Галина Чередий - Крылья мглы [СИ]

Стоило мелкой неадекватке отвести взгляд, прерывая их визуальный контакт, и Крорру за шиворот вдруг будто кто щедро сыпанул снега, или же по венам пустили отрезвляющего детокса, позволяя увидеть произошедшее только что в самом неприглядном свете. Он шокированно вопросил себя, какого же черта распустил язык перед заведомо враждебно настроенным созданием неизвестной породы, выболтав ей все, и разве еще в плечо не всплакнул, внезапно уверенный, что откровенность — удачнейшая манера поведения в этой ситуации. Да и сама девица по непонятной причине ему показалась необыкновенно располагающей и преисполненной светом доброты и сочувствия. Похоже, степень его идиотизма растет в геометрической прогрессии.

— Ты что со мной сделала, тварь ты бесстыжая, — взревел он, рванувшись из удерживающих пут. — Не смей лезть в мою голову, зараза.

— И никуда я не лезла, — возразила… уже наплевать, какая из личностей. — И что ты так психуешь? Это природная способность моего вида, ничего плохого мы никому не делаем.

Незнакомка пыталась снова поймать взгляд ликтора, но он больше не намерен был попадаться на эту уловку и задрал голову, упорно уставившись на древесную крону, что доставляло огромное неудобство, так как собеседницу тоже нужно было отслеживать. И, несмотря на все его усилия избегнуть странного воздействия, вспыхнувший за вторжение в его психику гнев стал стремительно быстро угасать, что, само собой, не могло быть естественным.

— Кто ты такая, отвечай, — рявкнул он, и наконец почувствовал, что его труды по ослаблению веревки начали приносить хоть какие-то результаты.

— Приказал крылатый мужик, привязанный к дереву, которого развели, как лоха, штучками с красивыми глазками, — язвительно ответила, совершенно понятно, недобрая половина.

— Вообще-то он справедливо злится, — возразила ей та, что «хиппи». Одуреть можно, еще час, другой в компании этой чокнутой, и он сам достаточно рехнется, чтобы с легкостью различать, кто из двух с ним говорит. Или просто перестанет видеть в этом нечто необычное.

— Еще бы не справедливо. Я тут, как полный слюнтяй и размазня, вывалил тонну какого-то мелодраматичного дерьма, а в ответ не получил ни черта, — Крорр поймал себя на том, что выражается, скорее как та же не фильтрующая ничего Войт, нежели как ликтор, обязанный быть сдержанным и поддерживать идеальный образ члена Драконьего корпуса. Но в свете всех последних событий и все чаще посещавших его, словно чуждых, мыслей, стоило ли удивляться. — Сунулась ко мне в голову — будь добра теперь компенсируй.

Абсурдное требование в его положении и при любом нормальном ходе вещей, но в окружающей ситуации было мало от нормального.

Веревки поддались еще ощутимей, и освободиться было уже делом считанных минут, вот только встал ребром вопрос: как нейтрализовать кого-то, кто способен перемещаться в пространстве быстрее его мысли, и может исчезать из любого захвата. Ответ был один — убить сразу же, мгновенно и окончательно, никаких дурацких попыток пленения. Но, во-первых, Крорра почему-то коробило от перспективы разнести на куски голову этой малявке, и во-вторых, она, очень похоже, обладала информацией о виверне, которой не было у него. Так что Бронзовый прекратил возню с путами, чтобы не делать все слишком очевидным, и решил продолжить самое чуднОе за свою жизнь общение.

— Да не лезла я в твою голову, клянусь, — досадливо закатила огромные глазищи смертоносная кукла и плюхнулась на землю перед ним, уложив копье поперек колен. — Просто мой народ — нимфы, и мы самые слабые, мягкие и неагрессивные создания в этом мире, понимаешь? Способность перемещаться и излучать дружелюбие и любовь, заставляя проникнуться ими окружающих, — это наши единственные защитные способности. Никакого вреда никому от них не бывает, это всего лишь способ сохранить свою жизнь даже с самым сильным врагом. Если он будет настроен на сентиментальный лад, то желание причинять вред или убивать у него пропадет.

— Разве нимфы не мифические персонажи? — подозрительно прищурился Крорр. Нигде и никогда он не встречал информации о наличии этого вида тварей в реальности.

— Не больше мифические, чем ваши драконьи предки, — огрызнулась «я-грубиянка». — В них же ты почему-то веришь, а ведь никогда не видал.

— Что-то моментами ты не особенно похожа на сеющую вокруг добро и ласку нимфу, — в тон ей ответил ликтор. — Скорее за оборотня темпераментом сойдешь.

Девушка опять сильно погрустнела и посмотрела на него до мурашек уязвимо и проникновенно, так что он на пару секунд и забыл, что за опасный противник перед ним.

— Скажи, ты ведь понимаешь, что я очень легко убью тебя, если ты попытаешься снова напасть на меня? — Спросила она таким ласковым тоном, что смысл слов не сразу и дошел до сознания. Крылатому только оставалось кивнуть, признавая очевидное. Не факт, что он не прикончил бы ее, если бы очень постарался, имея уже больше понимания, чем это существо являлось, но пока живая она была полезнее и интереснее. — Это я к тому, что только половина меня — добренькая и любвеобильная нимфа, а вот вторая — как раз виверна, очень кровожадная и воинственная, и вряд ли мне удастся сдержать ее, стукни ты меня еще раз больно или причини вред другим способом. Мы друг друга поняли?

Неожиданно компания почти наверняка готовых изрешетить его кадетов показалась Бронзовому предпочтительнее общества этой… этого мини-монстра. Он стал прислушиваться и украдкой приглядываться, пытаясь определить, могли ли новобранцы их услышать и как-то вмешаться чисто из любопытства, чтобы отвлечь чудовищную полукровку и дать ему шанс нанести единственный смертельный удар. В конце концов, поймала она его буквально в двух шагах от их лагеря, а слишком тихим их объяснение не назовешь. Но вокруг царили лишь звуки девственного леса, никто не мелькнул между деревьями, не было и запаха разогреваемой пищи.

— Ну вот и у тебя сразу такое лицо, — совершенно искренне опечалилась девчушка с начинкой из чудовища, и в больших ее глазищах блеснули слезы.

— Какое «такое»? — Ликтор незаметно пошевелил уже свободными руками, разминая их. Все его оружие имелось при нем, оставалось лишь выбрать, что эффективнее в данном случае: дотянуться до пистолета, висящего на бедре, рискуя тем, что его засекут, и прикончить одним выстрелом четко в голову, или сохранить эффект неожиданности и надеяться, что нож, спрятанный на пояснице, сработает так же результативно при удачном броске в сердце. Не бывает неубиваемых врагов, это уж он точно знал. Знал и, однако же, продолжал медлить и говорить.

— Как если бы сразу начал строить планы, как меня убить или хотя бы убежать, и желаешь быть в любом другом месте, только не там, где и я, — с легкостью, словно это был карандаш, а не почти трехметровое толстое копье, девушка придала ему вертикальное положение и начала рисовать острым наконечником по земле, став окончательно задумчивой и несчастной.