Галина Чередий - Крылья мглы [СИ]

Остаток дня прошел обычно: обед, лекция, тренировка рукопашки, вот только в этот раз Илэш, дрессируя нас, стала настаивать на том, чтобы мы сосредоточились на предугадывании возможных действий или атак спарринг-партнера. Ну что сказать… провидцев среди нас оказалось немного, от слова совсем, и поэтому изрядно помятыми из-за отвлечения на эту ментальную фигню были в конце тренировки почти все. Но Илэш, как выяснилось, вполне себе терпимый командир, ограничилась только недовольными гримасами и приказом больше прислушиваться к себе, в то время как в группе того же Бронзового то и дело кому-то прилетало от него. Бывший мой руководитель пребывал сильно не в духе с начала занятия, и все стало только хуже, когда дело дошло до моего спарринга с Мак-Грегором. Этот клоун, по своему обыкновению, устроил из нашего боевого взаимодействия целое шоу с эротическим уклоном, то падая сам, но утягивая меня за собой со стоном, соответствующим не поединку, а скорее дешевой порнодраме, то обманным приемом роняя меня, не упуская, естественно, возможности очутиться сверху и устроить какую-то возню-обжимание, вместо удушающих и удерживающих захватов. Не говорю уже о том, что за те несчастные минуты, пока мы спарринговались, его наглые лапищи, как бы невзначай, побывали во всех чувствительных местах моего тела и абсолютно не с целью причинения боли. Как бы я ни держалась, памятуя уроки о контроле гнева от Крорра, но под конец поганцу удалось-таки вывести меня из себя. Вывести и завести, если уж быть честной. Ничего не поделаешь, борьба всегда горячила мою кровь, а досада и агрессия так часто приходили под ручку с возбуждением во время наших тренировок с Лукасом, что усилие все время держать в голове, что это не настоящая драка, а лишь обучение, сыграло тут против меня. Поэтому к тому моменту, когда Красная дала команду сменить партнера, меня, к собственному стыду, внутренне потряхивало не только от попыток сдерживать желание начать биться в полную силу и со всеми подлыми приемами, которые знала, но и от будоражащего чувства пробуждающейся похоти, что испытывать с моей стороны к Киану будет полнейшей глупостью. Отходя от поединка и утирая пот со лба и пылающих щек, я натолкнулась на прямой взгляд Крорра, брови которого сомкнулись на переносице, настолько сильно он хмурился. И неожиданно подумалось: когда стояла против самого Бронзового, ничего похожего на это бурление в крови не ощущала. Даже отдаленно. Злость — да, но и сказать, что я действительно «стояла против него», было смешно. Он тогда швырял меня, как мешок с пылью, открыто показывая полнейшее превосходство, подавлял в самой высокой степени, не суть, что посредством этого хотел донести до моего упрямого мозга некое понимание. Вот с Кианом все по-другому. Здесь я прекрасно отдаю себе отчет — он сильнее меня… чего уж там, смело могу предположить, что сильнее и круче каждого в этом зале и гребаной цитадели, но он ни в малейшей степени не продемонстрировал мне это сейчас. Да, само собой, выпячивать такое ему никак нельзя, но я об ином уровне проявления скрытой силы. Можно это сделать и так, что никто извне и не увидит, не уследит. Но и такого не было. Он всего лишь опять играл, забавлялся со мной и с восприятием окружающих, но провернул это необидно для меня и безболезненно. Бесить при этом не перестал, но физически не подавлял, тут уж не соврешь.

Вечером и на ужине Бронзовый по-прежнему держался на расстоянии, но пялился, будто все ждал, ждал, и не стоит притворяться, что я не в курсе чего. Совсем немного меня подмывало желание самой подойти и попробовать разведать, что же за хрень творится вокруг, и даже наталкивалась на зырканье Хильды и остальных, подначивающее так и сделать, но я не наивная и прекрасно понимала, что каждое мое действие навстречу Крорру будет воспринято лично им как сигнал о моей готовности к сближению. А моя неожиданно обострившаяся интуиция практически вопила: это будет огромной ошибкой. Поэтому решила повременить и выждать, предоставив другим совершать активные действия, способные дать информацию об их намерениях и происходящем.

Если ночью меня и посетили какие-то сновидения, то к моменту побудки воспоминания о них развеялись.

— Отставить одеваться, — рявкнул Заар, когда мы на автомате начали в темпе натягивать на себя форму. — На погрузку, бегом.

Нам, еще не окончательно проснувшимся, только и осталось, что потрусить за ним к лестнице босыми и в одном белье, повинуясь окрикам других ликторов, сопровождавших нашу полуголую шеренгу. Нас выгнали наружу, прямо под пронизывающий ветер, и, несмотря на жуткий холод, первый вздох у всех и каждого выражал облегчение и восхищение фактом лицезрения, наконец, опять открытого пространства, вместо ненавистных уже давящих каменных стен.

— Мля, у меня яйца внутрь так глубоко втянулись от этого дубаря, что не знаю, увижу ли их снова, но как же, сука, хорошо оказаться снова под небом, — выразил общую мысль Рамос, и все одобрительно захмыкали, пусть и сквозь цокот зубов.

Верховного и «чужих» ликторов я во время погрузки в транспорт не заметила. Летели мы в этот раз около часа, а потом наша воздушная бочка сельдей, очевидно, зависла на месте, но точно посадки не было. Аппарель отвалилась вниз, открывая нашим взглядам бескрайнюю гладь зеленовато-голубой воды.

— На выход, рыбки наши, — зычно скомандовал Рилейф.

До поверхности было метров десять, и она вся бурлила от воздушных потоков, создаваемых транспортом. Я слышала, если неудачно ляпнуться с такой высоты об воду, то ощущения будут почти как от встречи с асфальтом. Но не в этом была главная суть. Я не умею плавать. В смысле, вообще. И, судя по тому, что никто не рванул вперед с радостными криками, я тут не одна такая.

— Ну же, кадеты, не трусим, — шагнул ближе Рилейф, прозрачно намекая, что вечно ждать никто не будет и нас отправят наружу так или иначе.

— Между «трусим» и «хотим покончить жизнь путем утопления» есть разница, — огрызнулась я, однако не слишком наглея. — Как быть тем, кому плавать не случалось?

Нет, как-то мы с Лукасом повадились пробираться во двор одного крутого дома, где хозяева отсутствовали большую часть времени, и барахтались и дурачились там в их роскошном бассейне, стараясь производить поменьше шума, но то был лягушатник, где я почти везде доставала ногами до дна, а это гребаное открытое море. А может, и вовсе океан, что нисколько не принципиально, потому как мне совершенно без разницы, как называется херова куча воды, в которой я утону.

— Ой, да неужели Войт великолепная хоть что-то не умеет, — презрительно фыркнула Картер и вышла вперед. — Что, в той помойке, где тебе случилось расти и жить, не было инструкторов по плаванью?