Жанна Курсунская - У кого как...

– Два твоих имени.

– И все, что нас ждет в будущем.

Равиэла моет мне яблоки и сливы. Аккуратно вытирает фрукты белоснежной салфеткой, складывает в пакет... Она так ухаживает за мной, так бережет, словно я сделан из тонкого хрусталя. Когда думаю, что жена – часть меня, действительно не могу точно сказать, какая именно часть. Равиэла, наверное, чувствует, что я зеница ее ока... Может быть, она дарит мне невостребованную заботу и нежность к нашим неродившимся детям?..

Собираюсь на месяц в армию – как положено, раз в год. По старой привычке заехал вчера в ювелирный магазин, чтобы купить жене подарок к возвращению. Равиэла давно мечтала о рубиновом колье. Увидел его на витрине и тут же вспомнил о Синди. Вчера в ресторане она была в бархатной кофточке точно такого же цвета. Без украшений... Это особенно бросалось в глаза из-за глубокого выреза. Представил, как надеваю колье на Синди. И захотелось надеть его на нее сию минуту. Продавщица заметила мой взгляд, принялась расхваливать рубины:

– Ручная работа, единственная вещь в своем роде.

– Неужели второго такого нет во всем мире?

– Нет, – безапелляционно заявила девушка, словно сама сделала колье прошедшей ночью.

– Жаль... – разочарованно произнес я.

– Почему?

– Мне нужно купить два одинаковых.

– Да? – Девушка явно оказалась в тупике. Достать второе – значит сознаться во лжи, не достать – потерять в прибыли.

Я заинтересованно наблюдал за ее метаниями, но замешательство молодой коммерсантки длилось недолго. Взяла счетную машинку и замелькала пухленькими пальчиками по темным кнопкам: – Если покупаете второй браслет, то получаете большую скидку.

...Равиэла относит фрукты в мой походный рюкзак. Мечтаю об армии, как о панацее. Надену военную форму, зашнурую грубые ботинки и сбегу от всех проблем на целый месяц. Мысли об армейских друзьях, солдатских пошлостях, мужском быте приводят меня в восторг. Радостный, вхожу в комнату. Равиэла как-то поспешно затягивает шнурки рюкзака, торопливо произносит:

– Ну, вот ты и готов, Эфраим, давай присядем перед дорогой.

Садимся рядом, думаем каждый о своем. Губы Равиэлы чуть шевелятся. Молится о моем благополучии. Первая встает:

– В добрый час...

Спускаемся к машине. Птичий гомон обрушивается на нас веселым водопадом. Воробьи беспорядочно снуют в апельсиновом дереве. За пять лет оно так вымахало, словно его поливают живой водой, а не обычной струей из шланга. Говорю об этом жене. Она счастлива.

– У тебя легкая рука, – целую ее мягкую ладонь, – береги себя, я позвоню вечером.

– Главное – ты береги себя. Не будь мальчишкой, не бросайся везде первым.

– Перестань, Равиэла, о чем речь!

– Эфраим, – жена серьезно смотрит мне в глаза, – без тебя моя жизнь не имеет смысла...

С двенадцати часов самые дешевые телефонные разговоры. Задумчиво смотрю в ночное небо. Жду полночи. Каждые десять минут мимо проплывают сверкающие точки самолетов. Раньше я путала их с падающими звездами, торопилась загадать желание, пока не поняла, что воздушная трасса проходит неподалеку от моего дома.

Полчаса назад звонил Эфраим. Мы говорили о глубине религиозного знания. Он убеждал:

– Двухлетний ребенок подставит пальчик к огню, обожжется и больше не будет этого делать. Малыш незнаком с законами термодинамики, однако у него уже есть свое знание об огне. Семнадцатилетний юноша уже знает о силе огня. Он знает, что существуют ожоги разной степени. Сорокалетний мужчина понимает, что если серьезно обожжет палец, то не сможет работать, содержать семью, кормить детей. Казалось бы, незначительная вещь может в корне изменить его жизнь.

– Именно это и происходит с тобой сейчас. Ты постиг новый уровень знаний, чувств и теперь не можешь жить по-прежнему. Потому так охотно помчался в армию.

– Меня призвали, – слабо защищался Эфраим. Внешне это выглядело чистой правдой... Старинные часы бьют полночь. Вхожу в Интернет.

Ринат направила глаз видеокамеры на сияющий бриллиант магендавида.

– Привет, родная! Хотелось бы увидеть тебя, а не подвеску.

– Привет, Синди! – Сестра сияет не меньше бриллианта. – Я так соскучилась!

– Я тоже.

– Даже подумываю продать клуб и переехать в Иерусалим.

– Здравая мысль...

– Наоборот. У меня ведь нет никакой специальности.

– Зато есть организаторские способности. Окончишь курсы. Сватовства, например. У тебя это хорошо получается.

– Что, свадьба не за горами?!

– Оставь, у меня трудный случай.

– А у кого он легкий? Ну, так что с Эфраимом?

– Сплошные панегирики его святой жене.

– Но ведь он мечтает о ребенке. Так забеременей и сознайся в слезах!

– – Ринат, мы же не в театре.

– Ну и что, нормальная женская хитрость, старая, как сама жизнь. Нужно бороться за мужчину, а не быть покорной овечкой. Вот жена его, между прочим, борется.

– Чем это, интересно?

– Хотя бы своей святостью.

– Унизительно цепляться за мужика с помощью ребенка.

– Конечно, легче смотреть на звезды и загадывать желания, чтобы кто-то наверху за тебя все сделал, а ты будешь выглядеть гордой и благородной.

– Ринат, не выкраивай на меня свое платье, лучше постарайся разглядеть мое.

– Твой король голый и жалкий.

– Да, ты права. Мой король плачет, глядя в черное небо...

– Когда ты виделась с Эфраимом?

– Три недели назад. Он сейчас в армии.

– Наивная дурочка! Разве можно позволять мужчине такие долгие расставания. Отношения-то абсолютно непонятные!

– Ринат, у меня впечатление, будто по ошибке попала в Бюро добрых советов. Может, хватит?

– Мужчину нужно держать на коротком поводке, в дистанции обозримого видения, иначе кто-нибудь другой перетянет. Поезжай к нему немедленно! Нагрянешь – нежная, неожиданная, как Красная Шапочка.

– Может, как папа Карло? Если честно, мне хочется закрыть эту историю.

– Может, ты его не любишь?

– Наверное, недостаточно, чтобы пытаться совершать действия, на которые не способна. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– О чем? Есть ли жизнь на Марсе?

– Нет... Например, о сокровенных желаниях.

– Чего ты хочешь?

– Не знаю точно... Водки выпить.

– Глупо чокаться о компьютер.

– Попробуем?

– У меня «Смирновская».

– И у меня. Хорошее совпадение!

Разливаем ледяную жидкость в хрустальные рюмки, лихо выпиваем залпом. Сибирская школа... Когда нам было шестнадцать и пятнадцать, родители боялись, что в молодежной компании парни напоят нас и мы наделаем глупостей. Отец научил меня и Ринат пить водку и не пьянеть. В двадцать семь пришлось переучиваться. Какой смысл употреблять алкоголь, если это не помогает расслабиться, отключиться от проблем хотя бы на короткое время...

Сестра исчезает в голубом пространстве компьютера, и я делаю то, что трезвая не позволила бы себе никогда.