София Джеймс - Незабываемая ночь [litres]

– Попрошу принести чай, нам обоим не помешает. Потом тебе приготовят комнату, сможешь отдохнуть. Ночью, похоже, нам будет не до сна.

Селеста кивнула, довольная, что все заботы он взял на себя. Сумбур в голове, шум, отголоски фраз признания мешали ей сосредоточиться. Когда-то ей казалось, что она никому не сможет рассказать о своем позоре, но вот смогла, и ей неожиданно стало легче.

Саммер воспринял все как мужчина, но благородный человек, не задавал много вопросов, не судил и не обвинял. Большего она и не ждала. Стало легко и свободно, собственное тело больше не казалось грязным. Саммер был добрым, понимающим. Она мечтала, чтобы он обнял ее, ведь его руки дарили столь бесценное для нее чувство защищенности. Конечно, она ничего не сказала и не попыталась приблизиться к нему. Гай Бернар совсем близко, не стоит мешать Шейборну сосредоточиться на деле.

Вскоре принесли чай. Селеста наблюдала за Саммером и заметила, как изменилось его лицо. Перед ней вновь был ловкий агент, которому удалось провести врага благодаря уму, смекалке и хорошей выучке.

– Разряди пистолет и положи его на письменный стол. Пули в комнате такого размера могут повредить вещи, для которых не были предназначены. Кроме того, люди всегда пользуются шансом оправдать себя и поделиться видением ситуации; он не будет исключением, я уверен. Давай выпьем чаю и отдохнем, нам ждать еще несколько часов.

Экономка отвела Селесте желтую спальню, окна выходили в сад, на ту сторону, которую солнце освещало в первой половине дня. Она располагалась этажом выше покоев хозяина, и Шейборн был рад большому расстоянию между ними. После рассказа Селесты его трясло от злости, он с трудом сдерживался. Закрыв дверь своей комнаты, он что было сил ударил кулаком в стену. В нескольких местах содрал кожу, царапины причиняли боль, через которую он наконец смог выплеснуть из себя ярость.

Замахнувшись, он ударил второй раз, позволив вырваться из груди крику, а вместе с ним и страданиям; третий удар унес с собой ослепляющий гнев. Шейборну стало легче, приступ ярости, от которого, казалось, помутилось сознание, прошел, внутри образовалась пустота, которую он мог заполнить привычной рассудительностью и выдержкой.

Он совсем не желал повредить пальцы, они пригодятся, когда появится Гай Бернар.

Прислонившись спиной к стене, Саммер закрыл глаза и поднес к губам руку с содранными костяшками. Неприятное опустошение и усталость ощущались одновременно с возбуждением и нарастающей энергией. Удивительно, что такое возможно. Именно так действовало на него присутствие Селесты, неистовство во всем, что она делала. Он никогда не встречал похожих на нее женщин, возможно, встреча их не случайна, судьбой ей предназначено сыграть пока неизвестную роль в его жизни.

Шейборн решил, что разделается с Гаем Бернаром и отвезет Селесту домой, в Луксфорд. И будь что будет. Главное, она будет рядом и под его защитой. Он будет оберегать ее от всех тревог, никто не посмеет причинить ей боль, ради этого он готов пожертвовать всем на свете.

«Я представляла, что… это ты… Когда я открывала глаза… видела твое лицо, твое тело. Даже когда мне было больно, и я кричала, все равно думала, что это ты».

После всего, через что ей пришлось пройти, она отдала ему свое тело, поделилась страстью, а с ней яростью и ненавистью. Ему открылись ее тайны, отвратительные, как и его собственные, появившиеся за время шпионских операций, не обходившихся без крови, цинизма и обмана. Он тоже убивал людей, оправдывая действия войной, часто это было грязно и неблагородно.

Селеста именно та женщина, какая ему нужна. Рядом с ней сердце билось быстрее, рядом с ней он гордился собой, видел в ней шанс на прощение и дальнейшую жизнь. Она была похожа на розу, которая расцвела среди обломков, отважная, решительная и настоящая, живая. Белый голубь.

Джеймс Макферсон был прав.

Закрыв лицо руками, Саммерли дал волю слезам – оплакивал то, что они потеряли.

Они ждали вместе в одной комнате и в полной тишине. Дуло пистолета Селесты направлено на окно. Небо постепенно меняло цвет и вот уже стало почти черным, откуда-то сбоку выплыла луна. Утром они вели себя так, словно были чужими друг другу, к вечеру ничего не изменилось. Чувства, которые они оба испытывали, были слишком сильными, чтобы сейчас дать им волю.

Шейборн теребил пальцами край шелкового шарфа – казалось, это придает уверенности. Впрочем, он был готов к бою, телом и душой.

Звук раздался через час. Сначала совсем тихий, последующие громче, ближе. Шуршание, сопро вождавшее перемещение ног и рук. Шейборн затаил дыхание. Максимальная готовность. За стеклом мелькнула тень, затем лицо человека просунулось между дверями балкона.

– Стой, не двигайся.

Услышав голос Селесты, фигура замерла.

– Медленно шаг вперед и подними руки.

Шейборн зажег свечу, и они увидели Гая Бернара. На осунувшемся лице не было усов и бороды. Он поднял руки и улыбнулся.

– Майор Шейборн, – произнес он по-французски, даже не взглянув на Селесту. – Значит, то, что болтали о случае в Нанте, – правда?

– Болтали? – Саммерли не понимал, что имеет в виду Бернар.

– Заткнись, Гай! – выкрикнула Селеста, но его не остановили даже стальные нотки в ее голосе.

– Ты не знаешь, что она принесла себя в жертву ради тебя?

– О чем ты?

– Об этом. – Он наклонил голову, чтобы Шейборн мог увидеть грубый шрам на шее. – И конечно, обвинения против Бенета. Это был чистый обман. Ее жизнь взамен твоей. Она сказала, что представит сведения куда более важные, чем будут получены при твоем допросе, еще пообещала сдаться без сопротивления и поехать с нашими людьми в Париж, если тебе позволят вернуться в Англию.

Шейборн быстро мотнул головой, чтобы увидеть Селесту. Одного мгновения было достаточно, чтобы все понять: Гай говорил правду, она подвергла себя опасности ради его спасения. Сейчас она не пожелала взглянуть на него, и это тоже служило подтверждением.

– Теперь она, как я понимаю, пробралась в твою постель, щедро одарила, на это она мастерица. Эта женщина всегда знала, как получить то, чего хочет.

– Довольно.

Гай Бернар и не думал замолкать, сказанного ему было явно мало до торжества.

– Спроси ее при случае, какие еще тайны она хранит? Будет интересно послушать, обещаю.

– Ты о патруле, который забрал ее после убийства отца? Кстати, хочу поблагодарить тебя за помощь. Благородный поступок.

Бернар удивленно вскинул бровь. Шейборн воспользовался его замешательством и сделал два шага вперед.

– Зачем ты пришел?

– Хочу забрать жену. Она должна вернуться со мной домой, в Париж.

– Сомневаюсь, что у тебя получится.

– Она обязана мне жизнью, обязана всем. И должна заплатить за это. – Он ткнул себя в горло. – Нас не разводил ни один суд во Франции, любой судья оправдает мои действия.