Галина Чередий - Крылья мглы [СИ]

— Ну давай же, вверх, Войт, по мне, как по дереву, шустрая мартышка, — подогнал меня Киан. — Подтянись, схватись за край и наступай куда придется, я не сломаюсь.

Адреналин и жажда свободы любой ценой подхлестнули мою ловкость, цепкость и изрядно оскудевшие в заключении силы. Я, нисколько не задумываясь о том, что могу слегка покалечить своего спасителя, грубо оперлась одной рукой о его голову и подтянулась. Дальше уже на автомате, подтащила себя наверх, умудрившись изогнуться и взгромоздить колено на его плечо.

— Как бы я ни наслаждался видом снизу и близостью самых вкусных местечек к моему лицу, детка, шевелись, — поторопил Киан, а ботинки преследователей уже хрустели по стеклу.

Еще усилие до дрожи во всем теле, и вот я уже стою на твердом полу большого, едва освещенного зала. Недалеко от люка валялась пара тел ликторов в черном, с искаженными в агонии лицами, у одного даже было начисто оторвано крыло.

Мак-Грегор не дал мне времени на рассматривание места побоища, птичкой влетев в люк, бесцеремонно перекинул через плечи, как тогда в пустыне, и рванул куда-то. Вперед в коридор, по восходящей лестнице, новый мощный удар ногой по, казалось бы, неразрушимой двери и снова вверх по ступенькам. Поток ледяного воздуха обрушился на меня, заставляя затрястись, несмотря на жар от бушующего в крови адреналина.

Киан меня практически сбросил с себя и быстро отошел на несколько шагов, оставляя стучать зубами на пронизывающем ветру под открытым звездным небом.

— Войт, — услышала я в отдалении голос Крорра. — Войт, приказываю остановиться.

— О, надо же, твой брошенный любовничек нарисовался, — ломко и шокирующе злобно прорычал Мак-Грегор, сгибаясь, как от боли в животе.

Я поискала глазами Бронзового, хотя все мои мысли были лишь о том, куда нам бежать дальше. Он шел к нам, пошатываясь, как пьяный, а сзади маячила Красная, направляя свое оружие то ли мне в голову, то ли в Киана за моей спиной.

— Войт, остановись, я тебе клянусь, мы во всем разберемся, — задыхаясь, крикнул ликтор. — У тебя еще есть шанс не испортить все окончательно.

Да неужели? Оказывается, это я все и портила, а не меня едва не разрушили до основания в чужих играх.

Я открыла рот сказать, что черта с два его слова стоят хоть чего-то, но в это время раздался некий влажный хлопок, в мое тело будто ворвался поток ощутимого каждой клеткой странного излучения, прошив насквозь, и вид мне перекрыло огромное крыло. И, очевидно, Красная восприняла это как команду «Огонь», так как по его кожистой поверхности хлестко зашлепало.

— Не-е-ет, Илэ-э-эш, — надрывно заорал Бронзовый одновременно с тем, как поперек талии в железном захвате сомкнулась чудовищных размеров когтистая лапа.

Я сама завопила во всю мощь легких, перепуганная до полусмерти, но мой крик прервался от сокрушительного рывка, оторвавшего меня от поверхности и с нереальной скоростью потащившего в небо.

Рывок вверх, практически вертикальный взлет, огромная конечность дернула меня ближе к чудовищному чешуйчатому телу, прижимая так, что при любом положении крыльев, я оставалась под его монументальной защитой.

Всего три взмаха с глубочайшим, громоподобным, заставляющим замереть абсолютно все внутри и пойти дикими мурашками снаружи от ощущения невообразимой мощи «у-у-ух-х-х», перенесшие нас к краю скалы, являвшейся одновременно и крышей цитадели, и прыжок вниз. Если до этого я пыталась орать, то теперь, забыв о таком понятии, как адекватность и стыд, завизжала истошно и до надрыва. Падать с Крорром, когда видишь несущуюся на тебя землю, было неимоверно страшно, но нестись в черную пустоту, успевая лишь кратко мазнуть обезумевшим взглядом по различимым лишь на долю секунды и мелькающим мимо в убийственной близости скальным уступам — жутко настолько, что мозг просто переклинило. Однако, кроме страха, был еще и свирепый холод, вцепившийся в каждый сантиметр моей обнаженной кожи и моментально заставивший оборвать вопль, чтобы не терять еще больше тепла. Прохладная лапа теперь казалась едва ли не раскаленной, единственным источником тепла, что не даст превратиться в свежемороженое мясо, и я вся съежилась в захвате, обвиваясь и вцепляясь в нее сама и стараясь прижать как можно больше себя, укрываясь от жгучих воздушных потоков. Меня как будто охватило молниеносное оцепенение, сковавшее и мышцы, и разум, позволяющее пережить этот хреновый момент, и было оно таким плотным, что я даже и не сразу осознала, когда падение прекратилось, вокруг стало гораздо теплее и огромные крылья опять заработали с характерным одновременно тяжким и восхитительным периодичным уханьем, которое, несмотря на мое нынешнее состояние, пробирало до невообразимых, примитивно-животных глубин, в обход разума и контроля над инстинктами, и пробуждало образы… безбашенного секса. Именно так, насколько бы диким это ни казалось моей цивилизованной части. Размашистые, беспощадные, гулко-влажные удары тел друг об друга, подчиненные именно такому идеальному первобытному ритму, диктующему музыку основополагающего стремления каждого живого существа к высочайшему наслаждению. Я сжалась еще больше, бесясь на чокнутые неуместные реакции психики на происходящее, и зашипела, впиваясь ногтями в гладкую чешую, безуспешно мстя за собственную дурость.

Равномерное движение прервалось, и внезапно перед моим лицом оказались здоровенные ноздри и вся остальная глазасто-клыкастая морда монстра целиком. Прямо на лету этот зверюга решил откусить мне голову? Но нет, чертов ящер был гораздо ненормальнее, чем мне и в голову бы пришло. Совершив сумасшедший, собравший в тугой ком все мои внутренности кувырок, он умудрился ткнуться носом как раз в развилку моих мотнувшихся в этом перевороте ног, вдохнув так, что удивительно, как на мне еще удержались трусы, и, стремительно выровнявшись обратно, вдруг взревел оглушительно, сто процентов одаривая меня легкой контузией.

— Скотина бесстыжая, — заорала я, совсем потеряв страх от этого фокуса, и получила в ответ раскатистое протяжное ворчание, до безобразия похожее на ликующий смех.

Впереди что-то блеснуло, и вскоре мы уже мчались над поверхностью воды, опустившись совсем низко, так, что я успевала замечать смутные очертания каких-то морских тварей, светившихся под волнами поодиночке или большими группами. Будь обстоятельства другими, то меня бы ошарашило и заворожило такое волшебное зрелище, но сейчас было как-то не до любований. На такой высоте в разы теплее, нежели при нашем шоковом старте, но это не отменяло того, что я почти голышом, физически и морально истощена, так что трясет всю, и на такой скорости, даже в полную жару, ветром до костей пробрало бы. Плюс абсолютное незнание, что ждет впереди, хороших эмоций не добавляло. Держалась я на одной злости почти, что возрастала по ходу полета, дававшего время на воспроизведение в воспоминаниях всех последних событий и итоговый анализ, кто же главный засранец, повинный во всех моих злоключениях. Правда, окончательно решить, кому отдать пальму первенства в этой категории, Киану или Верховному, пока не решила. В Белом дерьма однозначно через край, он сраный маньяк с кучей патологий, но Мак-Грегор в общем и целом круче. Где-то в процессе этих размышлений я таки не выдержала и, извернувшись, стукнула бронированную чешую размером с тарелку на брюхе зверюги, хрипло заорав: