Марго Генер - Частицы магии. Огонь

– Какое одолжение, – фыркнула Гленна.

Я слушала, как они спорят, но слова доносились, как из-за стены потому, что внимание сконцентрировалось на Клаусе. Тот стал похож на восковую статую и механически шевелит руками, помогая Дайне прийти в себя. Глаза не мигают, взгляд стеклянный, а пальцы трясутся, как у пойманного вора.

Пока Лодин был занят Гленной, я приблизилась к подмирцу и проговорила тихо:

– Клаус, я… Мне…

Он неожиданно поднял на меня взгляд, полный боли, на какую моему опыту, он не мог быть способен. Помогая Дайне сесть, он проговорил бесцветным голосом:

– Он был моим младшим братом.

– Ох, Клаус…

– Я вырастил его, научил всему, что знаю сам, – оборвал он меня. – И он выбрал не тот путь. Сам выбрал. Но…

Его голос оборвался, голова опустилась на грудь, он отвернулся и вцепился пальцами в волосы. Сердце сжалось от бессилия и ужасного, жгучего чувства, которое могло бы спалить не только Звенящую Долину, но и весь Нижний мир в придачу.

Захотелось упасть на колени рядом с Клаусом, обнять его и сказать, что все будет хорошо, что это кошмарный сон, а когда проснется, не будет никаких стихий, Трехмирья и инквизиторов.

Но едва протянула к нему руку, ноздри затрепетали от запаха. Не такого резкого, но очень приятного, теперь он кажется легким флером розовых кустов.

– Ребята… – позвала я, оборачиваясь к зарослям рогоза.

Лодин с Гленной продолжали ругаться.

– Одолжение? – спросил он. – Я хотя бы знаю, что делаю. А из-за тебя мы, похоже, потерялись в одних из самых больших плавней миров!

Я продолжала удаляться в заросли, чувствуя, как запах становится все приятней и мягче. Позвала снова:

– Ребята.

Но Лодин и Гленна сцепились, как настоящие близкие родственники, которые прожили бок о бок не один десяток лет. Даже отойдя так далеко, слышу сопение обоих.

Гленна фыркнула.

– Прям, самых больших. Что, прям самых?

– Не знаю, – бросил черноволосый. – Но посмотри сама, тут сплошные заросли и вода.

Я остановилась, подняв взгляд и застыла, не решаясь моргнуть. Во рту пересохло, колени затряслись, а в глазах защипало. Захотелось рухнуть на колени и возносить молитвы всем богам, каких помню, рыдать и смеяться одновременно.

– Ребята! – только и смогла прокричать я в третий раз.

– Что? – хором отозвались Гленна и Лодин.

Споря и пререкаясь они приблизились и застыли, потом подошли остальные и тоже замерли в благоговейном оцепенении.

Перед нами высотой метров в пять крутится столб, в который может поместиться лошадь. Поверхность исходит всеми цветами радуги, мерцает и искрится, словно праздничная накидка верховного мага, и вовсе не понятно, почему этот столб не видно издалека. Лишь оглянувшись, заметила за зарослями рогоза что-то вроде силового щита, который скрывает столб от внешнего мира.

Внутри столба повис шар. Грани переливаются, как зеркало, отражая и преображая все, что попадает в поле обзора.

– Как красиво, – прошептала я.

Гленна и Лодин забыли друг о друге и таращатся во все глаза.

– Поверить не могу… – проговорил черноволосый восхищенно. – Мы дошли. Мы нашли!

Из-за зарослей показался Клаус, все такой же бледный и потерянный. Когда увидел сияющий столб с радужным шаром внутри, пару минут разглядывал бесстрастно и равнодушно, словно из него вынули сердце. Потом во взгляде все же мелькнуло нечто привычное, похожее на Клауса, который во всем пытается найти суть, то, что отличает его от всех встреченных мною подмирцев. И даже от Яна, который был его братом.

Уголок губ дрогнул, словно дернулся нерв, но мне хотелось верить, что это слабая попытка улыбнуться.

– Это она, – произнес Клаус ровно. – Точка сборки. Зерно мировой оси.

Все так же вглядываясь в радужный шар, он медленно приблизился к столбу и протянул руку. Послышался вскрик, Клаус отдернул ладонь и спрятал подмышкой. Я подбежала и потребовала, чтобы показал руку.

Подмирец отказался, пришлось силой вытащить ее. Ладонь оказалась обожжена, словно он схватился за меч, который только выковали. Кожа покрылась волдырями, кое-где сморщилась и слезла.

– Нужно обработать, – сказала я.

Клаус поморщился и кивнул.

– Нужно. А… зараза, как печет.

Подошла Гленна и взяла его ладонь из моей.

– Я займусь, – проговорила она неожиданно участливо. – Я умею обрабатывать раны. И заживить помогу.

Они отошли в сторону, послышался треск ткани. Брюнетка отрывала от подола лоскуты, чтобы потом перевязать рану, пока Дайна поливала ее превращенными в воду волосами. Я ощущала легкий укол ревности, но понимала, что лучше них с лекарскими делами никто в нашем отряде не справится.

Слева появился Лодин, красивый и статный в свете силового столба, который предусмотрительно стоит для защиты цветка от вторжения и любопытных глаз.

– Давай, – подбодрил он. – Кроме тебя его никому не достать.

– Мне так жаль, – проговорила я, глядя как Гленна с Дайной обрабатывают ожог Клаусу. – Лодин, это ужасно. Ужасно. Я так понимаю его боль. Я ведь отправилась в Подмир для того, чтобы мой дом, мои родные были в безопасности. А он потерял…

Воздух в груди застрял, я замолчала, не сводя взгляда с Клауса. К горлу подступили рыдания, а огненные муравьи под кожей превратились в гигантских жуков и застыли на месте. Лишь через минуту удалось взять себя в руки.

– И самое ужасное, – продолжила я сдавленно. – Это все из-за нас. Из-за меня. Почему? Почему он пошел на это?

– Ты прекрасно все понимаешь, – отозвался Лодин неожиданно мягко. – Он знал, чем это все грозит. Надеюсь, что знал. Но ты должна помнить, что от нас, от тебя, зависит судьба Трехмирья и вселенского равновесия. Очень советую обдумывать каждое движение. А сейчас возьми себя в руки и забери цветок.

Душа сжалась. Я снова посмотрела на Клауса и наши взгляды встретились. В эту секунду поняла, если бы ему дали возможность, он поступил бы так еще раз.

Подмирец коротко кивнул и указал взглядом на столб света. Глубоко вздохнув, я сделала шаг.

Неожиданно раздался выстрел, пуля просвистела прямо над моим ухом. Мы замерли.

– Не двигаться! Всем не двигаться я сказал!

Мне все же удалось чуть повернуть голову. Из зарослей рогоза вышел Посредник с пистолетом, направленным прямо на меня. На глазах пластинки, похожие на пластинки Яна, только прямоугольные. Я горько усмехнулась тому, что сразу не сопоставила одно с другим.

Потом показался Черный Ян, тоже с пистолетом, но держит его вниз, а сам смотрит на меня черными круглешками. Краем глаза успела заметить, как расширились глаза Клауса.

– Ян, ты жив… – проговорил он.

– А ты уже порадовался? – хмыкнул пластинчатый.

– Что ты несешь? – вытаращив глаза, спросил Клаус.