Фредди Ромм - Старые долги

– Откуда вы меня знаете? – решилась она спросить напрямик.

– Мы всё знаем! – со значением в голосе отозвался товарищ в очках. Это уже начало раздражать.

– Спасибо, я на автобусе доберусь, – недовольно ответила девушка, оборачиваясь к машине, которая как раз подошла к остановке. Садясь в автобус, бросила косой взгляд на «Чайку»: очкастый что-то объяснял водителю. Откуда взялись эти двое, да ещё в таком автомобиле? Как будто очень важные и ответственные товарищи… Почему не могут нормально отвечать на вопросы, а всё время говорят какими-то намёками? И чего им надо от начинающей певицы и киноактрисы – всего лишь подвезти домой, чтобы ножки не утомляла? Скажите, какие благодетели.

Обуреваемая шквалом беспорядочных мыслей, приехала она домой. Мама спала в своей комнате, Серёженька играл в кубики в прихожей. Галя бросила взгляд на часы: без десяти девять. Надо, наверное, позвонить Филатову, прежде чем идти? Она тихо прошла в переднюю, к письменному столу, за которым когда-то работал отец – инженер местного завода, он умер от странной болезни, когда дочке было всего три годика – и взяла телефонный справочник. Нашла нужный номер, набрала:

– Это концертный зал?

– Да, слушаю вас!

– Можно попросить Филатова Германа Сергеевича?

– Кто его спрашивает?

– Галина Александровна Сидорцева! Я вчера договаривалась с ним!

Наступила неопределённая пауза.

– Галина Александровна, доброе утро! Как ваши дела?

– Здравствуйте, Герман Сергеевич. Скажите, когда мне подойти к дирижёру?

– Сейчас, если можно!

– Хорошо, спасибо, я приеду минут через сорок.

Мысли опять смешались: судя по тону, Филатов ждал её с нетерпением, и дирижёр наверняка тоже на месте. Нехорошо заставлять людей ждать. Значит, сильно прихорашиваться сейчас не нужно, это подождёт до вечера. Взгляд в зеркало – вроде вид приличный. Но платье – переодеть, конечно: деловой костюм куда уместнее для такой встречи…

Через двадцать минут Галя, одетая в свой деловой костюм, к которому добавила галстучек поверх блузки, цокая шпильками лодочек, выпорхнула из подъезда. Машинально оглянулась: «Чайки» нет поблизости? Психи какие-то, чего они хотели?.. И снова – к автобусной остановке. Ещё через десять минут автобус домчал её туда, откуда оставалось пройти всего сотню-полторы метров до нужного здания. Забыв на время про «Чайку», домашние дела и даже Женю, Галя вошла в храм Мельпомены. С порога её встретила позолота, венчающая белый мрамор. Со стен снисходительно уставились композиторы-классики, словно изучая самоуверенную девчонку, решившуюся попытать счастья в их вотчине.

– Скажите, где Герман Сергеевич? – обратилась она к худощавой седой женщине с усталым лицом.

– Вы – Галина Александровна? – обрадовалась та. – Пройдите на второй этаж, вас там ждут! Вон туда – к лифту!

– Спасибо!

– Счастливо вам!

Пройдя к лифту, Галя со смешанными чувствами уставилась на свою афишу. Фотография была взята, несомненно, с одной из московских афиш – интересно, как она попала сюда? Ладно, не этот вопрос сейчас главный… Лифт приехал не сразу, и Галя не без опаски вступила в него – старый, дребезжащий, словно угрожающий внезапно развалиться на тысячу кусков. Номера этажей на кнопках почти невозможно было разобрать, разве что угадать. Что толку от позолоты при входе, если лифт еле пригоден? Кажется, второй этаж – эта кнопка…

Старое ветхое сооружение жалобно задребезжало и тронулось вверх, вихляя и стеная всеми внутренностями. Дверца открылась, и девушка вздохнула с облегчением. «Обратно пойду лестницей!» – решила она про себя.

– Галина Александровна, прошу вас! – услышала она знакомый голос и обернулась: вдоль по сумрачному коридору к ней спешил Филатов. – Мы вас ждём!

– Да-да, я здесь! – зачем-то ответила девушка и застучала шпильками навстречу директору. – Добрый день, Герман Сергеевич!

– Прошу вас – сюда! – он повёл гостью по коридору, толкая то одну дверь, то другую, по ступенькам сначала немного вверх, а затем всё ниже, и Галя поняла, что одна отсюда уже не выберется. – Вот наш оркестр!

При этих словах Филатова. Галя ожидала увидеть за очередной дверью нечто вроде оркестровой ямы. Но нет – просто прокуренное помещение, в котором прохаживались, переговариваясь, человек десять – мужчины и одна женщина лет сорока. От неожиданно-сильного запаха табачного дыма Галя отшатнулась:

– Ой! Нельзя ли проветрить?

Присутствующие всполошились – бросились открывать окно и тушить сигареты. Филатов заволновался:

– Тысяча извинений, Галина Александровна, мой недосмотр! Сейчас-сейчас всё будет в порядке!

Девушка боязливо вступила в помещение и сразу прошла к окну. Сквозняка она боялась куда меньше, чем сигаретного дыма, на который у неё с детства была аллергия. Помимо прочего, дым мог негативно сказаться на голосовых связках.

– Давайте сразу начнём, – пробормотала она, стараясь поменьше вдыхать малоприятный аромат.

– Да-да, конечно! У нас программа на полтора часа, в двух частях с перерывом!

Галя чуть не ахнула: направляясь сюда, она думала, что речь пойдёт об одной-двух песнях, как обычно. Это что же выходит – целый концерт в двух отделениях?

– Извините… а сколько я получу?

– Сорок пять рублей, – смущённо ответил Филатов. Галя мысленно пожала плечами: такие деньги, а то и больше, составлял обычно гонорар за выступление в любом ресторане. Вместе с тем, ясно, что здешнее заведение небогато, и требовать от него слишком много не следует, ведь не народная артистка СССР поёт. Да и интересно выступить в сопровождении профессионального оркестра. Заодно показать всем здешним знакомым, на что способна Галка из десятого «А».

– Хорошо, давайте обсудим программу, – деловито заговорила она. – У вас какие ноты моих песен имеются? – она обвела присутствующих вопросительным взглядом. Самый высокий из мужчин, одетый в чёрные брюки и свитер, подал ей несколько партитур. Галя смутилась: нотной грамотой она, разумеется, владела, но до сих пор партитуры своих песен в руках почти никогда не держала – ансамбль «До-ре-ми» всё репетировал и исполнял на слух – благо на него не приходилось жаловаться, – пользуясь магнитофонными записями. В концертном зале дело было поставлено профессионально, словно речь шла о предстоящем исполнении симфонии Моцарта. С одной стороны – приятно, но с другой – смущало и волновало.

– Да, хорошо, – растерянно произнесла девушка, стараясь запомнить сегодняшний репертуар и машинально отмечая, что в комнату входят новые люди. – Давайте так: вот эта песня у нас пойдёт первая, эта – вторая…

Дирижёр послушно кивал, делая пометки. Гале пришло в голову, что доходы концертного зала невелики, и Филатов непрочь поправить дело с помощью предстоящего мероприятия, которое очень трудно отнести к сфере музыкальной классики. Но если так, то главной исполнительнице мог бы заплатить и больше… Впрочем – он ли решает подобные вопросы?