Тереза Ромейн - Леди-плутовка [litres]

Каллум вытянул шею, пытаясь высмотреть чертову стоянку кэбов.

– Возможно. Таковы обычаи в высшем обществе?

– Разумеется. Красота дает неоправданные преимущества.

– Вам лучше знать.

Слова сорвались с языка прежде, чем он успел сдержаться, и Изабел поперхнулась:

– Сэр, это комплимент?

Дженкс решительно задушил в себе противоречивые чувства.

– Я просто хотел сказать, что вы красивы. И не знаю, заслуживают ли неоправданные преимущества комплимента.

– Наверняка нет, по крайней мере в отношении меня, поскольку в красоте лица нет моей заслуги. А вот и кэб! Давайте наймем его, если никто не успел очистить мой карман.

Никто не успел ее обворовать: возможно, благодаря длинному плащу или булавке, которой она пристегнула кошелек к карману.

Каллум назвал кучеру адрес на улице, проходившей недалеко от дома Изабел. Она одобрительно улыбнулась:

– Теперь мы можем вернуться так же незаметно, как сбежали.

Поездка была недолгой, и вскоре они вышли из экипажа. Прогулка до Ломбард-стрит была спокойной. Воздух был на удивление чистым, пешеходов почти не встречалось. Интересно, отметила ли Изабел разницу и что подумала при этом?

Ожидая у крыльца, Каллум наблюдал, как она поднимается по ступенькам, как дворецкий открывает дверь. Сейчас она переступит порог…

Адский шум. Какофония из треска, грохота, визга и лая покатилась по ступенькам на улицу. Какого черта?

Каллум рванул наверх, игнорируя дворецкого, который едва успел посторониться, и сжал руку Изабел.

– Постойте, пожалуйста. Сначала я посмотрю, все ли безопасно в доме.

– Мисс Уоллес, – пояснил Селби, – в утренней комнате. С ней все в порядке.

Изабел и Каллум молча переглянулись и пошли на звук, следуя прямо в утреннюю комнату.

Почему дворецкий так невозмутим? Может, дворецким полагается всегда быть невозмутимыми? Странные создания.

Дверь открылась, и перед ними предстал полный хаос.

Источником шума оказался пес Бринли: бегал по всей маленькой комнате и с упоением заливался лаем. При этом ничто не преграждало ему путь, поскольку стол был сдвинут к стене, а стулья беспорядочно расставлены по периметру комнаты. По столешнице были разбросаны ломаные кексы и бисквиты. Остальные лакомства лежали на серебряных блюдах. Молодая растрепанная блондинка с выбившимися из-под шпилек локонами швыряла кусочки еды бегавшему песику. За окнами уже темнело, поэтому повсюду горели свечи, отбрасывая на стены гротескные шевелящиеся тени.

Над всей суматохой царила большая картина с дородными обнаженными вакханками, с любопытством взиравшими на происходящее. Бог Вакх расплескал на них вино, но пьяными казались присутствующие.

Изабел откашлялась.

– О!

Блондинка повернулась и неловко швырнула следующий кусочек, попавший прямо на рукав Каллуму. Это оказался миндальный орешек.

– Тетя Изабел! Я не знала, что вы… смотрите! Я тренировала собаку!

Так это и есть ее подопечная, знаменитая Люси, ради которой он согласился исправить зло, причиненное тем, кого уже не было в живых. Она выглядела молодой и невинной, у нее была пышная грива светлых волос и свобода движений человека, еще не привыкшего контролировать каждое свое слово и поступок.

Миндальный орешек скатился с рукава Каллума и упал на пол. Бринли с восторженным визгом ринулся к орешку и громко захрустел. После чего, разумеется, стал обнюхивать сапоги Каллума.

Тот начистил сапоги, но результаты не были такими уж впечатляющими. Он никогда не добьется того блеска, какой наводит камердинер джентльмена с помощью шампанского, но они все же выглядели чуть лучше, чем обычно, – вернее, так было до сегодняшнего путешествия.

Бринли последний раз обнюхал сапоги, после чего поднял лапу.

– Нет! – отчаянно вскрикнула Изабел и, подхватив пса, так что он повис в ее руках животом вперед, направила в сторону камина. – Бринли! Как ты мог!

Бигль с самым гордым видом высунул язык и пустил струю на погасшие угли.

– Единственный способ убедиться, что огонь потушен.

Губы Каллума смешливо дернулись:

– Поскольку все обошлось, я желаю вам спокойной ночи.

– Каллум! Офицер Дженкс!

Изабел осторожно поставила Бринли на пол.

– Пожалуйста, не уходите. Здесь вам очень рады.

Она представила Каллума Люси.

– Я пыталась уговорить Бринли не лаять и вести себя спокойно, но ничего не получилось и…

Люси осеклась, заправляя выпавшие локоны за уши и вновь закалывая шпильки.

– И у вас случилось нечто вроде битвы, – заключил Каллум. – Кексами и орехами. Прекрасно вас понимаю. И благодарю за миндаль. Обычно любая еда, брошенная в полицейского, оказывается гнилой и несъедобной.

– Э… пожалуйста, – произнесла Люси озадаченно.

– У вас есть идеи, как заставить собаку молчать?

Изабел развязала ленты шляпки, расстегнула плащ и положила их на стул. Каллум снял шляпу и, пристроив рядом, пояснил:

– Это зависит от собаки.

– Эту собаку! – почти выкрикнула Изабел, перекрывая торжествующий лай Бринли, который тот издал, когда Каллум наклонился, чтобы потрепать его по голове.

– В жизни не видела такого шумного пса, как этот. Даже собаки герцога Ардмора и то лают тише, – сказала Изабел.

Люси бросила на нее лукавый взгляд, но промолчала и сунула в рот бисквит с корицей.

Каллум поднялся, вытер руки о штаны и позволил Бринли вновь обнюхать сапоги.

– Запах анисового семени заставит собак бежать за вами. На Боу-стрит мы обычно развлекаемся, брызгая анисовым маслом на сапоги полицейского, который собирается на обход.

– И собаки идут за ним спокойно? – потрясенно спросила Изабел.

Бринли снова залаял, и Каллум нахмурился:

– Нет. Не спокойно. Они очень… воодушевляются.

– Полагаю, об этом лучше не думать, – решила Изабел. – Хотя интересно было бы увидеть, что делается с бродячими собаками, когда один из ваших коллег проходит мимо, распространяя запах аниса. Э… Люси, выведи, пожалуйста, Бринли из комнаты, пока он не погрыз сапоги нашего гостя.

Сказано это было не зря. Бринли щерил зубы и пытался укусить гладкую поверхность сапога. Каллум поджал под себя ноги, чем вызвал скорбный вой бигля.

«Увы, пес…»

Он чистил сапоги ради леди Изабел, а не для того, чтобы их сгрыз какой-то пес.

– Разумеется. Бринли! Бринли! Офицер Дженкс, была рада познакомиться, – выпалила Люси и, невзирая на протесты Каллума, помахав зажатыми в руках бисквитами, попятилась из комнаты.

Песик побежал за ней.

– Очень послушная девушка.

Изабел прижала ладони к порозовевшим щекам:

– Дорогая Люси. Я рада, что вы познакомились.

– Не стоило отсылать ее. Или Бринли.

Он чувствовал себя незваным гостем в этом доме, где лакомства были разбросаны по полу, как мусор, а он вторгся в игру, которая была прервана из-за него.