Жорж Вотье - Шарлотта. Последняя любовь Генриха IV

– Незачем было созывать нас ночью. Но я не сожалею об этом, потому что принцесса поручила мне свою защиту.

– Поручила нам, – немедленно прибавил Спинола.

– Не хотите ли вы теперь взять сторону моей жены против меня?

– Если бы принцесса участвовала в этом заговоре, мы одобрили бы…

– Но я знаю наверно, что она хотела бежать и спасается только ложью этих негодяев…

– Ревность сбивает с толку ваше высочество…

Конде вышел из терпения, надвинул шапку на глаза и вместе с Виреем вышел из залы, крича с яростью и досадой:

– Хорошо! Я буду защищаться один!

Принц Оранский, замешательство которого все более увеличивалось, ничего не придумал лучше, как пойти вслед за ним.

– Господа, – сказал нунций, – я полагаю, что наше присутствие здесь бесполезно и что мы можем уйти…

Спинола с досадой ходил по комнате, махая своим жезлом.

– Уйти, это легко сказать, меня заставили поднять весь гарнизон.

– Распустите ваших солдат.

– Конечно, я их распущу. Но какая смешная выходка, весь город станет завтра смеяться.

– Солдатам смеяться запретят.

– А полиция?! Когда она вооружится, ее трудно заставить разойтись по домам.

– Они знают, зачем их созвали?

– Конечно. Этот проклятый принц по всему городу кричал, что случилось с ним.

– Ну мы скажем правду, что он ошибся и что с ним не случилось ничего.

– Тогда нас примут за дураков, поверивших сказке ревнивого мужа.

Дверь отворилась, и вошел офицер.

– Мы захватили пленника, ваше сиятельство! – обратился он к маркизу.

– Пленника!.. Кто он?

– Не знаем. Какой-то дворянин, вооруженный с ног до головы. Мы захватили его на улице Рюисброк в ту минуту, когда он хотел пробраться в дом, окруженный караулом, и обнажил шпагу.

– Вот как! – сказал нунций. – Неужели действительно справедливо… Не позвать ли принца?

– С какой стати? Этот пленник здесь?

– Мои солдаты привели его сюда.

– Хорошо… Господа, мы спасены.

– Как это?

– Мы покажем пленника солдатам, милиции, толпе. Таким образом они убедятся, что мы недаром созвали их, и мы избавимся от насмешек.

– Но кто этот дворянин?

– Мы узнаем это после. Я возьму его к себе и завтра допрошу.

Спустя пять минут послышались звуки труб. Спинола верхом проезжал перед войсками, расставленными по улицам около дворца.

За ним среди отряда пехоты шел пленник.

– Захватили! Захватили! – кричала толпа.

– Кого?

– Его!.. Неприятеля!

– Долой французов!.. Да здравствует Спинола!

Огромная толпа, мужчины, женщины, дети провожали Спинолу и кричали:

– Его поймали! Поймали!

Время от времени чей-нибудь голос спрашивал:

– Кого поймали?

Но голос каждый раз заглушался радостными криками.

Спинола и его пленник давно исчезли за дверью дома, а толпа еще кричала.

Милиция вернулась по своим квартирам с барабанным боем, с криками победы.

Всю ночь никто не смыкал глаз в добром городе Брюсселе.

Едва рассвело, когда Спинолу разбудил его офицер.

Пленник требовал немедленного свидания.

– Свидания!.. Я сейчас допрошу его.

– Он требует сию минуту.

– Это уже слишком… Позволю ли еще я?

– Он уверяет, что ваше сиятельство не откажете ему ни в чем, когда прочтете это.

Офицер подал письмо. Маркиз взглянул и вскрикнул от удивления.

– Он!.. Пусть его приведут сию минуту сюда.

– Сюда? – с изумлением повторил офицер.

– Сюда.

Через десять минут привели пленника. Спинола со шпагой на боку, с шляпой в руке, церемонно вышел встретить его.

– Господин де Бассомпьер…

– Маркиз…

– Поверьте, я в отчаянии…

– Поверьте, что мое отчаяние еще сильнее. Было ужасно холодно там, где вы заставили меня провести ночь.

– Если бы вы объявили, кто вы, я поспешил бы…

– Объявить, кто я… К чему?.. Меня схватили, повели и заперли. Только сегодня утром, по любезности одного из ваших солдат, я узнал, где нахожусь. Но этот учтивый солдат не мог сказать мне, почему меня схватили.

Спинола, сам не знавший этого, счел благоразумнее ограничиться ролью допросчика.

– Не имели ли вы вчера намерения увезти кого-нибудь?

Бассомпьер с удивлением посмотрел на Спинолу.

– Ба! Вы знаете это?

– Должно быть.

– Если это не удалось, то я не знаю, зачем мне скрываться. Я имел эту надежду… Мое приключение очень любопытно. Позвольте мне рассказать?

Важный Спинола несколько оторопел от этого внезапного доверия и отвечал только знаком головы.

– Со мною было пятьдесят человек в двухстах шагах от Галльских ворот…

– Пятьдесят человек. А часовые мои…

– Ничего не видели… а ваши солдаты очень рассеянны, позвольте мне вам сказать.

– Хорошо, будем продолжать.

– Не сердитесь… Назначенный час давно прошел, мне надоело ждать на снегу, и я, растревожившись, вернулся в город.

– А караул у ворот?

– Пропустил меня. Я уже имел честь говорить вам, маркиз, что ваши солдаты очень небрежны.

– Хорошо…

– Вы опять сердитесь, если так, я не могу ничего вам рассказать.

– Продолжайте, говорю вам…

– Я прошел, но, когда хотел вернуться, нашел ворота запертыми и караульных под ружьем. Я хочу выйти из ворот, меня не пускают… я вижу, что вооруженные граждане выбегают из домов, я сам бегу, растревожившись, туда, где должен был найти друзей, но нахожу только останавливающих меня солдат. Вы знаете остальное…

Спинола все более и более принимал серьезный вид.

– Господин де Бассомпьер, будьте откровенны.

– Не был ли я довольно откровенен, рассказав вам все?

– Откровенность за откровенность… вам не удастся увезти принцессу.

– Сегодня не удастся, так завтра…

– Вы очень этого желаете?

– Я обещал… да и для себя желаю. Я отказался от руки девицы де Монморанси в пользу принца Конде только с одним условием, и, если это условие не исполнится, я буду одурачен.

– Кто вам говорит, что это условие не исполнится с принцем Конде и без того, чтобы вам пришлось увозить кого-нибудь?.. Ведь вам все равно, король это будет или кто другой?

– Это зависит кто…

Бассомпьер остановился и пристально посмотрел на Спинолу.

– Маркиз, я слышал толки в Брюсселе, будто вы до безумия влюблены в принцессу.

– А если бы это было справедливо?

– Я удивился бы, что вы так энергично берете сторону принца.

– Я беру его сторону только против короля.

– Стало быть, мы соперники…

– То есть потому, что вы держите сторону короля, а я мужа?

– Пусть так. Но позвольте мне спросить вас: дозволяет ли дух рыцарства держать своего соперника в плену?

– Вы свободны, господин де Бассомпьер. Но дух рыцарства дозволяет мне, я полагаю, наложить на вас клятву.

– Извините… я не был побежден на поединке.

– За этим дело не станет…