Юлия Панченко - Возмездие (СИ)

Нельзя сказать, что город оставался чужим, нет, постепенно он открывался: знакомил с извилистыми, узкими мощенными улочками, где торговали картинами и разнообразным хенд-мейдом. Радовал ресторанами, библиотекой, бакалейной лавкой, где я полюбила бывать; ветреной набережной. Город был независим — приходилось плутать, разглядывая карту, мерзнуть, возвращаясь к отправной точке и пересаживаться на разные ветки метро. В этом хмуром, холодном стане жили сотни тысяч таких, как я — обыкновенных, усталых, замерзших людей с обветренными лицами, так что за дело ему было до очередной гостьи? Он был горд и переменчив: иногда снисходил до жалости и подталкивал ветром в спину к хлебной пекарне, где готовили умопомрачительные на вкус французские булочки, а иногда злился и бросал горсть колючего снега в лицо. Он был разным, но уже не чужим.

Пусть ничем кроме знакомства с городом не могла похвастать — я не завела друзей, не особенно сблизилась с коллегами, одинокой себя все равно не ощущала. И все же, настойчиво смотреть мне в затылок было совершенно некому. Да, я не могла вообразить — кого настолько заинтересовала, потому что ощущение дразнило. Навязчивое, иррациональное, оно заставляло зябко дергать плечами и плотней кутаться в шарф. Нутро словно замерло в преддверии чего-то волнующего, опасного. Наяву стала понятна фраза «кишки сводит», ведь у меня сводило. От предвкушения, необъяснимого, неописуемого.

Неведомое играло со мной в прятки, где бы я ни была — на мостовой ли, в магазине или в вагоне метро. Неведомое трогало за плечи, от чего по шее бежали мурашки, и шептало на ухо: «ну же, обернись, тебя ждет кое-что интересное. Я — жду, пока ты осмелишься обернуться». Неведомое врало: позади всегда была пустота.

Я всерьез подумывала купить себе какой-нибудь дневной транквилизатор, чтобы унять расшалившиеся нервы, но, даже «Гидозепам» отпускали по рецепту, а на прием к врачу я идти не хотела. Чувствовала, что с моими страхами, тревожными состояниями и навязчивыми идеями выйти из кабинета смогу только прямиком в стационар.

Тогда на мосту это интуитивное, параноидальное ощущение достигло пика. По телу даже не дрожь прошла — рябь. Обернулась резко, сильно вцепившись руками в перила позади себя. Но, мостовая пустовала — как и всегда. Поблизости никого не оказалось.

Редкие проезжие машины давали о себе знать задолго до того, как появлялись из-за поворота.

Через дорогу находился популярный ресторан. Огни вывески призывно мигали золотым светом, приглашая вкусно отужинать. На парковке около ресторана стояла одна-единственная машина: высокий, тонированный внедорожник.

Оглянувшись по сторонам, отцепилась от перил, и будто кто в спину подтолкнул, я направилась в харчевню.

Метрдотель встретил меня улыбкой и быстрым, профессиональным взглядом окинул с ног до головы. Не знаю, понравилось ли ему увиденное, но, рассмотрев покрасневший нос и влагу от бриза на одежде, улыбаться он стал как-то покровительственно. Усадил у окна, за уютной ширмой и предложил меню. Рядом тут же оказался официант — молодой и улыбчивый, с вихрастыми русыми кудрями. Он приветливо улыбнулся и принялся рекомендовать фирменные яства. Есть особо не хотелось, поэтому от горячего я отказалась, заказав кофе с молоком и яблочный штрудель.

Пока готовили заказ, осмотрелась. Бывать ранее в этом заведении не приходилось, оттого я и принялась вертеть головой. Интерьер был выполнен в классическом стиле с некоторыми современными мотивами, что только добавляло уюта и лоска. В воздухе приятно пахло лимоном и едва уловимо базиликом. Мелькнула мысль, что Счастливчику бы тут понравилось, жаль, что не взяла его с собой сегодня — вдвоем всяко веселей. И безопасней — шепнула паранойя.

Принесли кофе. Он оказался ароматным, приправленным специями, хоть я и не просила. Впрочем, делать замечание не сочла нужным — напиток пришелся по душе. После вечерней прохлады густой, дымящийся напиток приятно согревал, оставляя на языке легкую горчинку.

Попивая кофе, я вертела в руках чашку, смотрела в окно и недоумевала — что тут делаю? Дома меня ждет кот, килограмм клубничного мороженого, теплый плед и новый сезон «Шерлока», а я вот тут — сижу в дорогом ресторане. Одета не по случаю, без должной компании, пью напиток, пусть и приятный, но все же… не планировала я этого похода в ресторан, и ситуация в целом — получилась совершенно странная.

Недоуменно покрутив головой, я собралась было расплатиться, как вдруг послышалась близкая мелодия зазвонившего телефона. Через секунду раздалось приятное «слушаю» и последовавшие далее реплики чужого разговора.

Сперва я подумала, что почудилось, но через мгновение, когда голос раздался снова, всё во мне замерло.

Давным-давно, в прошлой жизни даже, когда я училась в школе, родители — они тогда еще были живы, предложили попробовать себя в музыкальном искусстве. Затея показалась любопытной — помнится, музицировать я любила. Самозабвенно распевала романсы, стоя перед зеркалом и держа в руках круглую мамину расческу вместо микрофона. Как знать, была ли то инициатива родителей, утомившихся слушать «Ветер с моря дул», или это соседи посоветовали занять девицу чем-то полезным.

На первом занятии, учитель, проигрывая на фортепиано незатейливую мелодию, попросила ее напеть. Услыхав ответ, она заинтересовалась и сыграла новую. Таким образом мы развлекались минут сорок. Позже я услышала, как преподаватель говорила матери:

— У вашей девочки абсолютный слух. Плюс ко всему, редко встретишь такой интересный голос…

Музыкальной карьеры у меня не сложилась. Фортепиано я осваивать поленилась, выбрав гитару, но в скором времени, и эти редкие спевки пришлось оставить — близились экзамены, выпускной.

Бросив вокал, пела в университете иногда, на редких вечеринках, но в целом выступать на сцене мне быстро наскучило.

А вот слух, он и, правда, оказался абсолютным. Единожды услышав мелодию, я могла напеть ее спустя неделю, не сбившись ни в одной ноте.

И голос, тот, что услышала в ресторане, он был знаком до последнего тона и навсегда отложился в сознании до мельчайших интонаций.

— Я услышал тебя, Стас. Да, договорились, — говоривший рассмеялся в ответ на реплику невидимого собеседника, а я сползла с сидения, чтоб он не смог увидеть мою макушку.

Мини-кабинет, в котором находился столик, враз перестал быть уютным и безопасным. И пусть он прятал от посторонних глаз, но если пройти мимо и ненароком заглянуть…

Не глядя, я швырнула на стол деньги, и на деревянных ногах вышла из ресторана.

На улице подставила горящие щеки под ледяные порывы ветра. Полегчало ненадолго, а потом вдруг стало смешно. Согнувшись пополам, я немного повеселилась — чертова интуиция! Ведь надо же! Теперь все стало на свои места: и холодок по спине, и упорный взгляд в спину.