлял ни о каких там прэзентах, а упорно думал о том, как бы меня, культурно выражаясь, уездить. Не знаю, как вы с Беатрикс поднимались ко вратам Небесного Блаженства, а надо мной так измывались, что страшно сказать. Только за ноги, как Буратино, не подвешивали. При этом над ухом у меня всё время раздавалось рычание, а изредка Адский Смех. А ты говоришь – подарки. Вполне возможно, что эта кровушка (Жанно ласково потрепал плащ) натекла из повреждённых частей именно моего тела. Меня не берегли, нет. На мне живого места нет, если хочешь знать, милое ты дитя. Где уж мне было во время этих гонок заметить, что кто-то там, оказывается, Девственно Чист и Исполнен Невинности, которую нарочно, видите ли, приберёг, чтобы сыграть мной партию в кости.

Жанно вздохнул.

– Лишь бы поздорову ноги унести.

– Жанно, у тебя в глазах любовь, когда ты говоришь о ней. Я раньше никогда такого у тебя не видел.

Рене затих и заговорил снова не сразу.

– Значит, ты считаешь, что невинность ничего не стоит.

– Не ведаю, дружок, не ведаю. В моём случае – ничего.

– А в моём случае? – Как-то жалобно спросил Рене.

Жанно ответил без малейшей игривости:

– О, в твоём случае это – чудесно. И тебя, и Беатрикс это несказанно умилило и добавило вашим возвышенным и страстным желаниям остроты и прелести. Видишь, как я умею выражаться? Мне, кажется, вы с Беатрикс склонны к сентиментальности. Ты – сильнее, она – чуть меньше, всё-таки сценки пишет и должна иметь трезвую голову. Вот тебя-то я могу поздравить без всяких. Ты получил прекрасный Подарок.

Рене промолчал.

– Это так сильно на тебя подействовало?

– Да. – С трудом ответил Рене, повесив голову. – Когда человек хранил то, над чем ты всё-таки посмеиваешься, для Той Единственной, Которая… Только для Бэти… даже если бы она никогда не захотела меня… И вдруг, оказывается, что она – человек, который всё на свете знает. Знает так, будто сама создала этот свет. Она…

– Что? Беатрикс?

Жанно был ошарашен.

– Что касается тебя, я не удивлён, и уж, конечно, не стал бы над этим посмеиваться. …В этом, – после молчания, изрёк он, – что-то есть. Но вот Беатрикс. Как это круто… Тебе обидно?

– Да. – Спокойно сказал Рене. – От этого моё счастье ещё ярче, ещё ослепительней – но мне обидно.

Жанно думал.

– Знаешь, старичок, это очень странно . Не подумай, что я хочу тебя утешить. Беатрикс слишком славная, чтобы оскорблять её, утешая тебя, дурака. Но… Чёрт, ЭТО ОЧЕНЬ СТРАННО. Рене, это какая-то загадка, и потом Беатрикс тебе, конечно, всё расскажет. Возможно, это было нечто вроде насилия. Ц! …Когда-то давно. Очень. Не знаю. Я сказал на тот случай, если Беатрикс тебе скажет, а ты ж вон сразу зубами заскрипел.

– Лучше бы это был десяток романов.

– Вот это ты хорошо сказал.

Оба скованно молчали, пока Жанно не встрепенулся.

– А где ж наш одинокий пенсненосец?

– Он подышать пошёл, – вспомнил Рене.

– Причём как-то резко. Уж не стало ли ему худо? За это время можно было всосать весь воздух вплоть до выпуклых границ. …Да, кстати, невинный ты наш. А Лусинда?

Рене вскочил, как только может вскочить высокий и неуклюжий человек.

– Я не могу об этом говорить.

Дверь открылась.

Глава двадцатая,

в которой, хотя Венсан и возвращается,

но тут же хочет снова уйти, а в результате остаётся.

– Ага, вот и Венсан. – Приветствовал Жанно. – Выглядит ещё плоше. Кислород не пошёл ему на пользу.

Венсан, не глядя на друзей, сухо констатировал:

– Все запасы спиртного в этом доме, как я понял, сосредоточены под этой раскладушкой.

– Ты правильно понял. – Поощрительно заметил Жанно. – Можешь не смотреть с нескромной жадностью на мои сапожки. Повторяю, вы ничего не получите, если не представите какого-либо весомого довода.

– Что ты называешь весомым доводом? – Придрался Венсан.

– Нечаянную, но всеобъемлющую радость.

Венсан приспустил пенсне, высокомерно оглядел сапоги полководца и вернул стёкла на место.

– В библиотеке дядюшки, которая так же перешла ко мне по наследству, я нашёл несколько книг по юриспруденции. От нечего делать я листаю их за одиноким ужином. Так вот, драгоценный, с точки зрения науки твоё определение страдает неточностью.

– Нуу… Если кто из вас почувствует, что он счастлив.

– Я счастлив.

Отозвался Ренюша и под сакраментальным взглядом Жанно поспешно добавил:

– …но пить я не хочу.

Теперь он попал под взгляд Тео и хмыкнул слегка растерянно.

– То бишь…

Нечаянно бросил взгляд под раскладушечку, а Тео – на Жанно.

– Если бы кто из вас почувствовал Нечаянную Радость, – выпутался помудревший Рене, – я бы не отказался составить ему компанию.

И он добродетельно примолк, никуда не глядя.

– А я несчастен. – Сердито глянув на Рене, заявил Тео. – Ибо вы действуете мне на нервы своим видом и запахом. Да, да – и запахом. В этой комнате пахнет разделённой любовью, а я, как все ленивцы, избегаю острых ощущений.

Жанно подытожил:

– Словом, вы оба только и думаете, как бы бесстыдно и нагло надрызгаться. … Ладно, я пошёл. Хочу помыть своё тело, чтобы Венсан не нервничал, и тебе советую сделать то же.

В дверях поведал:

– Ежли какая гадина одним пальчиком тронет мою хорошенькую бутылочку…

Лбом открыл дверь и молодцевато вышел, с явным намерением выдавить оба косяка плечами.

Слышно, как по мере продвижения офицерского тела по старинному и тёплому дому всё рушится и падает, вдобавок голос Жанно во всю мочь запел:

– Любимый горадд

можит спаать

спакойнаа!!!

Запев оборвался где-то в глубине интерьера под глухой треск и омерзительный скрежет. Стало тихо, и оба ощутили необъяснимое смущение. Венсан явно чувствовал себя неуютно и даже огляделся, будто из-за гербариев мог вылезти рудрапраягский леопард-убийца.

– Пойду-ка я, пожалуй. Рене, мои поздравления. Рад за вас, мальчики, сволочи.

– Да ты что? Куда? – Изумился Рене. – Я думал, мы всю ночь провеселимся. Нам теперь ещё лучше вместе будет, дружище… Я вас, ребята, ещё сильнее полюбил. – Горячился мальчуган.

– Взаимно. Взаимно, старик. – Изысканно уверил бездельник.

Состоялось рукопожатие.