Виктория Падалица - Палач

Колено мое под столом нервно подергивалось.

Неторопливость Олеси отвлекала меня от дела.

– Это фрагмент вашей будущей татуировки, господин? – она вытянулась и неуверенно коснулась моей руки, под которой лежал листок с эскизом. – Я хорошо рисую. Буквально вчера еще работала мастером тату в салоне. Весь каталог работ не покажу, но, коли изволит мой лучший в мире господин…

– Ишь, как запела! Ну-ну, продолжай лить мед в мои уши. Ты уже начинаешь мне нравиться!

– Коли изволит мой любимый господин ознакомиться с моими работами, милости прошу. Поглядите на меня внимательно. Все, что есть на мне, я нанесла сама.

– Даже там? – я шлепнул ее по попке и ущипнул за бабочку на правой половинке.

– Да, мой господин. У меня много клиентов, и все остались довольны. Все мои татуировки я придумывала сама. Хотите покажу свои умения?

Она по-кошачьи залезла на стол, отодвинув все, что мешало, и, изворачиваясь змеей, ловко проделала несколько гимнастических трюков.

Я отклонился назад, немного отодвинувшись на стуле, ибо это сумасшедшее зрелище разворачивалось слишком близко от меня.

Пластичность ее тела, полностью обнаженного и невероятно сексуального, завораживала и пробуждала во мне сексуальный аппетит.

Я не мог прекратить смотреть на сие великолепие.

– Ты бесподобна, девчурка… Ты просто бесподобна… – проскрипел я восторженно, не отрываясь от восхитительного эротического представления с ее участием.

Как она это делает, акробатка?

Даже на секунду подумал, что у нее и вовсе нет позвоночника, так виртуозно она скручивалась и прогибалась.

– Ваша я девчурка, господин? – Олеся, не отпуская мое внимание своей гибкостью, расставила ноги максимально широко и села на шпагат. А после, недолго побыв в такой позиции, свела ноги и поставила их на подлокотники моего кресла, придвинув его к себе.

У меня аж дух перехватило.

– Скажите же, что я ваша. Господин, не томите и не мучайте мое сердце, сгорающее от любви к вам, своим молчанием. Мне очень и очень хочется от вас… – она резво сменила положение тела, в момент перескочив со стола ко мне на колени и сексуально прошептала в губы. – зависеть…

Продолжая совершать плавные волны невероятными изгибами своего тела, она терлась об мои стоячие колом брюки своей узкой промежностью, постепенно обвивая мою шею и заключая в объятия.

При этом не моргая и достаточно откровенно смотрела в глаза.

Невозможно было не заметить, как ей нужно, чтобы ее трахнул именно я.

– Хочу знать, что вы мой покровитель. Хочу на вас молиться. Хочу, чтобы вы были моим единственным мужчиной и господином. Не отдавайте меня, господин. Вы нужны мне, и только вы. Я для вас себя хранила. Вас только ждала.

А-а-а-а… Что-что, бл***дь???

Что за ху***ню она морозит?

Меня аж попутало от столь многочисленных признаний.

Невозможно же влюбиться за один час?

Я практически не разговаривал с ней на вечере и не глядел в ее сторону. До сегодняшнего дня мы в глаза друг друга не видели, а она говорит так, будто сохнет по мне давно.

Тут что-то не так. Она явно темнит.

– Полегче на виражах, девчурка. А то язык тебе отрежу.

– Не верите моему сердцу, господин? Ваше право. – Олеся огорченно опустила глаза и слезла с меня, встав рядом с опущенной головой.

В конуре моей воцарилось ненавистное и очень неловкое молчание.

Олеся сбила меня с толку. Я просто не понимал, как с ней себя вести стоит.

– Так ты татуировщица? – взял со стола эскиз, предложив оценить ей мой труд глазами мастера. – Посмотри на палача. Как он тебе? Только честно. Оцени, как профессионал.

Олеся приблизилась к столу настолько, чтобы нагнуться раком и как можно более интригующе, повернула к себе эскиз и какое-то время молча изучала.

– Вот здесь должно быть помягче, господин. – она взяла карандаш и поднесла его к эскизу. Но вовремя одумалась. Не стала черкать поверх моего труда. – Можно мне листик?

С моего разрешения Олеся аккуратно взяла листок бумаги из стопки, которую нашла тут же, на столе, выпрямилась и принялась живо накидывать набросок, схожий с моим.

Очень схожий. Практически идентичный повторила.

Я поразился ее очередному таланту. Так быстро и качественно срисовала то, над чем я месяц потел и думал, что сойду с ума.

Затаив дыхание, я ждал, что же новое придумает она.

– Вот тут, господин, смотрите… – сравнив свой эскиз и мой, она указала на прежде незаметный недочет.

С которым я согласился.

Ее вариант и техника исполнения мне зашли.

– Более плавно надо. Вот так, господин… – она встала в притягательную для моего взора позу, опираясь локтями на стол и максимально прогибая при этом спину.

Конечно, я не мог не подметить, что тело у Олеси в разы привлекательнее, нежели у остальных рабынь.

Да и кошачья грация ее чего стоит. Она будто не женщина, а пантера.

Белая пантера.

Хищница моя похотливая.

Да и задница у нее, что надо.

– Видите, под каким наклоном я держу карандаш, господин Фархад?

– Что? Как ты меня назвала?

Я несколько оторопел, когда Олеся назвала меня по имени. Откуда узнала его? Кто ей сказал?

– Господин Фархад. – без всякой задней мысли повторила она, вопрошающе поглядев мне в глаза. – Вы удивились? Не удивляйтесь. Я знаю, как вас зовут. И еще кое-что о вас знаю.

– И что же ты знаешь обо мне?

– Что вы очень сильный, очень властный, очень сексуальный мужчина. О вас вздыхает по ночам весь гарем, разговоры в девичьей спальне только о вас и о вашем… неприлично большом достоинстве.

Судя по всему, Олеся тут не первый день находится. Странно. Обычно рабынь заселяют в гарем лишь после посвящения. Чтобы их не запугали раньше времени.

– Мой папа азартный игрок. – пояснила она. – Он проиграл меня и двух моих сестер Коротышке Ибрагиму. – она имела в виду Амирхана, которого в карточном мире звали как раз «Ибрагим Коротышка». – Одна из сестер в гареме сейчас находится. А другая просто к нему приходила. Меня он проиграл последней и подчистую.

Олеся, пока рассказывала свою историю появления в игре, не отвлекалась от эскиза.

Я бы что-нибудь спросил у нее сейчас.

Хотя бы то конкретное, какая из рабынь ее болтливая сестра. Чтобы вызвать ее сюда немедля и отрезать ей язык за то, что распускает обо мне сплетни за пределами «Иллюзии».

Но мое внимание было напрочь приковано к грудям третьего размера, которые колыхались при каждом ее движении всего в двадцати сантиметрах от моего локтя.

Эти великолепные, манящие мое мужское естество колебания милых холмиков с крупными торчащими сосками, вызывали во мне совсем иные желания, нежели думать о работе.

– Куда наносить его решите, господин? – Олеся снова меня отвлекла.