Мэдлин Хантер - Герцог-упрямец [litres]

Явно разочарованная, Девина пробормотала:

– Спасибо вам, мистер Рутерфорд, за потраченное на нас время и за помощь.

Она подошла к мужу.

– Наверное, я сейчас вернусь на постоялый двор и немного согреюсь.

Брентворт проводил жену взглядом, потом кивнул на жеребца:

– Какой красавец… А вы один из них, верно?

– Вы о чем? – удивился старик.

– Говорят, есть шотландцы, у которых особый подход к лошадям. «Шептуны» – так их называют. Я всегда считал, что это просто байки, но сейчас, когда сам увидел…

– Да, я умею с ними обращаться, – кивнул старик. – Всегда умел.

– Если когда-нибудь захотите вернуться в Тейхилл, добро пожаловать. Скоро там будет больше лошадей.

– Я уже прижился тут, – отозвался старик. – Мне это подходит. Каждый день – множество разных лошадок. Да еще у меня тут есть подружка, которая будет горевать, если я уйду.

– Говорят, что шептуны и к женщинам имеют особый подход.

Рутерфорд ухмыльнулся:

– Может, и правда. – Он пожал плечами и взялся за поводья. – Сомневаюсь, что франт, заполучивший этого жеребчика, согласится его продать, но если согласится, то берите, милорд, не раздумывая. Этот молокосос не знает, как с ним обращаться. Слишком часто пускает в ход кнут.

Старик повел коня к конюшне, и Эрик, последовавший за ним, проговорил:

– Вы сообщили управляющему про вора и, по вашим словам, в основном рассказали нам все. А не в основном? Может, еще что-нибудь вспомните?

Старик остановился и, немного подумав, пробормотал:

– Конечно, не могу сказать, что это вообще как-то связано… Случилось-то через много лет после. Через двадцать – или вроде того. Но ваш отец приехал навестить свои владения – он тогда был герцогом – и послал за мной, чтобы я рассказал про то воровство. Про человека и про ящик. Мне тогда подумалось, что немного поздновато начинать беспокоиться, но я ему рассказал все, что запомнил. А затем, когда он уже уехал, недели, может, через две, управляющий мне и говорит: мол, отправляет меня на покой. Ну, правда, с хорошим содержанием. Да вот только я тогда еще был в расцвете лет, и мне было рановато для пенсии. Однако все решили за меня, и вот я здесь.

– И вы думаете, это как-то связано с тем человеком? Думаете, вас отправили на пенсию из-за того, что вы знали?

Старик со вздохом пожал плечами:

– Смысла-то особого нет, верно? Ведь те, кто владел поместьем, были пострадавшими, а не ворами. Так что никаких причин меня выгонять.

Снова пожав плечами, мистер Рутерфорд отвернулся и повел жеребца в конюшню.

– Это был мой дед, – сказала Девина, когда они возвращались обратно в Тейхилл. Теперь правила она, и, по распоряжению мужа, ехали они медленно. – И еще – тот мужчина, которого видел священник. Ну, тот, что был похож на меня. Я, конечно, сразу подумала, что речь о моем отце, но ведь он не появлялся здесь в те годы, о которых говорил мистер Рутерфорд.

Эрик промолчал, а Девина в задумчивости продолжила:

– И ведь мой дед действительно время от времени куда-то уходил из дома. Один раз – очень надолго. Тогда все уже решили, что он не вернется. Так вот, значит, куда он отправился… Похоже, что именно он вошел тогда в дом и отыскал то, что ему требовалось.

Эрик снова промолчал – производил в уме подсчеты. Судя по всему, то воровство случилось примерно в восьмидесятых. И, следовательно…

– Брентворт, я думаю, это он забрал Библию. Вот что лежало у него в ящике! Некоторые семьи хранят свои Библии в одном и том же месте.

– Она могла сгореть и при пожаре, – пробормотал Эрик.

– Да-да, или Библию, или что-то очень важное – то, что могло доказать, кто он такой. Думаю, он то, что взял, чем бы оно ни было, отослал королю.

– Да, возможно.

– Просто «возможно» – и все? Но так можно сказать о чем угодно. Ты ведь думаешь, что я права, правда?

– Я согласен, – кивнул Эрик. – Наверное, это был твой дед. Однако он мог взять все, что угодно: драгоценности, серебро, – вообще все, не обязательно Библию. Уж если он полагал, что является сыном барона, то есть законным наследником… В таком случае он мог брать абсолютно все, не считая это воровством.

Девина немного помолчала, а потом проговорила:

– Не знаю, Эрик, на что ты рассчитываешь, когда говоришь о доказательствах. Может, хочешь, чтобы кто-нибудь восстал из могилы и заявил: «Я знаю, что сын барона не умер, а вырос в приемной семье в Нортумберленде»? Но неужели ты всерьез полагаешь, что так и случится?

Вернувшись в Тейхилл, Девина сказала, что немедленно начнет собирать вещи для возвращения в Лондон.

– Не думаю, что мы уедем рано утром, – заметил Эрик. – Вряд ли тебе захочется срываться с места на рассвете.

Девина пожала плечами.

– Может, и не захочется. Ведь мне еще надо кое-чем заняться сегодня вечером. Так что на ужин я, возможно, не приду.

– Тогда я поужинаю в своих покоях. Увидимся утром.

Девина поднялась по лестнице, а ее муж, миновав библиотеку, направился в скромные апартаменты Робертса. Управляющего в кабинете не оказалось, но, услышав шаги герцога, он тотчас же вышел из своей спальни.

– Вы что-то хотели, ваша светлость? – спросил Робертс.

– Мне нужны ваши записи. – Эрик скинул сюртук и повесил на спинку стула. – Я собираюсь совершить путешествие во времени, а вы будете моим проводником. Освободите место на письменном столе. Если мы хотим все закончить сегодня вечером, искать придется обоим.

– Искать, ваша светлость?

Эрик объяснил, что хотел увидеть, и Робертс повернулся к книжным полкам.

«Кто-нибудь из ее предков, восставший из мертвых, стал бы лучшим свидетелем, но письмо, отправленное с того света, тоже сгодится», – говорил себе герцог.

Девина с подругами-герцогинями сидела в гостиной в доме Страттона – там же, где она впервые встретила Брентворта. Но сегодня, когда весьма скромный обед закончился, джентльмены остались курить и пить портвейн в столовой, а леди уединились в гостиной. И тотчас же подруги, сгорая от любопытства, набросились на Девину – они хотели знать все, абсолютно все. А во время обеда Аманда и Клара всячески обхаживали Брентворта, пытаясь выведать хоть что-то. И задавали к тому же весьма нескромные вопросы, умоляя поделиться подробностями.

– Вы же нам расскажете, правда? Как вышло, что вы уехали отсюда врагами, а вернулись мужем и женой? – спросила герцогиня Страттон. «Пожалуйста, называйте меня теперь Кларой», – говорили ее глаза.

– Он тебя соблазнил! – выпалила Аманда, герцогиня Лэнгфорд. – Ох, прости, это, наверное, слишком прямолинейно. Но все произошло так быстро… И мне показалось, что… – Она покраснела и, пожав плечами, добавила: – Габриэль тоже так думает.

«Что же им сказать?» – подумала Девина и решила на всякий случай промолчать.