Геннадий Сердитов - Воевода [litres самиздат]

– Дед, безлепицу ты молвил,
Мнишь лукавством обойти
Слово князя. Ан запомни:
Нет возвратного пути.
Дам тебе ещё я сроку —
День да ночь. Коль до утра
От тебя не будет проку,
В скит Еланью со двора
Увезут. Тебя ж на зорьке
Будут сечь – таков укор,
Как бы ни было мне горько,
Слово князя – что топор!
А покуда вас с Еланьей
Мы в холодную запрём,
Глядь, и явишь ты старанье
Передумать кой о чём.

Ночь. Погребица-темница.
На соломе аржаной
То не тать сидит с блудницей,
И не молодец с девицей,
И не муж с родной женой —
Белый дед да молодица
Разговор ведут ночной.

– Ты прости, мудрец мой славный,
Что наутро словно тать
Из-за бабы бесталанной
Должен будешь смерть принять.
– Ах ты, репка золотая,
Не печалься, не тужи,
Не страшна мне доля злая,
Я своё уже отжил.
А и жил ни вкось, ни боком,
Кривдой душу не темня,
Ты в скиту своём далёком
Помяни когда меня.

– Как мне жить, когда на муки
За меня ты должен встать —
Наложить мне легче руки
На себя, чем век страдать!
– Чур тебя! Тогда обоим
Нам заказан будет вход
На крылечко золотое —
Сволокут сквозь чёрный ход
В пекло задом наперёд…
Уж не лучше ль нам смириться,
Да недолю не кляня,
Мне под плети становиться,
А тебе всю жизнь молиться
За себя и за меня.

…Ночь глухая на изломе,
Сторожей шаги скрипят,
Мыши возятся в соломе,
Двое узников не спят.
В темноте растут печали
Как лягушачья икра.

– Эвон как мы заскучали,
Не свихнуться б до утра. —
Дед придвинулся к хозяйке. —
Дай подмаслю грусть твою,
Стану сказывать я байки
Аль потешки пропою.
Поутру, чай, в преисподней
Будет не до этих дел…
Дед уселся поудобней
Да вполголоса запел:

«Поглядите-тка, ребята,
Не в болоте, не в лесу
Повылазили опята
На Емелином носу!

Как у нашей у Параши,
Свиньи ложками едят,
Мыши пашут, кошки пляшут,
Гуси борова доят!

Ходят девки переплясом
От двери и до печи,
Как притопнут девки разом —
Скачут в печке куличи!»

Дед старается, храбрится,
Сидя топнуть норовит.
Всё напрасно – молодица
Пуще прежнего скорбит.
– Нынче шуток не приму я, —
Всхлипнув, молвит старику, —
Ты-то сам любовь земную
На своём познал веку?
– Что таить, познал… Бывало,
Как с ватагой из морей
Ворочусь, так с сеновала
Мы с Авдотьюшкой моей
Не слезали по семь дней.
Дабы завтра мне под плетью
Ровно бабе не орать
Да порток не замарать,
Сладко буду перед смертью
Я Авдотью вспоминать,
Целовать да миловать…

– Ну, а мне, уйдя далече,
За лесами во скиту
Вспомнить будет вовсе неча
Ни во тьме, ни на свету,
Вроде я какая травка…
Как тебя мне упросить?
Хочешь, стану как чернавка
Ноги мыть да воду пить?
Сделай, чтоб замка не стало
На денёчек хоть один,
Чтобы я любовь познала,
Да чтоб князь, мой господин,
Той любви испил истому
Полной чашей-ендовой.
Мне ж потом – хоть в скит, хоть в омут,
Али по миру с сумой.

– Для единственного раза
Подсобить-то я горазд…
Да и сердце час за часом
Исстрадалось из-за вас —
Чай, и я не бочка с квасом,
Подсоблю в последний раз.
Но запомни, молодица:
На возврат дороги нет.
Прежде чем греху случиться,
Ты исполни мой совет:
Съездим в лавру помолиться,
Поклониться, повиниться,
Посягнувши на запрет.

Над мирскою маятой,
Над людскою суетой
Над удачей и бедой
Белый беркут,
Страж седой,
Круг за кругом плавно ходит,
Будто в прятках вечно водит,
Серебром крыло блестит,
Ветер в перьях шелестит…
Что он видит, коль не спит?

За горами, за долами
Поле Дикое – ковыль,
С ночи стелется валами
То ли дым там,
То ли пыль…

В чёрной яме
В чёрной речке
Черноглазый
Чёрный сом
В иле спит тяжёлым сном.
С леской в пасти
Как в уздечке,
Да с заржавленным крючком
Вековечный чёрный сом
Спит и видит
Чёрный сон…

Сани, сани вереницей
Средь заснеженных полей,
Верховые и возницы
Погоняют лошадей.
– Эй ты, лапоть, прочь с дороги!
Зазевался – быть беде,
Береги башку да ноги
При такой большой езде!
Чья подвода там в хвосте?

Белый дед в санях убогих
Не в подушках на пуху
Едет, в сено сунув ноги,
Спрятав бороду в доху.
На одре трясётся рядом
Ванька, рыжий мужичок,
Глаз – недремлющий зрачок.
Глядь, из головы отряда
Резво скачет казачок,
За версту уже орёт:
– Дядько Ваня! Князь зовёт!

Князь не в бархатных нарядах —
В чёрном простеньком сукне —
Во главе рысит отряда
На буланом скакуне.
Уступают кони злые
Путь одру не торопясь,
Ванька рыжий тянет выю,
Ключаря приветил князь.
– Как там дед, тужить изволит?
Часом в лес не убежит?
– Да куда там… Балаболит,
Всех окрест себя смешит.
Как садился он на дровни,
Я ему как будто ровне
Уважительно помог
Примоститься поудобней,
Да нащупал под шумок
Под сермягою комок.
Дед с испугу сразу вздрогни,
Да пихни меня чуток
Кулаками прямо в бок!
– Что таишь, колдун треклятый,
Под сермягой? – говорю. —
Али камень там припрятал
Про головушку мою?

Отбрехался тать несчастный:
«В решете везу кисель.
Ты бы, Ваня, нос свой красный
Не совал во всяку щель!»
Вот такая карусель…

Наказав своим дворянам
Шаг походный не сбавлять,
На красавчике буланом
Князь Мстислав пустился вспять.
Там в хвосте седло оставил,
В сани к деду пересел.
– Видишь, дед, я против правил
Всё вершу, как ты хотел —
Побросавши все дела,
В лавру правлю удила.
Посему велю: открой мне,
Чем же снимешь ты запрет?
– Как вернёмся, в твоём доме
И раскрою свой секрет.

Князь вспылил:
– Никак со мною
В прятки силишься играть?
Да зачем же нам с женою
С дому было уезжать?!

Старика тряхнул десницей,
Вырвал тряпочный кулёк
И извлёк, сорвав тряпицу,
С тёмным зельем пузырёк:
– А-а, болотная порода!
Яды варишь на людей?
– Бог с тобою, воевода,
Лекарь я, а не злодей.
– Пей тогда своё лекарство
И посмотрим, что к чему,
Отойдёшь в иное царство —
Несть печали никому.
– Так-то, князь, не по уму —
Для Еланьи это зелье,
Много ль станет в том веселья,
Быть истраченным ему?

Князь вскочил в седло проворно,
Скакуна вперёд погнал,
Где в возке большом узорном,
Сидя тихо и покорно
У замёрзшего окна,
Едет с мамками жена.