Ульяна Соболева - Краденое счастье

— Кисаа, моя девочкаа, — Дима бросился ко мне, схватил за плечи, прижал к себе, — как же я переживал. Как ты здесь оказалась? Я заберу тебя домой. Ты не представляешь, как нам тебя не хватает. Только о тебе и говорим целыми днями. Почему ты пропала? Куда? Я везде звонил…оборвал телефон в твоей гостинице!

— И что они сказали? — спросила скорее на автомате, чтоб хоть что-то сказать. На секунду он опешил.

— Что?

— Что тебе сказали в гостинице?

— Сказали…сказали, что ты в другом филиале и тебе передадут что я звонил. Тебе передали? — я разжала руки, ощущая, как внутри становится холодно и пусто. Становится как-то мерзко до липкости и хочется помыть руки, — Не передали, да? Вот гады!

— Да…гады…

Дима никуда не звонил. Потому что нет никакого филиала…

— Я хочу развестись с тобой. — сказала и поняла насколько это правильно.

— Конечно не передали, им не простых смертных. Они крутые, они…

— Слышишь меня? Я хочу с тобой развестись!

— Не понял!

— А что здесь непонятного? Я хочу развод. — в третий раз повторила и посмотрела ему в глаза, видя, как выражение приторной нежности быстро сменяется раздражением и злостью. Как сверкают его зрачки.

— Какого еще развода? Что за бред! Ты перегрелась в этой дыре? Давай собирайся и поехали домой. Хватит прохлаждаться!

Кивнул головой на дверь.

— Я никуда не поеду мне и здесь хорошо. Это конец, Дима.

— Какой еще конец? А долги кто раздавать будет? Я один? Как тратить так вместе, а теперь она в кусты? Хитрая какая. Не думал, что ты ушлая настолько, Татьяна.

— Какие кусты? — смотрела на него и ощущала, как мною овладевает отвращение, как всю корежит от неопрятного ощущения. — Какие траты? Тратил деньги ты! А я их даже не видела. И кредиты тоже брал ты, и квартиру нашу закладывал тоже ты. Поэтому и платить будешь ты.

— Чтооо? — подался вперед и схватил меня за локоть, опрокидываю чашку с кофе. — Я? Решила слиться, да? Оставить меня в заднице самого? Нет, моя дорогая. Сначала отработаешь, выплатишь со мной кредиты, а потом можешь катиться.

Он так разозлился, что его глаза вылезли из орбит и на губах появилась слюна.

— Я не стану ничего выплачивать. Ты больше не получишь от меня ни копейки. Сам ищи деньги и сам рассчитывайся с долгами. Все что я могла я уже сделала для тебя и для твоей семьи.

— Что ты сделала? Дала деньги для Гошки? Так это не мне знаешь ли! Я с тех денег ни хрена не увидел! И между прочим рисковал своей шкурой и ездил за ним… а они…

— Это твоему племяннику! Понимаешь? Гошке! Не кому-то там на улице. Ты мог…мог и спасибо мне сказать.

Закричала и на нас все обернулись. Дима сжал мою руку.

— Никакого развода не будет.

А потом осмотрел меня с ног до головы. И рот скривился в злой ухмылке.

— Хорошо выглядишь. Ты себе хахаля нашла? Да? Еб**ся здесь с кем-то? Вот почему развод? Где он?!

— Ты с ума сошел? Кто он?

Я пыталась выдернуть руку, но Дима держал ее изо всех сил. От него воняло каким-то мерзким незнакомым парфюмом и сквозь него пробивался запах пота. Как будто он несколько дней не мылся. Значит …поссорился с Сашкой и негде было вымыться. Меня затошнило так внезапно, что я вся похолодела и покрылась липким потом. Вырвала руку и бросилась в туалет. Меня выворачивало несколько минут. Потом я полоскала рот и умывалась, а когда вышла из уборной, Дима схватил меня за плечи и придавил к стене.

— Ты беременная, да? Отвечай, сука! Ты залетела?! Смотри на меня и говори!

Я закусила губу, оглядываясь беспомощно по сторонам, но как назло возле туалета никого нет, а Дима явно вне себе от ярости, его всего трясет и глаза кровью налились.

— Отвечай! Или я тебе сейчас все кишки переверну. — замахнулся кулаком, и я инстинктивно руки к животу прижала.

— Говори! Иначе выбью из тебя правду!

— Да! Беременна! Не от тебя! Поэтому требую развод!

— Сукаааа! Ну и тварь! — ударил меня по лицу так что лопнула губа и я тут же тронула ее языком, Хоть бы он сильно не разозлился и не ударил в живот. — Знаешь что…заплати мне и я дам тебе развод.

И глаза тут же заблестели по-другому. Даже ярость на мгновение схлынула. Он снова играет. Точно играет. И мне наврал, что завязал…у него снова неприятности и он приехал ко мне не ради меня, а в надежде, что у меня что-то есть.

— У меня нет денег, Дима. Ни копейки.

— Лжешь!

— Нету…я здесь нянечкой работаю за грошИ. Уезжай. Все кончено. Прости…Я больше тебя не люблю. Давай все мирно решим и разойдемся. В память обо всем хорошем. Спокойно. Как цивилизованные люди.

— Прости…прощения она просит. Сука. Вот ты кто. Шлюха и сука. От кого залетела? Кто тебя вздрючивал? Пусть он заплатит за тебя. И так уж и быть я дам развод.

Навис надо мной, а я чувствую, как его злость фальшью отдает. На самом деле он злой не потому что у меня кто-то есть и я беременная. Он злится, что я не даю денег.

— Не важно…это уже не важно. Не знаю кто отец. Нет отца. Есть я и все. А у меня нет денег, Дима. На этот раз действительно нет.

Долго смотрел мне в глаза, снова с ног до головы изучил и пришел к выводу, что денег и правда нет. Увидела по разочарованию на лице и опустившимся уголкам губ.

— Ясно. Тварь ты. Я с тобой рядом с самого начал…всегда. А ты! Да пошла ты…шалава! Не нужна ни ты, ни деньги твои. Сучка!

Развернулся и пошел к машине, вышвырнул цветы. Сел за руль, вдавил педаль газа. А я, тяжело дыша, прислонилась к стене справляясь с еще одним приступом тошноты. Ну вот и все. Все…Да, рвать связь всегда непросто, всегда больно. Даже если любви уже нет. Даже если уже все закончилось. Люди прирастают к нам и отдирать их и убирать из своей жизни — это больно. Потому что есть общее прошлое, есть воспоминания, есть много общего. Но я больше не видела себя рядом с Димой. Я скорее видела себя одну. С дедом Мазаем, с Грозкой и с моим ребенком. Здесь. В этом ином мире.

Домой вернулась, прикрыв синяк возле губы волосами, попыталась прокрасться в ванную, чтоб там замазать его тональным кремом, но дед вышел мне навстречу с закатанными рукавами и полотенцем через плечо.

— А я раньше вернулся с работы. Сегодня сменщик мой дежурит. Я и забыл совсем. В голове одни дырки. Склероз. Так что будем обедать. ВнучкА моего надо вкусно кормить.

Я принюхалась к аромату с кухни и в животе зурчало.

— Картошкой?

— Дааа.

— Жаренной?

- О дааа. Как ты любишь. С грибочками и селедочкой.

А потом улыбка пропала и ко мне дернулся, волосы с щеки убрал и брови седые на переносице сошлись.

— Кто это сделал?

— Муж…приезжал сегодня. Сказала ему о разводе. Он обычно…он сдержанный, и я не знаю почему так разозлился и…

— Не ищи оправданий, Таня. Если мужчина поднял руку на женщину ему нет никаких оправданий…точнее есть. Одно. Он уже не мужчина, а мразь последняя. Я по своим связям пробью и тебя с ним быстро разведут.