Тереза Ромейн - Леди-плутовка [litres]

– Как вы? – спросил он, когда они зашагали в том направлении, откуда пришли. Каллум по-прежнему оглядывал окрестности, и не только в поисках чего-то подозрительного, но и пытаясь увидеть кэб.

– Хорошо. А что? Я слишком выделяюсь?

Она натянула капюшон темного плаща на светлую соломенную шляпку.

– Нет, меня просто беспокоит темнота. Вы упомянули, что не любите ее с того раза, когда застряли в потайной комнате вашего дома.

– О, спасибо! – Она едва не задохнулась от благодарности. – Сейчас я нигде не застряла. И со мной все прекрасно. Кроме того, я с вами.

Он зацепился мыском сапога за торчавший булыжник и сделал большой шаг, чтобы не упасть.

– Вы едва не сбили меня с ног.

Небольшое происшествие послужило некоторым извинением его словам.

– Держитесь прямо, – поддразнила она. – Мы не должны привлекать слишком много внимания.

Не должны, потому что находятся в той части города, где не место аристократам.

Ночь была шумной, в ней бурлила жизнь. Время от времени из дверей пабов вываливались пьяницы. Проститутки манили клиентов из темных переулков, и если Каллум не ошибался, за спиной каждой прятался мужчина, готовый огреть доверчивого дурачка по голове и украсть кошелек.

Но он ничего не мог с этим поделать, разве что предоставить Изабел ее судьбе и заглядывать в каждый переулок. Ничего не мог поделать с ежедневными нарушениями законов и правил поведения. Измученные матери, кричавшие на плачущих от голода детишек. Деревенские девушки, которые могли заработать на хлеб, только лежа на спине. Узкие, забитые пешеходами улицы, черный дым из труб, превращавший закат в нечто темное и кровавое.

– Как вы можете одновременно идти и пытаться за всем наблюдать? Одних только продавцов пирогов здесь хоть отбавляй! Не могу представить, как можно заметить и… ой!

Она остановилась.

– Вон тот мальчик.

Значит, она тоже увидела: мальчик лет шести тащил еду из фургона продавца пирогов со свининой, пока тот обслуживал клиента.

– Хороший глаз, – мрачно буркнул Каллум. – Если действовать по закону, мы должны схватить его за шиворот и тащить к судье, а тот бросит мальчишку в тюрьму. Он может завтра же предстать перед судом.

– О нет! За кражу пирога? Нет, пожалуйста, он, должно быть, голоден. – Она поколебалась. – И все же продавец пирогов скорее всего копит каждое пенни.

Она повернулась к Каллуму:

– Что бы вы сделали, не будь тут меня?

– Пошел бы дальше. Я не задерживаю мальчишек за кражу еды.

Дженкс ненавидел взрослых, которые пропивают деньги, вместо того чтобы кормить детей; принца-регента, который тратил сотни тысяч футов в год и никогда ни в чем не знал недостатка. Хотя такой гнев поможет городу стать безопаснее не больше, чем заключение голодного мальчишки в тюрьму, где ему придется ожидать приговора за кражу пирога со свининой.

– Ну а я не собираюсь проходить мимо. Минутку.

Изабел пошарила под плащом: вероятно, сунула руку в карман платья, – после чего подошла к продавцу:

– Сэр, думаю, вы уронили полкроны. Держите крепче свой кошелек.

Да она просто молодец! К тому же, когда говорила, Изабел шмыгала носом, так что речь ее совсем не отдавала благотворительностью.

Поговорив с продавцом, она направилась к Каллуму. За Изабел последовал еще один мальчишка, пытаясь подобраться ближе, чтобы обчистить ее карманы. Каллум поймал взгляд парнишки и подал ему безошибочный сигнал убраться прочь.

Изабел подошла к Каллуму, взяла его за руку, и они пошли дальше. Он делал вид, будто ничего не заметил, и старался не думать, что давно уже не видел столь благородного поступка.

– Стоит выйти за ворота дома, и столкнешься с множеством обыденных преступлений, – вздохнула она.

– Иногда я жалею, что замечаю эти преступления. Но если бы не замечал, не мог бы помочь. И на что тогда я гожусь?

– Я знаю ответ на этот вопрос, но, думаю, вам не нужны другие ответы, кроме собственного.

Ее голос был спокойным, тихим, почти неслышным за уличным шумом. Ветерок раздувал и уносил клочья черного дыма, на мгновение открывая подмигивающую звезду, а затем снова пряча ее за дымом и туманом.

– Там много есть такого, чего лучше не замечать, и невероятно много такого, на что лучше бы отреагировать.

– Я всегда помню о законе и верю своим ощущениям, что правильно, а что – нет.

Изабел обдумала сказанное.

– Это имеет смысл. Хорошо бы, то и другое шло рука об руку.

– Закону всегда сопутствует чье-то ощущение того, что правильно. Но этот кто-то, возможно, много веков назад был королем, а следовательно, голодному мальчишке или продавцу пирогов это вряд ли что даст.

– Дженкс! Привет! – донеслось из ближайшего переулка, и вперед выступила знакомая фигура.

– Джейни! Как поживаешь? – вежливо приветствовал Каллум осведомительницу.

Изабел она показалась очень странной: закутана во множество шалей и явно добавила себе пышности, надев множество нижних юбок. Джейни была человеком множества талантов: подрабатывала проституткой, воровала кошельки, но также бойко торговала краденой одеждой и часто носила свой товар. Вероятно, для того, чтобы лучше прятать украденное.

Каллум пожал плечами. Он делал все возможное, чтобы не знать деталей, в противном случае придется арестовать ее. Снова. Чересчур много арестов, и он потеряет хорошего осведомителя.

Джейни махнула ему рукой и вернулась к разговору с двумя молодыми людьми, вероятно потому, что их расстроила встреча.

Изабел тоже выглядела расстроенной. Как только они отошли на достаточное расстояние, она сухо заметила:

– Очень хорошенькая женщина.

– Вы так считаете?

– Конечно. И всякий бы посчитал на моем месте. – Помолчав, она спросила: – Вы хорошо ее знаете?

Он сдержал улыбку.

– Насколько это необходимо. Джейни – одна из моих осведомительниц. В Лондоне полно людей, обладающих острым зрением и слухом, которым деньги никак не помешают. Мы пользуемся их талантами, а они опустошают наши карманы. И обычно нам об этом известно. – Он быстро оглянулся. – Возможно, сегодня она слишком занята, чтобы залезть в чей-то карман.

– Все ваши осведомители молоды и красивы?

– Хотелось бы, чтобы вы спросили это в присутствии Беззубого Джима. Или старого Ранса Макгилливре, который ничего не слышит без слухового рожка. Зато глазам его могут позавидовать люди куда моложе. Или Эллен Черч, бывшей беспризорницы, которая…

– Хорошо-хорошо, я поняла.

– Так что красота не имеет ничего общего со способностями хорошего информатора.

– Может, для Беззубого Джима и нет. – Изабел обошла кучку навоза. – Но Джейни красота помогает. Она наверняка добудет больше информации от мужчин, если им понравится ее лицо.