Жорж Вотье - Шарлотта. Последняя любовь Генриха IV

– Откуда вы…

– Издалека.

– Берегитесь: если вас узнают, вы будете арестованы.

– А вы сами-то что делаете? Разъезжаете с нотариусом по городу…

– Об этом после. Но знаете ли вы новость? Конде уезжает из Брюсселя.

– Я знаю все.

– Предупрежденный об этом секретно, я ездил к принцу требовать от имени короля французского, чтобы он вернулся во Францию.

– Странный способ!

– Идея господина де Сюлли. Принц обещал дать мне знать через нотариуса о своем отказе. Мы составим протокол. Парламент произнесет приговор. Ну что же, прекрасное дело.

Бассомпьер поморщился.

– В дело вступают нотариусы. Решительно я могу уехать.

Через несколько часов он выехал из посольства один в карете министра.

Тяжелая махина подвигалась медленно по узким и грязным улицам города.

В переулке он встретил трех человек, которые были принуждены, чтобы не быть задавленными, подняться на крыльцо дома. Это были нотариус в своем должностном платье и два писаря.

Узнав карету посланника, нотариус закричал:

– Остановитесь! Остановитесь!

Он развернул бумагу и стал читать громко с крыльца:

– «При мне, Мишеле Морисане, нотариусе, Генрих Бурбон, принц Конде…»

Бассомпьер, очень заинтересованный, высунулся из окна, с любопытством посмотрел на нотариуса, который продолжал читать гнусливым голосом, и откинулся назад.

Кучер пришпорил лошадей, и карета поехала несколько скорее.

Морисан оторопел. Потом, приподняв решительным движением свою черную мантию, он побежал за каретой со своими двумя писарями, делая прыжки по саду.

Время от времени он кричал:

– Остановитесь!

Бассомпьер снова высунулся в окно и с испугом, смотрел на три долговязые фигуры, преследовавшие карету, кучер снова ударил лошадей, и погоня началась еще живее.

Нотариус был красен, как петух, он уже не бежал, а делал огромные скачки. Давно уже обогнал он обоих писарей.

По милости отчаянного скачка ему удалось догнать карету.

Бассомпьер, увидев, что нотариус бежит около дверцы, снова высунул голову в окно.

Нотариус медленно развернул бумаги и начал, запыхавшись:

– «Я, Мишель Морисан…»

Бассомпьер отпустил грубое эльзасское ругательство и отбросился назад. Нотариус возвысил голос:

– «Генрих Бурбон…»

Раздраженный Бассомпьер задернул кожаную занавесь. За этой баррикадой, не слыша более голоса нотариуса, он радовался уже успеху своей проделки, когда вдруг занавесь была приподнята и целая пачка бумаг, пущенная сильной рукой, ударила Бассомпьера в лицо.

Он несколько минут старался освободиться от этой лавины, потом в страшном гневе поднял левой рукой разбросанные листки, правой рукой обнажил шпагу и выскочил из кареты как бешеный.

Нотариус, величественно удалявшийся, гордясь своей победой, убежал со всех ног.

Началась погоня наоборот, к великому изумлению прохожих, которые останавливались, и кумушек квартала, головы которых с любопытством показывались в окнах и дверях.

Нотариус уже устал от своего бега. Через пять минут он почувствовал, что неприятель гонится по пятам его, и вдруг, потеряв всякую надежду, упал на колени среди улицы с жалобными криками.

Бассомпьер стоял перед ним с поднятой шпагой и совал ему бумаги под нос.

– Бери сейчас назад эти каракули.

– Пощадите…

– Я научу тебя надоедать своими каракулями дворянину!

– Сжальтесь…

– Скажешь ты мне, что значит эта погоня?

– Я не хотел оскорбить вас, господин посланник…

– Посланник… Какой такой посланник?

– Разве вы не посланник?.. А как же эта карета… Извините. Я принял вас за посланника…

– Бери же сейчас назад эти бумаги…

– Так вы решительно не посланник?..

Бассомпьер махнул шпагой.

– Возьму, ваше сиятельство! – вскричал нотариус, помертвев от страха.

Он схватил пачку бумаг, которую протягивал к нему его победитель, приподнялся и убежал со всей скоростью своих длинных ног, преследуемый насмешками собравшихся мальчишек.

Бассомпьер, видя, что он исчез на углу улицы, вложил шпагу в ножны и вернулся в карету, которая повезла его к Андерлехтским воротам.

В двух шагах за дверью находилась гостиница. Там ждали слуги с лошадьми.

– Теперь, маркиз Спинола, я выбрался из ваших когтей, – сказал Бассомпьер.

Он вдруг остановился, приметив двух человек, одетых крестьянами, которые с любопытством смотрели на него из окна нижнего этажа и которые, встретившись с ним взглядами, бросились вдруг назад.

– Ей-богу! Я не ошибаюсь…

Он подъехал к окну и закричал, приставив обе руки ко рту в виде рупора:

– Эй! Добрые люди, если вы увидите принца Конде, переодетого мужиком, скажите ему, что не к чему бежать, что Бассомпьер возвращается в Париж и не станет его тревожить…

Он пришпорил лошадь, но, сделав шагов сто, вернулся.

– Кстати, скажите ему еще, пожалуйста, что Бассомпьер просит его не посылать нотариусов в погоню за ним.

На этот раз он уехал с громким хохотом в сопровождении двух слуг. Оба путешественника смотрели ему вслед с беспокойством.

– Он нас узнал, это верно…

– Я боюсь, ваше высочество…

– Я вам говорил, Вирей, что мы плохо переоделись.

– Что он говорил о нотариусе?

– Только бы не случилось нового затруднения…

– Повторяю вам, ваше высочество, мы лучше сделали бы, если бы выехали из города смело, не скрываясь…

– Благодарю покорно!.. Чтобы эти проклятые французы, которые не опасаются ничего, сыграли с нами в дороге какую-нибудь штуку. Я знаю, что они хотят меня убить…

Вирей неприметно пожал плечами. Конде продолжал, не примечая ничего:

– Они преследуют меня не как мужа, а как претендента на французский престол.

– Я боюсь, что ваше высочество обманываетесь… У короля Генриха больше сторонников.

– У короля! – резко перебил принц. – Король умрет через месяц.

В этих словах было столько торжественности, что Вирей был этим поражен.

– Умрет? Почему вы думаете это?

Принц вынул из кармана бумагу.

– Это написано тут…

– Письмо!..

– Это письмо отца Котона…

Наступило продолжительное молчание. На дороге послышался топот лошадей.

– Вот наши люди, ваше высочество.

– Поедемте…

– Я пошлю осмотреть дорогу, нет ли каких засад…

– Через месяц!.. – задумчиво прошептал принц.

Генрих IV был в это утро ужасно не в духе.

Он уже два часа сидел в своем кабинете, запершись с Бассомпьером, и в комнате пажей, где Бельгард терпеливо ждал, когда его позовут, слышались громкие голоса…

Пришел Сюлли; он казался озабоченнее обыкновенного и, не слушая увещаний пажей, прямо прошел к королю. Бельгард проскользнул за ним.

Король обернулся к ним с таким гневным лицом, что Бельгард, думая, что сейчас разразится гром, спрятал голову в брыжи. Но Сюлли такая безделица остановить не могла.