Карен Харпер - Последняя из рода Болейн

У Марии что-то сжалось внутри. Весь последний год они с отцом фактически не разговаривали — после того как она возразила против его поездок в Хэтфилд. Отец даже стал использовать Кромвеля как посредника, когда хотел о чем-то спросить Марию или дать ей распоряжение.

— Садись ко мне на постель, сестра. — Анна махнула ей тонкой рукой, унизанной перстнями. — У меня голова кружится, когда кто-нибудь стоит надо мной или ходит по всей комнате.

Мария деликатно присела в ногах кровати. Телесно Анна уже полностью оправилась от выкидыша, но, несмотря на советы врачей, почему-то не желала встать с постели.

— Прежде всего я хочу услышать правду, а от тех притворщиц, которые меня окружают, я ее точно не услышу. Джейн Рочфорд поведала мне — по моему настоянию, — что супруг мой король посещает по ночам других женщин. Я не сомневаюсь, что раз он посещает их по ночам, то и ложится спать с ними. Мне давно известно, что при дворе есть завистливые шлюшки, которые позволят ему все, что угодно. Так это правда — то, что говорит Джейн? Вот до чего уже дошло? Скажи же мне, Мария, я желаю знать! Кромвель, отец и Джордж меня обманывают. Так это правда?

— Я очень редко вижу короля, сестра, и тебе это известно. И я не бываю при нем, чтобы видеть…

— Это правда, Мария? Ты-то, может быть, и не бываешь, зато бывает Стаффорд, а я знаю, что вы с ним по-прежнему видитесь. Так что?

Мария набрала воздуха, потом выпалила на одном дыхании:

— Я слышала, что сведения Вашего величества совершенно верны.

— Тогда надо мне встать и собраться с силами. Отец задумал какой-то решительный шаг, и меня он при этом в расчет не берет. Мне необходимо хорошо выглядеть и снова смеяться — а тогда посмотрим, кто сумеет удержать короля. Я могу зачать снова, Мария. То дитя неправильно развивалось, моей вины в этом нет. Шепчутся, что во всем я виновата, но это неправда… Это не может быть правдой! Говорят, что я околдовала короля, а мой крошечный шестой пальчик указывает на то, что я ведьма! — Голос ее дрогнул, и Мария сжала тонкую руку сестры в своих ладонях.

— Кто передает тебе такие злые сплетни, Анна? Джейн Рочфорд?

Анна продолжала, не обращая внимания ни на вопрос сестры, ни на ее ласковое прикосновение:

— У Болейнов замечательные здоровые дети — Елизавета, твои Генри и Кэтрин. У меня будет еще ребенок — мальчик! — Королева подползла к краю ложа и свесила вниз ноги, все еще покрытые одеялом. — Нет-нет, ступайте прочь все, оставьте нас на время. Сестра мне поможет. Рочфорд и леди Вингфилд могут остаться. Все же прочие — ступайте, оставьте меня!

— Так, Мария, давай я обопрусь на тебя. Через неделю я снова буду с ним, и на его ложе перестанут залетать всякие бабочки-однодневки. Имена я выясню, и коль среди них окажутся мои фрейлины, прогоню их взашей. — Анна вновь посмотрела на Марию, теперь уже осмысленным взглядом, и, кажется, немного остыла. — Вот что, сестра, должна тебе сообщить кое-что о твоем юном Гарри. Его величество торжественно отправляет Елизавету в Хэтфилд, где она будет воспитываться со своей собственной свитой. Поэтому Генри Фицроя и твоего сына пошлют на обучение и воспитание в какой-нибудь другой замок.

С помощью Марии Анна встала и сделала несколько неуверенных шагов.

— Право же, Мария, не огорчайся так. Мальчику все равно недолго оставаться с Фицроем, поскольку незаконный сын Бесси Блаунт старше годами и скоро его следует послать в школу правоведов. А твой Гарри — только племянник короля по браку.

— Да, Ваше величество, это я понимаю. Куда же его пошлют?

— Я еще сама не знаю. Подходящее место подыскивает Кромвель. Вот уж не предполагала, что несколько шагов так утомят меня.

— Кромвель? А разве вы не можете решить сами, Ваше величество?

— Да, разумеется, окончательное решение за мной. Кромвель лишь помогает мне в работе, ты же знаешь.

— Скорее уж, он служит королю, — вырвалось у Марии прежде, чем она успела хорошенько подумать.

— А этим ты что хочешь сказать? Помоги мне снова лечь в постель. Я не желаю выслушивать твои благочестивые поучения о чем бы то ни было, в том числе и о том, что надо бы позволить маленькой приблуде Марии Тюдор видеться со своей матерью-испанкой. Она должна служить Елизавете фрейлиной и компаньонкой. Не смотри на меня так горестно. Для нее это послужит хорошим уроком. Им с ее жалкой мамашей пора понять, кто в нашей стране королева, а кто — только принцесса. Я могу отправить в Хэтфилд твою Кэтрин, ведь герцогиня Суффолк болеет, живет в Уэсторпе [142] Уэсторп — небольшое селение в графстве Суффолк, бывшая резиденция герцогов Суффолкских. и не может возвратиться ко двору. Елизавета должна иметь свою кузину при себе. Ты ведь хочешь, чтобы Кэтрин была достойно обеспечена, разве нет?

— Да-да, конечно. Спасибо тебе, сестра. — Слезы облегчения брызнули из глаз Марии. Она давно уже беспокоилась о том, что ожидает Кэтрин, по мере того как здоровье ее дорогой подруги Марии Тюдор, милой герцогини Суффолк, ухудшалось с каждым днем. Всему двору было известно, что сестра короля последние недели пребывает на пороге смерти.

— Я возношу хвалу всем святым за то, что не ты стала королевой, Мария. Мало толку было бы Болейнам от твоего мягкосердечия и податливости. А меня, хоть я и сильна и не стану потакать их капризам, народ и двор все же полюбят, когда получат своего принца. И… я произведу его на свет, как только поправлю здоровье. — Она села — скорее, бессильно рухнула — на ложе. Мария уложила ее в постель, накрыла одеялом. — Скажи, пусть Джейн позовет Кромвеля.

Личико Джейн тут же возникло у плеча Марии, словно она подслушивала каждое слово, сказанное ими — хоть громко, хоть шепотом.

— Я сейчас приведу его, Ваше величество, — произнесла она и, слегка присев в реверансе, помчалась прочь.

— И ничего не говори ему, Джейн! Просто приведи, да так, чтобы Его величество не знал, — крикнула ей вдогонку Анна, не сводя глаз с Марии.

— А я тогда пойду узнаю, чего хочет отец, Ваше величество, — сказала после ухода Джейн Мария, слегка наклоняясь над Анной.

— Подожди, подожди! Сядь. Я хочу еще кое-что сказать. — Мария села. — Обещаю, что позабочусь о твоих детях, обоих, и по-прежнему буду закрывать глаза на твою интрижку с Вильямом Стаффордом, по крайней мере пока мы с Его величеством не подыщем тебе мужа, но ты должна быть мне другом, Мария! Непременно должна! — Ее пальцы впились в руку Марии.

— Я всегда твой друг, Анна.

— Значит, ты прощаешь мне то, что я заставила тебя во Франции спать с Франциском?

Мария опустила голову, и огромный рубин на большом пальце Анны подмигнул ей своим кровавым глазом. Она не сомневалась, что Франциск, как и грозил, угостил их своей чудовищной ложью. Воспоминание о той ночи было противно ей теперь, когда она, жена Стаффа, чувствовала себя чистой и возродившейся. Так какой смысл разубеждать Анну?