Бертрис Смолл - Потерять и обрести

– О, это ужасно!.. – воскликнула Миранда, не сдержавшись.

– Нам остается только радоваться, что мы живем не в этой европейской стране, а в «нецивилизованной» Америке, – с усмешкой заметил капитан-янки, явно гордившийся своей родиной.

– Я никогда не понимала, как одни люди могут так ужасно относиться к другим. Я ненавижу рабство!

– Тем не менее не все жители Новой Англии думают так же, как вы, миссис Данхем. Многие из наших соотечественников не видят ничего зазорного в том, чтобы привозить из Африки рабов для работы на плантациях юга страны. – Миранда вздрогнула и опустила глаза. Эфраим Сноу тихо вздохнул. Сам того не желая, он расстроил эту симпатичную женщину. – Да будет вам, мэм! Вам совсем ни к чему переживать из-за подобных вещей. Думайте лучше о Джареде и о том, какой приятный сюрприз его ждет. Как вы полагаете, он будет сегодня на обеде в посольстве?

– Думаю, что нет. Скорее всего, он сейчас вообще не в Санкт-Петербурге. Иначе посол в своей записке написал бы, что мой муж здесь.

– Видимо так. А вот и магазин Леви Бимберга, мэм. И если вы не найдете здесь то, что вам нужно, то это будет означать, что такой вещи вообще не существует. Это один из лучших магазинов города, и у них всегда имеются самые последние поступления из Европы.

Карета остановилась возле магазина, не менее большого и респектабельного, чем лучшие магазины Лондона. Эфраим Сноу вышел из кареты и, подав Миранде руку, помог ей спуститься на мостовую.

– Жди здесь, – сказал он кучеру и, поддерживая свою спутницу под локоть, повел ее в магазин.

Миранда выбрала великолепное золотистое платье из легчайшего лионского шелка с тончайшими металлическими нитями. Платье было украшено крошечными серебряными звездочками и пропущенными по линии лифа узкими лентами также серебристого цвета. Сидело оно на Миранде так, будто было пошито специально для нее. Она сразу решила, что именно в этом платье пойдет сегодня вечером в посольство.

Помимо этого платья, она приобрела еще два: темно-розовое в серебряную полоску и бледно-лиловое, перепоясанное золотистыми лентами. Она купила также шелковое нижнее белье, изящные лайковые туфли, расшитые золотыми и серебряными нитями, подходящие к ним по цвету ленты, несколько вязаных сумочек и украшенную бахромой кремовую шаль. Миранда раньше никогда не покупала готовые платья, однако в магазине имелись искусные белошвейки, которые моментально устранили все замеченные несоответствия ее фигуре.

Посольский экипаж приехал ровно в назначенное время. Капитан Сноу помог Миранде спуститься по мостику и сесть в карету. Летние дни в Петербурге были длинными, поэтому солнце еще светило вовсю, и золотистое платье, казалось, сверкало в его лучах. В отличие от одежды, в драгоценностях Миранда, уезжая из Англии, решила себя не ограничивать и захватила с собой свою шкатулку. Для поездки в посольство она надела великолепное колье из аметистов в оправе из розового золота и такие же серьги. Сев в карету, она крикнула стоявшему на тротуаре капитану:

– Я не пробуду там долго, можешь меня подождать, если хочешь!

За отъезжающей каретой английского посла наблюдали и из дома экспортно-импортной компании, находившегося напротив причала.

– Ты совершенно прав, Саша, – сказал стоявший у окна верхнего этажа князь Черкесский. – Эта женщина кажется вполне подходящей для нашей цели. Но прежде чем начать действовать, необходимо узнать, кто она такая. Проследи-ка за каретой до посольства и выясни все, что сможешь.

– Сделаю, хозяин! – мгновенно отозвался Саша. – Я сразу понял, что она вам подойдет. Неужто я не знаю, какая вам нужна?

– Гм, да… – в задумчивости пробормотал князь, провожая взглядом карету. – Поторопись, Саша.

Саша выбежал из комнаты. Неторопливо последовавший за ним князь спустился по лестнице на первый этаж и с некоторым удивлением посмотрел на многочисленных служащих, склонившихся над лежавшими на письменных столах гроссбухами. Навстречу ему бросился хозяин компании.

– Смею надеяться, мы сумели вам помочь, ваше сиятельство.

– Да, – буркнул, не глядя на него, князь. Затем все так же неторопливо вышел из дома и сел в свою карету.

А Саша тем временем быстро шагал по Невскому проспекту, не упуская из виду карету английского посла. Это был стройный молодой человек среднего роста с необычайно красивым лицом. Он напоминал купидона с русских пасхальных картинок, только повзрослевшего. И кудрявые локоны его были не золотистыми, а темными, глаза же – не голубыми, а черными и блестящими, как спелые вишни. Одет он был по-крестьянски – в широкие штаны и рубаху с широкими рукавами и вышитым воротом нараспашку, но сшиты рубаха и штаны были из очень дорогой материи, а на ногах его красовались мягкие сапоги из прекрасно выделанной кожи. В проеме же рубахи виднелась тонкая золотая цепочка.

Карета свернула с главного проспекта и, сделав еще несколько поворотов на боковых улицах, въехала в открытые железные ворота четырехэтажного кирпичного здания, стоявшего на набережной Невы. Тут же появившийся лакей помог красивой даме в сверкающем золотистом платье выйти из кареты. Когда же она поднялась по ступенькам, он открыл перед ней дверь.

Саша подождал, когда карета поедет на задний двор, к конюшням. Затем, улучив момент, проскользнул вслед за ней на территорию посольства.

– Эй, чего надо?! – окликнул его кучер посольской кареты.

– Добрый вечер, – приветствовал кучера Саша на прекрасном английском. Единственный сын любимой служанки покойной княгини Черкесской, он обучался вместе со своим нынешним хозяином и свободно говорил на нескольких языках, что было крайне необычно даже для дворовых крепостных, находившихся в привилегированном положении. Но княгиня находила развлечение в том, что давала образование крепостному. К тому же она использовала его в качестве своеобразного спарринг-партнера для своего сына, который, к своему удивлению, вдруг обнаружил, что крепостной мальчик может быть не менее сообразительным, чем он. Присутствие рядом Саши подстегивало стремление княжича Алексея к занятиям. Ведь это же немыслимо, чтобы какой-то крепостной оказался хоть в чем-то лучше него!

Кучер с подозрением посмотрел на Сашу.

– Чего ты хочешь? – повторил он вопрос.

Посольский кучер терпеть не мог Россию и русских, но в посольстве платили гораздо больше, чем в любимой Англии.

Саша тоже не любил иностранцев за их заносчивость, однако дружески улыбнулся дородному кучеру.

– Кто та красивая леди, которую вы только что привезли сюда? – вежливо спросил он.

– Кто хочет это знать?

– Мой барин. Он князь.

В воздух взлетела серебряная монета, и кучер ловко поймал ее. Через пять минут Саша знал о прекрасной даме все, что было известно о ней кучеру.