Ирина Сотникова - Она не умела стрелять

Ровно в восемь дети ушли в школу. В доме наступила, наконец, благословенная тишина. Александра вошла в спальню, села возле зеркала, задумалась. На душе было тревожно. Она боялась себе признаться, что эта тревога, словно заноза, сидела в ней давно, будто что-то должно было вот-вот случиться. «Да нет, – успокоила она сама себя, – это всего лишь сложный тринадцатый год, единственный в столетие. Скоро он закончится, и все наладится». Но мысли были сумбурные, какие-то несуразные. Ксана вдруг подумала, что там, на небесах, добрых, домашних, нежных женщин специально заставили страдать, лишив их любви близких. Нет, глупости! При чем тут небеса, если она сама не в состоянии дать себе ладу? Например, выгнать из дома Жорика, приструнить детей, потребовать более высокую зарплату. Это ведь возможно! Надо только собраться с духом, топнуть ногой, сделаться суровой и твердой, отбросив прочь дурные сомнения. Получилось же с разводом! Нет, ничего не выйдет, она не боец – заскулит уже на третий день от тоски.

«И что мне делать? Оставить все, как есть, и ждать у моря погоды? Ну, что ты молчишь, дурочка?»

Из зеркала на Ксану пристальным взглядом смотрела молодая женщина, находившаяся как раз в том благословенном возрасте, когда должны были оставаться силы и на любовь, и на работу, и на семью. Вьющиеся светлые волосы, темные брови, чистая кожа, чуть великоватый, но никак не портящий ее нос с горбинкой, очень высокий лоб. На вид – тридцать пять, на самом деле больше. Только вот глаза как будто пеплом присыпаны, уголки губ опущены, горестные складки возле крыльев носа уже не убрать. Совсем скоро кризис сорока…

«Что вы знаете о кризисе сорока?..» Ксана знала только то, что ей давно не интересно жить, и это пугало больше всего на свете. Выгонять Жорика, воспитывать детей, требовать повышения зарплаты – не-ин-те-рес-но! Должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, способное заставить ее покинуть свое слепое убежище и рассмотреть, как, на самом деле, привлекателен мир вокруг. Но никакая сила не могла принудить ее что-то сделать для себя, словно она уже навсегда застыла в аморфном состоянии полного безразличия, как муха в куске янтаря. Наверное, именно поэтому и родился довольно наивный сюжет про Алисию – не имея сил и желания что-либо менять, она придумала для своей героини несуществующую землю, на которой она, пройдя все испытания, обязательно станет счастливой.

Ксана слабо верила в загробную жизнь, но иногда, засыпая, фантазировала, что после смерти обязательно окажется в придуманном мире и будет там счастлива. Какая чушь! Ни один вымышленный сюжет не заменит реальную жизнь, а параллельные миры – прерогатива фантастов, но никак не ее, Александры Романовой. Да и сюжет слабенький – так, помечтать. Чтобы совсем не сойти с ума от бессилия.

Надо было подготовиться к встрече с Беловерцевым. Ксана взяла ручку, блокнот, устроилась возле окна. Вспомнив о том, как неловко повела себя на фуршете, покраснела, но тут же сердито нахмурила брови. Кто она и кто он? Подумаешь, потешился, барин! Она даже притопнула ногой от накатившей злости, которая в тот же момент сменилась отчаянием. Все они – главред, Иннуся, Беловерцев, ее муж – находились на другой стороне бездонной пропасти, которую ей, Александре Романовой, не преодолеть никогда. Классовое и гендерное разделение в ее мире было жестким, все преференции отдавались мужчинам, с женщинами жалостливо сюсюкали, будто сама способность к деторождению была неким постыдным, но необходимым обязательством перед обществом. Конечно, мужчины, скрепя сердце, признавали права своих подруг и сотрудниц – создавали видимость, но всеми силами старались не пропустить их вперед. Нет, без посторонней поддержки ей никогда не пробиться к высотам карьеры, даже если она будет работать день и ночь. Да и что она умеет, кроме журналистики? Может, завести богатого любовника, как Иннуся? Но это тоже было страшно.

Ксане все было страшно, и этот страх давно стал ее необходимой частью, полностью поглотив желание жить.

…Офис филиала российской корпорации «Строй ИнвестМаркет» расположился в высотном здании «Градостроя» недалеко от площади Куйбышева. Это была одна из самых загруженных транспортных развязок Симферополя, парковочные места здесь были везением, перед кольцом всегда скапливались автомобильные пробки. Иногда эти пробки пытались разрулить регулировщики, демонстрируя видимость активной деятельности, но почему-то в этом случае поток машин становился еще плотнее. Толпы горожан, подобно ручьям после паводка, заполняли каждое свободное пространство тротуаров, стекали в подземные переходы и снова выплескивались на поверхность. Движение было безостановочным, и, как казалось Ксане, бессмысленным, оно ее нестерпимо раздражало. Хотелось выпасть из непрерывного потока, не двигаться вместе со всеми, но это было так же невозможно, как невозможно его остановить.

Она подошла к входу и, подняв лицо вверх, засмотрелась на застекленный фасад. Десятиэтажное здание стремительно взлетало к небу. Крыша, унизанная пучками антенн и спутниковыми тарелками, подпирала его своей макушкой, в стеклах отражались проплывающие над зданием облака. Ксане стало интересно – знают ли об этих отражениях сидящие внутри люди? Вряд ли. Иначе они непременно почувствовали бы себя небожителями. Она тихо рассмеялась, вошла внутрь, показала охраннику удостоверение и направилась к лифту. Настроение почему-то стало приподнятым, будто предстоящая встреча таила в себе некое обещание. Ксана отбросила прочь странные мысли и, пока лифт поднимался вверх, постаралась сосредоточиться на визите.

Итак, в последнее время российские компании вырастали в Крыму, словно грибы после майского дождя, везде открывались офисы, филиалы и представительства. Похоже, началась очередная волна инвестиций. Что инвесторам пообещали местные власти, которые были уже не совсем местные, а больше донецкие, залетные. Землю на побережье? Долю? Бюджетное финансирование? Эти и многие другие неудобные вопросы Александра Романова хотела бы задать Родиону Беловерцеву. Ей было любопытно, что ответит один из московских гуру строительного бизнеса, который наверняка был одним из посвященных в хитросплетения крымского градостроения. Скорее всего, будет мастерски увиливать, произносить обтекаемые фразы, обещать Крыму непременное процветание. Конечно, рассчитывать на долговременные финансовые вложения в строительство новых промышленных комплексов от москвичей было бы наивно – все равно, что ждать от людоеда цивилизованного предложения выйти замуж. Их в Крыму больше всего интересовал Южный берег – кусок лакомый и хорошо продаваемый. Но, в любом случае, статью ей придется сочинить хвалебную, с обещанием светлого будущего для родного полуострова, если российский бизнес в лице господина Беловерцева примет участие в его благоустройстве.