Жорж Вотье - Шарлотта. Последняя любовь Генриха IV

– Теперь мне некогда… я должен спешить к обедне.

Он наклонился, поспешно проскользнул под рукой Бельгарда, который хотел загородить ему дорогу, и бросился из комнаты бегом в покои королевы.

Мария Медичи была в своей молельне. Котон вбежал туда запыхавшись.

– Я принес новость вашему величеству: принцессу Конде сегодня увозят из Брюсселя.

– Кто вам сказал?

– Сам король.

– Этого нельзя допустить.

– Слишком поздно.

– Не поздно помешать этой искательнице приключений приехать сюда на престол вместо меня.

– Послать кого-нибудь на дорогу в Нидерланды.

– Это будет сделано.

Королева позвонила. Явился паж.

– Синьор Кончини в Лувре?

– Нет, ваше величество.

– Пусть его найдут и сейчас же позовут сюда.

Снег падал хлопьями. Вся земля исчезла под белым покровом, блеск которого боролся с ночной темнотой.

В нескольких сотнях шагов от Галльских ворот, громадная черная масса которых виднелась сквозь ночной мрак, посреди пустой дороги разговаривали мужчина и женщина.

Голова женщины была покрыта фатой, скрывавшей ее лицо и стан.

– Итак, надо здесь ждать два часа… брр… – сказал мужчина, кутаясь в плащ.

– Может быть, три, а может быть, и четыре.

– Черт побрал бы принцессу!.. Вчера погода была бесподобная, для чего отложили?

– Она боится… не решается…

– Неужели она не решится и сегодня?

– Успокойтесь… Сегодня все готово.

На всех брюссельских часах пробило вдали шесть часов.

– Шесть часов! Я возвращаюсь в город.

– Все устроено, не правда ли? И ты думаешь, что твой муж не приметит подмены?

– Принцесса знает свою роль.

– Хорошо, в таком случае я иду к моему отряду. Через два часа он будет в седле, с оружием в руках.

– Где вы его спрятали?

– Там, за пригорком. Пятьдесят человек хорошо вооружены, на хороших лошадях, готовы на все…

– А караул у ворот ничего не видел?

– Чтобы не возбудить подозрения, мои люди вышли в разные ворота и собрались здесь при наступлении ночи.

– А если караул у ворот приметил нас… если меня станут допрашивать, когда я вернусь…

– Они видели, что ты разговаривала с мужчиной, на снегу… Скажи им, что я твой обожатель…

– Мой обожатель!

– Разве это неправда, моя прелестная Мариетта?

Мариетта ответила только серебристым хохотом.

– Вы мне делаете большую честь, господин де Бассомпьер, – сказала она, низко приседая, – но…

– Что?

– Они не поверят мне…

– Надо дать им доказательство.

– Какое доказательство, позвольте спросить?

– Я поцелую тебя на прощание.

– А я думаю, что нас не увидит никто и что это бесполезно…

– Мариетта, душечка, лишняя предосторожность никогда не вредит.

– Если вы говорите это, я вам верю, господин де Бассомпьер…

Мариетта, кокетливо приподняв вуаль, подставила свои румяные щечки.

– Один… два… три… четыре, – сказал Бассомпьер, считая свои поцелуи.

– Довольно… мы условились только об одном…

– Разве ты не знаешь, Мариетта, что в этом краю любят много целоваться? Если мы не станем целоваться по здешней моде, нас не примут за влюбленных.

– Я продолжаю верить вам, господин де Бассомпьер… пять… шесть…

После шестого Мариетта, которая на этот раз приняла предосторожность считать сама, отступила назад.

– Достаточно полдюжины.

– Я не думаю.

– Я доплачу остальное в Париже.

Она сделала три шага, чтобы удалиться, и остановилась.

– Вы позаботитесь о моем муже, господин де Бассомпьер?

– Ты непременно этого хочешь?

– Это мой муж.

– Что же, позаботимся, чтобы сделать удовольствие тебе. Но, если он будет неблагоразумен, я оставлю его здесь, в снегу.

Мариетта сделала знак, выражавший необходимость покориться решению Бассомпьера, и пошла по дороге к городу, а Бассомпьер вернулся к своему отряду.

Два солдата разговаривали под красным фонарем, освещавшим ворота.

– Эге, прелестная девица, поздно возвращаетесь вы!

– По снегу!.. За городом!.. Черт побери!.. Должно быть, любовь сильно защемила вам сердечко…

Тот, кто был полюбезнее из двоих солдат, подошел к Мариетте, крутя усы.

– Вы знаете, что хорошенькие девушки, возвращающиеся после шести часов, должны заплатить пошлину караульным?

Мариетта сморщила носик.

Следовало ли отказаться от пошлины? Но ее размышления были непродолжительны. В ворота проскакал всадник; снег, покрывавший дорогу, помешал слышать его приближение.

Изумленные солдаты бросили Мариетту и побежали за ним…

– Нельзя проехать… Кто вы? Куда едете?

Всадник остановился и закричал:

– Курьер испанского короля, от посланника испанского из Парижа с депешами к посланнику в Брюссель!

Он показал королевский герб, вышитый на кожаном мешке, который был у него на спине.

Оба солдата приложили руку к каске и отошли.

Мариетта в это время успела дойти до верхней улицы, и курьер проскакал мимо нее.

Она быстро пробежала по городу и постучалась в дверь небольшого дома на улице Рюисброк, прислоненного к прежним укреплениям, поддерживавшим теперь ряды Нассауского дворца.

Вооруженные лакеи с факелами обходили дозором сад.

Все было мрачно и безмолвно. Мерцали только два-три огонька в верхних этажах домов на улице Рюисброк, и смутно слышался шум пирующих в соседних кабаках.

Лакеи, рассудив, что все обстоит благополучно и что в такую ужасную погоду бояться нечего, ушли.

Только они исчезли, как к откосу укреплений была приставлена лестница.

Женщина, закутанная в плащ, поднялась по этой лестнице, прошла сад и прямо направилась к открытой галерее, где ждала несколько часов, спрятавшись за колонной.

Наконец отворилась дверь, и Филипота, камеристка принцессы Конде, спросила шепотом:

– Вы здесь, Мариетта?

– Здесь…

Мариетта подошла и, взяв протянутую ей руку, дала себя вести по извилистой лестнице до комнаты первого этажа, освещенной только огнем камина, где принцесса ждала с девицей де Шато-Вер.

– Все ли готово?

– Все. Бассомпьер…

– Говорите тише. Мы погасили свечи, думают, что мы спим.

– Бассомпьер ждет за Галльскими воротами с отрядом из пятидесяти человек, муж мой внизу, у лестницы…

– Боже мой! Как мне страшно… Я не осмелюсь никогда…

– Надо вооружиться мужеством. Если бы вы не передумали вчера, вы были бы теперь близ Парижа.

Принцесса не отвечала. Мариетта продолжала:

– Король вас ждет.

На этот раз принцесса решительно встала.

– Я готова. Дай мне твой плащ.

Она закуталась в широкую черную мантилью.

– Ты уверена, что твой муж не приметит?

– Ручаюсь…

– Но если он захочет заставить меня говорить…

– Он не говорлив.

– Но все-таки…

– Ваше высочество помните ответы, которым я научила вас?