Владимир Численский - Амиго, мачо, сеньорита…

– Вот, вот! – тут же согласилась девушка. – И правильно сделал, – одобрила она.

Только теперь до его сознания дошло сказанное девушкой в предыдущей реплике слово, и потому он ее быстро перебил:

– Костя?!

– Ага, – невозмутимо кивнула в ответ девушка, будто речь шла о чем-то совершенно естественном.

«Во что я влип?!» – со страхом спросил у себя он и, чувствуя, как спина его от самых недобрых предположений моментально покрылась испариной, решил без промедления перейти в наступление:

– .Слушай, ты кто такая? – без обиняков спросил он, прищурившись – после некоторой ступорной паузы, когда собирался с духом.

– Я?! – искренне изумилась девушка.

– Ты, ты! – разъярился он. – Кто же еще? Кроме нас двоих здесь никого нет.

Девушка недоуменно пожала плечами и ответила:

– Ты, что – забыл? Я – Мария!

Но тут он резко ее перебил:

– Я не о том! Меня совершенно не интересует, как тебя зовут. Как ты сюда попала?!

Услышав его последний вопрос, она с явной неохотой выключила фен, которым до сей поры все продолжала пользоваться, и, вздохнув, положила его на столик, а затем с вопросительной настороженностью взглянула на него.

– Ты, что – ничего не помнишь? – недоумевая, спросила она.

– Неважно! – отмахнулся он от неприятного вопроса.

Тогда, вздохнув вторично, она приступила к объяснениям:

– .Вчера мы с Костей сошли с московского поезда… Мы двадцать четвертым сюда добирались, – зачем-то козырнула она такой подробностью, хотя ее собеседнику, очевидно, все подобные детали были, что называется, абсолютно «по барабану». – Мы же тебе вчера все рассказали.

– Что именно? – мрачно поинтересовался он.

– Ну, к примеру, что мы не москвичи. В Москву притащились из самой Алма-Аты… Оттуда до Москвы мы на семерке-восьмерке добирались, – вновь и с какой-то необъяснимой гордостью блеснула она очередной подробностью.

– Да оставь ты в стороне такие мелочи! – разозлился он. – К чему ты мне их сообщаешь?

Она с виноватым видом пожала плечами:

– Ну, не знаю… Просто, я первый раз так путешествую. А от Алма-Аты ваш Питер очень далеко, да и дорога по карману, знаешь, как бьет!..

– Короче, Склифасофский! – грубо перебил он ее небезызвестной репликой из советского небезызвестного же фильма, демонстрируя нетерпение.

Вполне возможно, что она так странно говорила, чтобы собраться с мыслями, понимая, что для нее и ее спутника возникли, казалось бы, уже улаженные трудности.

Будучи еще более сбитой с толку его грубым окриком, она все же смогла снова овладеть собой и продолжила:

– Ладно, хочешь короче – будем короче, пожалуйста! В общем, мы встали в очередь на стоянке такси на вокзале, а ты вскоре очутился вслед за нами. Тебя еще две какие-то девушки провожали и парень, причем с девушками ты сильно ругался, а они, на мой взгляд, были очень даже ничего…

– Оставь свое мнение при себе, – строго потребовал он.

– Оставляю, – не стала перечить она. – Короче, наша очередь подошла, и Костя назвал адрес моей тетки по материнской линии на Васильевском острове – она здесь поблизости как раз живет. А тут одна из твоих приятельниц, услышав Костины слова, схватила его за локоть и очень просила взять тебя в наше такси, так как ты живешь в той же стороне, а заодно и приглядеть за тобой по дороге…

– Лерка, наверное, – уже более спокойным тоном, задумчиво вставил ее собеседник, с ощутимым удовлетворением отметив про себя новость о существовании тетки.

– Ты ведь очень возбужден был тогда! – с некоторой радостью, очевидно, от того, что разговор, казалось, принимал более приемлемый для нее оборот, воскликнула Мария. – Все рвался куда-то вернуться и кого-то не то добить, не то прибить.

Хозяин квартиры заметно и с неудовольствием поморщился.

– Помнишь?! – с еще большим и неуместным в данном случае воодушевлением, поинтересовалась она.

– Допустим, – уклонился он от прямого ответа. – Дальше!

– А что дальше? – удивилась она и, с показным сочувствием вздохнув, заметила: – Все-таки ни черта ты не помнишь! Дальше, можно сказать, все! В пути вы с Костей словно бы побратались, как он выразился, и ты пригласил нас к себе пожить. Нам с месяц где-нибудь здесь перекантоваться надо, – быстро пояснила она. – Мы могли бы, конечно, у моей тетки поселиться, но – сам понимаешь! – родственники… Пришлось бы шифроваться от них, спать раздельно. Мои предки и так в бешенстве, что я с кем-то из Алма-Аты на такое время и в такую даль укатила. А в гостинице – тоже не сахар! – уйма денег улетит…

– Значит, я предложил? – с ядовитым сарказмом спросил он, пристально и с явно выраженным недоверием глядя прямо в глаза девушке.

– Ну, да… – кивнув, извиняющимся тоном подтвердила она, и вкрадчиво предложила: – Слушай, ты бы пошел, похмелился. Там на кухне после вас с Костей, кажется, еще осталось. Он у меня, кстати, тоже выпить не дурак. – Тут она вдруг встрепенулась: – Ах, да! Костя ведь тебе триста баксов еще дал – за жилье.

Тут в свою очередь встрепенулся ее собеседник:

– Триста баксов? – переспросил он.

– Точно, – кивнула она, подтверждая.

– Где они? – резко спросил он.

– Там, где ты вчера их положил. В шкафу на полке лежат.

Он одним движением вскочил с кресла и подошел к гарнитуру, но, ничего там не увидев, обернулся к Марии:

– Где? – повторил он вопрос.

Она подбежала к нему и показала – под старой треснутой сахарницей действительно лежали деньги. Он взял их в руки и с сомнением на них посмотрел.

– Да ты не бойся! – оживленно воскликнула Мария. – Мы не собираемся тебя обманывать! – стараясь его убедить, добавила она, по-своему истолковав его сомнение.

– А я и не боюсь! – криво усмехнулся он. – Придет твой Костя, заберете свои деньги и пойдете подыскивать себе новое жилье. У кого хотите – хоть у родственников – у тетки-щетки, хоть у кого попало. Свалились тут на мою голову! – И он шагнул широко в сторону своего кресла и, усевшись, не без ехидства взглянул на нее. – Как тебе такая переспективочка?

– Как же так, Кеша! – в полной растерянности произнесла она. – Ведь так же нельзя…

– Можно! – крикнул он яростно. – Еще как можно! Понаехали тут! – Вдруг он снова вскочил и быстро приблизился к ней. – И почему ты все время называешь меня Кеша, а?! Я – не Кеша! Я – Геша! Запомни! Геннадий, то есть… поняла?

Она быстро кивнула, а затем попыталась обескуражено извиниться:

– Ты прости… Вчера нам послышалось… Действительно, как-то неудобно.., Хорошо, Геша – так Геша. Будем называть тебя правильно. Ты только не обижайся так, ладно?

– Послышалось, показалось, – злобно проворчал он. – Если кажется – креститься надо, – выстрелил в Марию Геша банальной остротой напоследок.

Вдруг она снова встрепенулась и более живым голосом предложила: