Суфьян Бё - Я – твои ДНК-ангелы, детка!

И я спешил на встречу к собственной новой жизни. И боялся её. И боялся собственной спешки, но не сбавлял шага.

Кафе.

Точкой – я вижу неоновую вывеску (как будто с изнанки своего черепа). Это прошлое.

Я вижу зеленый рекламный щит, увитый плющом, с такими кроткими буковками, стилизованными под природный ландшафт.

Я захожу внутрь и заказываю себе чашку кофе. Булочку с корицей. Джем.

Я захожу внутрь и заказываю стакан виски. На два пальца. Самый дешевый из возможных.

Радушный чилл окутывает моё тело – легкие звуковые волны болтаются под потолком, смешиваясь с едва ощутимым ароматом благовоний.

Кто-то блюет в углу, отчего сам воздух кажется скисшим, несвежим. В уши долбит тяжеловесный хард-рок. Само пространство хватает меня за грудки и швыряет о барную стойку.

Или я просто слегка пошатнулся, утратив – нечаянно – равновесие. Задел столик с книжками, уронив несколько томиков на пол. Смутился. Извинился негромко. Вернул всё на свои места.

Но где есть это место? В каком из закутков долбаной вселенной? Все бары одинаковы. Каждый благословенный запой начинается с первой стопки. Флаера с пошатнувшегося столика разлетаются по коридору – и я слышу, как матерится бармен. Но в ответ только негромко посылаю его по известному адресу. На хуй. Куда ему и дорога. Ему и всему его задрипанному мирку. У меня есть билет отсюда. И я намерен им воспользоваться…

…в самое ближайшее время. Кофе бодрит. Бодрит и вместе с тем задает неспешный тон всему завтраку. Я смотрю в чистое и широкое окно – на улицу. Там стучат по вымощенной камнями пешеходной зоне каблуки первых сонных пешеходов…

…всех-всех местных заблудших и падших и разуверившихся в себе: алкоголиков, нарков, мелких карманников, вечно влюбленных в святую Марию шлюх и их сутенеров. Кто-то пролил черную тушь на скатерть. И теперь эта туш закручивается причудливой каллиграфией у меня перед хмельными глазами…

……широко раскрытых самому прекрасному….

………и такому неочевидному миру……

Адриана касается моей руки. Просто потянувшись – из недосягаемого прошлого – через стол, через вечность.

– Эй, чудик, мне кажется, я тебя уже где-то видел!

Информация не тождественна знанию; информация – ложь… чем обильнее насыщенность информационным пойлом, тем ниже достоверность; сомнение отравляет себя за счет собственных же семян обмана. И география над этим не властна.

Не властна над выбором пленки и способа отторжения/выражения, но даже если ты мыслишь себя в подобающей случаю сепии роуд-муви, необходимо оставаться готовым к тому, что реальность обернется глянцем: скандинавский playboy у соседа соскальзывает в невещный поток за окном и уже после, когда я раскошелюсь на кофе и буду неторопливо пить его остывающим и безвкусным, наблюдая группу умственно отсталых в первом ряду, нервная линия женственного силуэта найдет свое продолжение горизонтальными чертами, теряющимися в нагромождении поручней и ступенек.

Идея – это ключ к психоделическому смещению.

– Мы ведь с тобой встречались…

Мои наглухо ебанутые друзья-скинхеды, позднее – традиционалисты, позднее – православные активисты, в эпоху пубертатного безумия поголовно сидели на доступных нищебродских смесях – химический состав их организмов представлял исконно научный интерес, но после кто-то уже перешел на дезоморфин, кто-то на чай, кто-то вернулся к бытовым радостям алкоголизма, в конечном счете им это было не нужно, пока у них была глобальная, всепоглощающая идея и цель.

Призвание романтиков: уничтожить иные варианты реальности… даже не так, не уничтожить, но положить жизнь на борьбу с ней и, в идеале, пасть в бою. И вот тут уже сойдут любые методы и модели. Так почему бы не прибегнуть к определенного рода ускорению?!

В конце концов, на этом держался каждый новый нацизм.

Она стоит надо мной в мешковатой спортивной одежде, крашеная в некогда черный (недавно, и совершенно наивно, если судить по тому, что соленый ветер и непредсказуемая влажность разъели дешевую краску, расщепили ее на составные части, больший процент которых приходился на зеленый, стекавший теперь редкими ручейками, очерчивая овал лица и въедаясь в подушечки пальцев), но глаза черны по настоящему расширенными зрачками, впивающимися в кожу, насквозь вымороженными…

– Ты потерял багаж, потом втыкал в скульптуру на площади, но это все совершенно не важно, ведь мы уже виделись раньше… там была тема с билетами и корешками, барыжничающими… Ты когда-нибудь убивал человека?!

Я не очень-то разделяю подобного рода разговоры за чашечкой кофе. Во мне, все же, больше склонности к вольным философствованиям на отвлеченные темы, а вся это предельная конкретность вызывает предчувствие грядущей затравленности и скуки, да, но я ни на секунду не поверил бы в то, что сказанное было не более чем милой шуткой для поддержания беседы (из серии пустопорожнего трепа про погоду или сны… или о чем еще там можно трепаться в штатной кофейне)

Потому все что мне остается – тупо пялиться на ее ботинки и всем видом выражать готовность к ответу и молчаливой непричастности ко всему происходящему

– Вот и хорошо, что нет. Потому что я убила и могу рассказать об этом и подтвердить это каждым действием своим…

(В конечном счете, в этом есть свой смысл: разговоры с мертвецами, разговоры с убийцами, шаманская заупокойность на полпути к тотемному животному, о котором я никогда раньше не думал)

– …и каждым шагом и пальцы мои помнят эту странную маслянистость крови и металлический привкус о котором пишут в журналах и книжках…

– Что случилось с твоими волосами?

– Ты про краску? Она стекла. Тут холодно, мне нужно помыться и чего-нибудь съесть. Куда мне идти?!

– Ты убила человека, и теперь спрашиваешь меня о том, куда тебе идти? Предлагаю полицию. Тут удобные камеры и мало народа…

– .я не впечатлена/банальный ответ попытка отвязаться мне всегда казалось что люди менее предсказуемы в своих реакциях

– Я тебе могу рассказать не меньше сказок и басен. Тут не вопрос доверия или святости… или полоумия, или чего еще там происходит у тебя в голове. Я хочу насладиться ясностью восприятия, пока есть такая возможность. Ты мне намекаешь на очередной приступ безумия..

– Ага, значит ты тоже поехавший, это здорово. Мы поладим.

Подсаживается за столик и отпивает из моей чашки «холодный? какой толк в холодном кофе здесь и так ПОСТОЯННО ХОЛОДНО»

– Не совсем верно. Тут есть теплые периоды. Да и Гольфстрим, пока он вообще существует, регулирует экстремумы климата…

стук чашки о стол «я замерзла»

– Иди в отель, сними номер, согрейся.

– Если бы у меня были деньги, я так бы и поступила. У меня есть чужая кредитка и нет паспорта. Есть купюры, но я не могу их разменять… я даже понять не могу, откуда они взялись.