Надежда Волгина - Игрушка для чёрного мага

Нет! Все! Больше она не будет думать об этом! В конце концов, она и домой сбежала только для того, чтоб хоть какое-то время не видеть его и не слышать. А в идеале, нужно еще заставить себя не думать о нем.

Решительно сбросив одежду, Лина закрылась в своей комнате и набрала Катю. Всю неделю, что лечила народ Саржении, она даже не общалась с близкими по телефону. Труднее было объяснить, почему там, куда они отправлялись в командировку, не было связи. И снова пришлось сочинять про секретный военный объект в закрытом городе.

Какое счастье, что у подруги как раз сегодня оказался выходной. Катя даже слушать Лину не стала по телефону, и уже через час пришла с полным пакетом выпивки и закусок. Чтоб не смущать маму Лины, стол они накрыли в ее комнате. Наверное, Лине сейчас больше всего хотелось именно выпить. Катя, как всегда, правильно угадала ее настроение.

У подруги накопилось столько новостей, что рот у нее не затыкался. Она тарахтела без умолку, Лине только и оставалось, что потягивать вино и слушать, слушать… Но так даже лучше, чем придумывать, что ответить на тот или иной вопрос, на который правдивого ответа не было. Да и она радовалась за Катю. Жизнь у той била ключом и не только в плане работы. Тот самый босс, что нанял ее на работу и которого она назвала душкой, влюбился в нее по уши. И кажется, дело у них очень стремительно шло к свадьбе. Ну по крайней мере, Лина очень на это хотела надеяться.

Неладное Лина подметила, когда уже перевалило за полдень, и Катя изрядно набралась. В отличие от подруги, с которой пила почти наравне, разве что чуть меньше, Лина не пьянела, и голова ее постепенно начинала болеть все сильнее. Дошло до того, что она уже не могла сидеть и терпеть эту боль, вынуждена была прилечь на диван. Наконец, и Катя заметила, что с ней что-то происходит.

— Ты случайно не заболела? — нахмурилась подруга и припечатала ладонь ко лбу Лины. — Ничего себе! — сразу же отдернула руку. — Да у тебя же температура… Теть Вер! — заорала она так оглушительно, что Лине показалось, будто лопнули барабанные перепонки, а внутрь головы потекла расплавленная лава.

— Чего горланишь, как на пожаре? — заглянула мама в комнату и тут же изменилась в лице, заметив дочь, лежащую на диване.

— У Линки пожар в бошке! — ткнула в нее Катя пальцем. Все же, набралась она прилично, координация подводила, и от резкого движения подруга чуть не соскользнула с кресла. — Температура то есть…

Мама приблизилась к дивану и опустила прохладную ладонь дочери на лоб. Лина даже прикрыла глаза от удовольствия. Так бы и лежала вечно!

— Высоченная! — выдохнула мама и метнулась в зал. — Вернулась с термометром.

Пока Лина мерила температуру мама приготовила чай с малиной и вежливо выставила Катю за дверь.

— Завтра позвоню, — проорала та из коридора и поковыляла к такси, что уже минут десять как ждало ее возле подъезда.

К тому моменту Лина уже знала, что температура у нее поднялась до отметки 39,8, что начинает першить в горле, а глаза отказываются держаться открытыми из-за сильной головной боли.

Жаропонижающие сбили температуру на градус, и сразу же та начала ползти вновь. Ближе к вечеру Лине стало так плохо, что мама вызвала скорую. Как ее везли в больницу, помнила местами. Разве что сирена звучала в ушах колокольным набатом, слившимся в сплошной вой.

Лине казалось, что она без сознания. И одновременно с этим, она все время слышала голоса, обрывки фраз или их целиком. Кто-то что-то говорил, но ей ли? Этого она не понимала, как и ответить не могла. Она чувствовала боль, как ей что-то колют, и снова, и снова. Ее это утомляло, но даже пошевелиться, чтобы помешать, она не могла. Тело налилось свинцовой тяжестью, словно стало чужим — реагирующим на боль, но не сопротивляющимся. В голове безостановочно гудело. Запах медикаментов сводил с ума, как и все эти разговоры…

Как давно поднялась температура?

— Часа два назад. Мы ее сбили, но совсем чуть-чуть, а потом… потом она перестала отвечать на вопросы, смотрит, словно не видит меня… — горестный всхлип. — Что с ней? Что с моей доченькой? — снова всхлип.

— Похоже на вирус, по всем симптомам… Но нужно провести обследование, чтобы исключить инфекцию …

Мама говорит с врачом? Значит, она в больнице? Вот почему так неприятно пахнет, ужасающе неприятно! Зачем они отвезли ее в больницу, когда можно прекрасно лечиться дома? И чего это мама говорит какие-то глупости, да еще и плачет?.. Обо всем этом Лине хотелось спросить самой, но сил заговорить, открыть глаза или хотя бы пошевелиться, не было.

— Почему она такая?!

— Молодой человек, покиньте палату! Это же реанимация, сюда нельзя!..

— Я спрашиваю, почему она без сознания?! И где врач?!

Люк? А он-то как тут оказался? Ах да, наверное, мама сообщила или Катя… И она не без сознания, о чем это он? Она все прекрасно слышит, разве что ответить не может из-за сильной слабости. Будь она неладна, эта слабость. Да и болезнь!.. Угораздило же свалиться именно тогда, когда хотела отдохнуть в родных пенатах!

Температуру сбили, но в сознание она не приходит …

Кто-то поднимает ей веки, ощупывает тело. Неприятно и стыдно. Уж оставили бы ее все в покое! Ей нужно-то немного отдохнуть.

— Переведите ее в отдельную палату, пока этот псих меня не покалечил, — голос грубый, даже противный. — Состояние стабилизировалось, осталось дождаться результатов анализа…

Тишина и темнота. Откуда она знает? Да просто знает и все. У ночи есть свои невидимые и неслышимые опознавательные знаки, когда замирает все вокруг, и даже воздух становится другим. А уж в больнице это особенно чувствуется. За дверью тихо, ни звука. А за окном воет ветер, наверное, скоро пойдет дождь.

Какой-то шорох нарушил тишину, и Лина поняла, что в палате не одна. Заскрипело что-то из мебели. Вряд ли кровать, скорее кресло или стул. Вздох сорвался с чьих-то губ, а потом знакомый голос громко и отчетливо произнес:

— Лина…

Люк? Но что он тут делает ночью? Неужто решил подежурить у ее постели?

Как же ей хочется прикоснуться к нему, зарыться в шелковистые волосы, вдохнуть его запах! Он спит, и ему снится она. От мысли этой в душе Лины стало так тепло, словно одно присутствие Люка согревало, дарило надежду. Убивало только то, что она все еще не могла пошевелиться. Как долго это будет продолжаться? Что же это за вирус такой, от которого наступает паралич? А если это не закончится никогда? Вот тут ей стало по-настоящему страшно. Все слышать, чувствовать и не иметь возможности даже сообщить хоть кому-то об этом — это же ужасно!

Спать ей не хотелось. Теперь она отчетливо различала в тишине ровное дыхание Люка, будто чувства ее обнажились, и даже непогода за окном не делала слух менее острым. Под приятный аккомпанемент и мысли в голове рождались соответствующие. А вернее воспоминания. Она думала о Люке, вспоминала его с самой первой их встречи. Как он ей тогда не понравился. Надменный красавчик, избалованный богатством и женским вниманием. Именно таким он ей и показался. А потом, на деле его характер открылся с еще более неприглядной стороны. Властный самодур — вот что она о нем думала. Когда же все начало меняться? Ведь тогда, на озере, Лина лишь поняла, что любит Люка, а случилось это гораздо раньше. Но она не помнит, когда…